ТЕОРИЯ ПРОЦЕССА РАЗВИТИЯ

Развитие теории Фрейда и техники психоанализа основывалось на генетической точке зрения, согласно которой – детский опыт является основой невроза взрослого.

Путем процедуры реконструкции в анализе взрослого "реконструированный ребенок" демонстрирует много маленьких шагов, через которые проходит реальный ребенок.

Генетическая точка зрения опирается на развитие влечений, внутренние конфликты, травматические переживания и инфантильные неврозы, подчеркивая понимание "вклада" детского опыта в источники различных трудностей, которые в дальнейшем приводят человека к психоаналитику.

В противовес вышеупомянутой точке зрения развития включает не только исследование внутренних конфликтов и неврозов, но также и принимает в расчет источник и развитие психических структур, которые также влияют на процессы адаптации.

Точка зрения развития, которая рассматривает скорее реального, чем реконструированного ребенка (А.Фрейд, 1970) была обогащена в последние годы знаниями, полученными при применении методов сбора данных, которые были недоступны Фрейду, предложившему свою теоретическую концепцию в 1905 году.

Эти методы включают анализ ребенка, прямое наблюдение за детьми дошкольниками, находящимися в яслях, больничных стационарах; лонгитюдные исследования, лабораторные исследования и данные из смежных областей знаний о детском развитии – например когнитивная психология или исследования развития ЦНС.

Точка зрения развития пытается интегрировать все эти знания.

Отношения между генетической и точкой зрения развития являются взаимодополняющими. Можно сказать, что они представляют 2 способа разглядывать одну и ту же часть слона.

С генетической точки зрения имеет место взгляд из будущего в прошлое с целью понять источник патологии.

Это – основа психоаналитической терапии с ее требованиями рассмотреть прошлое с целью объяснить настоящее, понять, какие ранние аспекты психической жизни являются потенциально активными и могут оказать влияние на нынешнее функционирование индивида.

Точка зрения развития – рассматривает будущее и уделяет внимание процессам формирования психических структур, изучая каким образом психические структуры и функции появляются из врожденных схем, последствий созревания и индивидуального опыта и вносят свой вклад в сложнейший лабиринт внутрипсихической жизни.

Если мы исследуем процесс этого физического развития имея современные знания и инструменты, то мы сможем увидеть процесс, который характеризуется изменением и пластичностью, включающим интеграцию и организацию биологического, поведенческого и психического компонентов (Сандлер, 1983).

Процесс развивается от простых к более сложным формам организаций и функционирования и сформировавшиеся функции и структуры помогают в саморегуляции и адаптации.

Мы рождаемся со "светокопией" возможного физического развития, заданной в программе созревания. Мы также рождаемся со способностью к взаимодействию с другими, с разнообразием уже имеющихся когнитивных функций и с определенными физическими потребностями. Все это влияет на уникальность индивидуального развития и вносит свой вклад в ход развития. Взаимодействие с другими в сочетании с влиянием созревания, индивидуальным опытом и внутренними потребностями, желаниями и чувствами ведет к формированию базовой стабильной организации психических структур, которая характеризует личностную неповторимость.

Для изучения этого процесса вначале мы опишем врожденные схемы, экспериментальные факторы и процесс организации психических структур. Затем обсудим процесс развития.

ВРОЖДЕННОЕ

Cо времен Hartmann (1939), который предположил, что некоторые когнитивные, перцептуальные и моторные функции являются врожденными и обеспечивают младенцу состояние "доадаптивности" исследователи стали открывать большое количество исходно заложенных функций, которые влияют на состояние ребенка и оказывают влияние на результаты его развития.

В дополнение к когнитивным функциям, в деталях описаны темперамент младенца (включающий уровень активности, ритм, адаптивность, пороговые характеристики, интеллектуальные возможности, на которые оказывают влияние сенсомоторные, перцептивные и зрительно-моторные способы, его способность принимать, выражать и усваивать язык), легко или просто ребенок регулирует свой гомеостаз и различные другие функции, которые влияют на его "доадаптивность", с помощью которой он справляется с окружающим миром.

Стремление младенца к активности является важнейшим открытием современных исследований в области развития.

Младенец вовсе не "чистая доска", открытая к влияниям окружающей Среды или генетически запрограммирован. Ребенок активно участвует и строит свое развитие, опираясь на конституциональные факторы.

Эта точка зрения существенно отмечается от признаваемого ранее представления о полной беспомощности младенца и его роли пассивного получателя.

Скорее всего младенец активно вступает во взаимоотношения, регулирует сам себя, противостоит вредным влияниям, формирует опыт из того, что приятно или неприятно и адаптируется к своему окружению.

Далее попробуем это кратко проиллюстрировать. Младенец приходит в мир, настроенный на человеческие взаимоотношения. Bowlby (1969, 1973, 1980) утверждал, что ребенок имеет такую же "предрасположенность, направленность к развитию привязанности". По мере исполнения данных о "вкладе ребенка" в процесс развития исследователи стали делать акцент на значение способности ребенка инициировать, поддерживать отношения с другими. Brarelton и его коллеги продемонстрировали что младенец предвосхищает социальные взаимоотношения и что когда его ожидания не оправданы он задействует различные техники (способы поведения), которыми он пытается привлечь мать.

Саморегуляция является врожденной способностью и основой функционирования живых систем. Исследования показывают, что новорожденный старается поддерживать физиологический гомеостаз.

С врожденной способностью к обучению и адаптации (с использованием нейрофизиологических и морфологических функций) чтобы справиться с окружающей средой, новорожденный постепенно развивает психологические структуры, регулирующие поведение.

Психоаналитические исследования в области развития показывают способы, которыми психогенетические факторы, раннее влияние окружающей среды или их комбинация вносят свой вклад в структурирование саморегуляторных процессов.

Чувства играют важную роль в этой регуляции. С самого начала ответ матери новорожденному на его выражение лица и ее способности отвечать на его физиологические потребности; затем младенец использует материнские и свои собственные чувства как сигналы опасности и безопасности. В данном случае – это комбинация врожденных факторов и факторов окружающей среды, которые важны для развития саморегуляции.

Младенец имеет очень высокие способности к выживанию и возвращается к инфантильному ходу развития даже после травмирующих событий. Данное наблюдение заставляет клиницистов переоценить и по-новому взглянуть на роль патогенетических эффектов и отдельных травматических эпизодов. Им приходится в какой-то степени пересматривать точку зрения, согласно которой важные факторы среды, например материнская депривация или хаотичное окружение всегда и неизменно имеет необратимые последствия.

Другая врожденная способность – это способность различать приятное и неприятное и предпочитать первое. Фрейд считал, что опыт удовольствия и неудовольствия имеет эффект мотивационной силы и что одни источники телесного удовольствия сменяются в течение развития другими. Он опирался на эти факты, создавая свою теорию психосексуальности, теорию либидо и теорию двух влечений. Благодаря новым данным о развитии можно пересмотреть теорию либидо – с точки зрения того, что младенцы и дети не просто потребители энергии, ищущие удовлетворения создания. Поскольку мы узнаем что желание удовольствия, также как и сексуальные и агрессивные желания показывают динамическое влияние на рост ребенка.

Адаптация является важнейшей функцией детской врожденной способности к активности [лакуна в оригинале – В.Д.] и процесс адаптации, в котором это состояние достигается. Процесс адаптации описывался и как аллопластический (направленный на изменение среды) и как аутопластический (направленный на изменение собственной психологической структуры).

Аллопластическая адаптация (по аналогии с концепцией Пиаже о приспособлении) имеет отношение к способности к извлечению ответов от окружения или отношение к окружению через внутренние потребности и желания. Эта способность очень важна в младенческом возрасте, когда младенец должен быть способен вызывать ответы от окружения для удовлетворения своих жизненных потребностей. Но ребенок постарше или взрослый, который продолжает использовать окружение только для удовлетворения собственных потребностей скорее может быть рассмотрен как патологический пример. Аутопластическая адаптация (по аналогии с понятием "ассимиляция" у Пиаже) является способностью менять внутреннее или психическое функционирование в ответ на окружение. Это требует развития способности к тестированию реальности и может быть рассмотрено как компромисс или как минимум отсроченное удовлетворение.

ПРИОБРЕТЕННОЕ

Врожденные способности обеспечивают тот минимум, без которого не могут существовать и развиваться дальше психические структуры. Benjamin отмечал, что не только врожденные различия в организации влечений, функционировании и созревании определяют различные ответы на объективно одинаковые события, но они также могут помочь понять, что опыт надо пережить и воспринять. Психологическое функционирование, однако, не является врожденным и, как мы можем предположить, начинается не с самого рождения (Spitz, 1957). Точнее, психические формирования объединяются (создаются) через индивидуальный опыт во взаимодействии с другими. А также, в дополнении к врожденному потенциалу младенца и развитию, у него есть индивидуальный опыт, имеющий огромное значение. Младенец может иметь врожденную предрасположенность к вступлению во взаимодействия. Младенец влияет на свою мать, например, своей врожденной способностью привлечь ее или невозможностью сделать это и это влияет на ход его развития (S.Fraiberg, 1968).

Beneder (1959) предположил, что материнское удовлетворение потребностей младенца, также как и ее фрустрация, когда она что-то сделать не может, влияют на ее эмоциональную жизнь и на эмоциональную жизнь младенца.

Spitz (1963) также подчеркивал взаимовлияние матери и младенца. Он обращал внимание на асимметрию взаимности, отмечая, что вклад матери отличается от вклада младенца, считая, что они дополняют друг друга.

Kris (1953) исследовал чувства матери и младенца и как они время от времени меняются.

Chess and Thomas (1986) обратились к этой же идее и считают, что качество чувств между младенцем и матерью является важным вкладом в развитие.

Важным следствием современных исследований является то, что мать и младенец формируют систему взаимоотношений, где каждый вносит свой особенный вклад, постоянно меняя поведение другого. Раннее развитие этого процесса взаимодействия становится настолько сложным, что случаи дальнейшей патологии невозможно приписать как "заслугу" одного партнера (в отличие от тенденции клиницистов сводить все к неудачам матери). Младенец осваивает опыт, и это лежит в основе развития его памяти. Он формирует чувство своей личной реальности. Реальность может быть рассмотрена как продукт активности и индивидуального опыта.

ФОРМИРОВАНИЕ ПСИХИЧЕСКИХ СТРУКТУР

Врожденные и приобретенные элементы дополняют друг друга и формируют стабильную организацию психических структур, процесс, который иногда называют "организацией психики" или "структурализацией". Взаимодействие матери и ребенка обеспечивают это. Во взаимодействии со средой, запоминания этого, младенец строит психическую репрезентацию себя, других и их отношений ... [лакуна в оригинале – В.Д.].

Взаимодействие с матерью иногда ведет к конфликту, который также играет важнейшую роль в психическом формировании. Конфликт нельзя связывать только с патологией, он часть жизни. Фрустрация, неопределенность – это характеристики процесса развития (Сандлер, 1983). Мы часто оказывается в ситуации диссонанса и наши попытки разрешить это ведут к росту. Другими словами конфликт начинается как внешний, между двумя людьми. Мы имеем способности к разрешению таких конфликтов приспособлением к среде или внутренним компромиссам. Если эти конфликты интериализованы и внутренние компромиссы входят в Эго-функционирование, мы их решаем. Таким образом, психические структуры постоянно развиваются и изменяются.

Nagera (1966) описывал различия в понимании таких терминов как конфликт в развитии, помеха развитию, интернализованный или невротический, и конфликт и инфантильный невроз.

Конфликт развития иногда вместе с дополнительными симптомами является нормальным, характерным и предсказуемым и, обычно, преходящим. Каждый ребенок переживает это в большей или меньшей степени на каждой стадии развития, например, когда мать выдвигает специфические требования (приучение к горшку), которые входят в столкновение с желаниями ребенка.

Влияние окружения часто не гармоничны к желаниям ребенка и в результате его стресс усиливается. Такие влияния (помехи) в развитии могут вести к разнообразным нарушениям, зависящим от возраста ребенка и того уровня развития, на котором он находится. Ранние помехи видимо ведут к более сильным влияниям, которые могут быть необратимы. Утверждения, например, могут представлять реальную угрозу выживанию в младенчестве; на втором году жизни отвержение может привести к задержке в развитии речи и когнитивных функций, которые лежат в основе абстрактного мышления. Хирургическая операция может также рассматриваться как помеха развитию. Если она делается на пике генитальной фазы, ребенок может воспринять операцию как наказание за эдипальные желания и это может усилить страх кастрации. Предпринятая ранее, до формирования чувства собственного тела и себя самого, операция может настолько переполнить ребенка, что нарушит его чувство целостности тела и саморегуляторные функции.

Обычно конфликт между внешними требованиями и внутренними желаниями становится конфликтом между внутренними требованиями и желаниями. Тогда мы говорит об интерриализованном или невротическом конфликте. Первым шагом к нему являются события второй половины второго года жизни (Mahler,1975). Когда ребенок, начинающий ходить, переживает конфликтные желания между потребностью в материнской любви и желанием неограниченного удовлетворения. Оптимальным последствием этого является внутренние изменения. Например, вместо пачкания и достижения анального удовлетворения, у него образуется реактивное формирование (образование), которое заставляет его быть чистым, в соответствии с желаниями матери.

Эдипальный конфликт является примером интериоризированного конфликта, один из возможных выходов – это инфантильный невроз. Невроз влияет на функционирование Суперэго и ведет к организации мышления, когда различные желания и импульсы (обычно связанные с влечениями Эдипова комплекса, но также и другие) приходят в конфликт с интериоризованными правилами, моральным контролем появляющегося Суперэго, внутренние изменения и компромиссы (вместо попыток манипулировать окружением) создаются в ответ на конфликт. Инфантильный невроз может нарушить или вмешаться в развитие.

Хотя большинство внутренних конфликтов начинаются со взаимодействия с внешним миром, который частично интернализован, существуют некоторые неразрешенные конфликты внутри личности. Амбивалентность, баланс. Амбивалентность, соотношение между женственностью и мужественностью (часто обозначаемое как бисексуальность), а также активность или пассивность – все это примеры таких внутренних конфликтов.

ПРОЦЕСС РАЗВИТИЯ

Образование внутрипсихических структур из врожденных и приобретенных элементов характеризуется как прогрессивными скачками, так и откатами назад. Таким образом, это прерывистый процесс. Прорывы вперед возникают из-за того, что Abrams (1977) назвал трансформациями развития. Время от времени, различные элементы, способности и функции (например, когнитивные функции или появление новых эрогенных зон, ведущее к дальнейшему психосексуальному развитию) созревают в соответствие с биологически предопределенным паттерном и расписанием. Такое созревание ведет к изменениям внутри системы. Эти трансформации обычно не зависят от влияний Среды, и каждый ребенок развивается по своему собственному графику.

Движение вперед происходит также и благодаря интеграциям развития. Другими словами, разнообразные, появившиеся независимо друг от друга компоненты и функции становятся взаимосвязанными и работают совместно, образуя новую, функционирующую уже по-другому, организацию. Эта новая организация – гораздо сложнее, чем любой из составляющих ее компонентов. Объединение двух или нескольких функций в единую систему и составляет ядро структурализации Эго. Узловые точки, в которых различные функции объединяются, обозначая собой вехи в формировании Эго, характеризуются заметным прогрессом в способностях ребенка к саморегуляции и адаптации, и как следствие, заметными изменениями в поведении.

Вслед за каждой узловой точкой характерным образом следует период регресса и консолидации развития (закрепления). Шаг вперед в той или иной психической структуре создает дисбаланс между психическими системами, нарушающей ранее существовавшее равновесие. Ранее существовавшие способы функционирования, ранее существовавшие конфликты, защиты, формы адаптации должны быть теперь более перестроены (Пиаже описал такой же процесс в когнитивном развитии и назвал его d'ecalage [1932]). По мере созревания психического аппарата каждая такая успешная перестройка означает и переход к более высокому уровню функционирования внутри каждой психической системы, а также и к более высокому уровню интеграции между психическими системами. Это не означает, что ребенок "вырастает" из своевременно нерешенных конфликтов или длящихся проблем. Наоборот, он "обрастает" их (растет вокруг); таким образом, они искажают последующий ход развития.

Kris ввел концепцию "регресс на службе Эго" (1952, стр. 177), подчеркивая, что регресс следует считать частью нормального развития. Основополагающим психоаналитическим допущением является положение о том, что все формы психологических явлений, хотя и заменяются более поздними формами, тем не менее остаются потенциально активными; вследствие определенного уровня с тресса может возникнуть функциональная (не временная) регрессия, в том смысле, что более удовлетворяющие или менее конфликтные способы функционирования, которые возникли ранее, начинают опять использоваться. Повторение в психическом функционировании, является, таким образом, явлением обычным, поскольку каждый аспект опыта, каждый момент развития, остается, развивается и потенциально жизнеспособен в течение всей жизни. По мнению Jones "во втором десятилетии своей жизни человек повторяет и расширяет то развитие, которое он прошел в течение первых пяти лет жизни...; эти стадии приходятся на разных уровнях в детстве и в подростковом возрасте, но у одного и того же человека очень сходным образом" (1922, стр. 398-399). Характерным для развивающейся личности является также "повторное проживание во внутреннем мире того, что ранее происходило во взаимодействии с внешним миром" (Loewald, 1965, p. 90). Повторение, как мы его здесь понимаем, отличается от повторяющегося поведения, которое Фрейд (1920) относил к компульсивным проявлениям, возникшим в результате действия патологических сил. Повторение в том смысле, в котором его используем мы, является частью психических процессов интернализации и структурализации.

Abrams (1977) указал, что способ, при помощи которого развитие (движение вперед) вносит свой вклад в личность, может существенно различаться. Основные сдвиги в организации. Которые возникают вследствие трансформаций или интеграций, не только вносят прерывистость в процесс развития. Но они также привносят и черты непрерывности. Например, было показано, что качество межличностного взаимодействия (Emde, 1988) или способы функционирования Эго (S.Brody and Alexander, 1970, 1978) остаются узнаваемыми характеристиками личности в течение всего процесса развития.

Учитывая одновременную прерывистость и непрерывность процесса развития, с особенной ясностью понимаешь трудности, которые существуют в описании "нормы". Конкретный ребенок развивается в одних аспектах быстрее или медленнее, чем в других. В одних областях развитие больше зависит от созревания, в других – от взаимоотношений со средой и индивидуального опыта, а в третьих – от интеграции и синтеза элементов из предыдущих стадий. Вследствие всего этого, Neubauer сделал следующее наблюдение: "попытка унифицировать разнообразные стороны процесса развития выявляет неотъемлемую проблему в психоаналитической теории развития. Именно многогранность составляющих развития делает столь сложной нахождение соответствующих взаимоотношений между различными функциями Эго и функциями Ид-Эго" (1984, стр. 21). Многогранность процесса развития приводит к тому, что количество вариантов нормы и психопатологии бесконечно.

ПРЕДЛАГАЕМАЯ ТОЧКА ЗРЕНИЯ

Вышеизложенное обсуждение прояснило, что в процесс развития вносят свой вклад разнообразные психические функции. Целью этой книги является построить интегративный каркас, в рамках которого можно было бы понять этот процесс;такие рамки, которые были бы чувствительными к сложности многогранного развития и тем не менее предоставляли бы возможность исследования большого количества составляющих развития. Если рассматривать структурную гипотезу Фрейда (1923) эволюционно, то есть, включая современные достижения психоаналитической мысли, то, на наш взгляд, это позволит описать процесс развития, с учетом результатов современных исследований. Это возможно потому, что к структурной модели можно подходить на различных уровнях отвлеченности (абстрагирования). Один уровень – это уровень эмпирический, основанный на опыте, а именно каждодневные эмоционально окрашенные переживания, фантазии и воспоминания, о самих себе, о взаимосвязи себя с другими, то есть то, что образует представления о себе и о других, а все вместе – образуют внутреннюю картину мира (Sandler and Rosenblatt, 1962). Другой уровень абстрагирования – не основан на опыте, представляет собой гипотетические структуры Ид, Эго, Суперэго, которые создают основополагающую структуру личности, и которые, в свою очередь, функционируют с целью организации каждодневного опыта.*

* Строго говоря, неэмпирический уровень относится ко всем гипотетическим аспектам психического функционирования, таким, как защитные механизмы, а также к психическим структурам или системам, Неэмпирические элементы психического функционирования являются составной частью нашего мышления, но не являются частью нашего опыта. Sandler and Joffe (1969) заметили, что "неэмпирическая сфера внутренне непознаваема, за исключением тех случаев, когда ее можно познать через создание или проявление в сфере субъективного опыта события, свидетельствующего о ее существовании" (стр. 82).

Также, поскольку структура личности – это относительно стабильная, медленно развивающаяся система, а также поскольку структурная гипотеза и была создана с целью учета динамического взаимодействия между различными психическими процессами, то структурная гипотеза, поэтому, очень хорошо ложится на современный подход, использующий теорию систем. Вкратце, эта теория было сформулирована vоn Bertalanffy, который противопоставил ее преобладавшему тогда бихевиористскому ("психология робота") взгляду на человека: "В отличие от физических сил, таких как гравитационная сила и электричество, феномены жизни могут быть обнаружены только в индивидуальных сущностях, называемых организмами". Он объясняет, что "организм – это система, иначе говоря, динамический порядок частей и процессов, находящихся во взаимодействии" (1968, стр. 208). Существуют открытые и закрытые системы: первые открыты влияниям и изменениям извне; последние – нет. Психика и ее составные части (а также, можно надеяться, и наши теории о ней) – это открытая система, поскольку мы всегда подвержены влиянию и изменениям посредством сил извне, а также посредством внутренних сил.

Общая теория систем постепенно все больше оказывала влияние на психоаналитиков-теоретиков. Некоторые психоаналитики-практики, начиная с Bowlby (1969, 1980) и включая Peterfreund (1971), Rosenblatt and Thickstun (1977), Basch (1977), Sander (1983), Stechler and Halton (1987) and Boesky (1988), также находят ее полезной. Мы также считаем ее полезной, но не столько как замену структурной модели, сколько как способ описания работы структурной модели в более детализированной форме. Мы полагаем, что рассматривая психику как открытую систему – систему, между составными частями которой существует динамический порядок, систему, характеризующуюся постоянными обменами со средой и все увеличивающейся сложностью и дифференциацией, – мы тем самым передаем дух теории Фрейда. Описание структурной гипотезы именно так помогает учитывать многие факторы и многие уровни отвлеченности, участвующие в развитии мотивации, защит и способов разрешения конфликтов, которые, в целом, и составляют существо человеческого опыта.

С точки зрения теории систем процесс развития можно определить как эволюцию ряда функций, которые постепенно вступают в связь и взаимопересечение с другими функциями, образуя систему. Многие системы возникают подобным образом. И траектория развития каждой из них пересекается с траекториями развития других. Эти разнообразные системы постепенно срастаются, образуя относительно стабильные организующие единицы – Ид, Эго и Суперэго, которые поддерживают динамическое равновесие друг с другом и с внешним миром.

Процесс развития, соответственно, происходит через дифференциацию, организацию, трансформацию и реорганизацию ряда взаимодействующих и взаимозавязанных систем. В каждой отдельной системе приобретаемая на новой фазе развития форма зависит от развития всех других систем в их взаимодействии со с средой. Иначе говоря, младенец вступает в жизнь, обладая набором врожденных потенциалов. По мере образования между матерью и младенцем стабильной системы взаимодействия, организующее воздействие этой системы придает психологический смысл внутренним физиологическим функциям. Это проявляется в том, в частности, что младенец начинает проводить различие между приятным и неприятным в связи с эмоциональной обратной связью от матери. Эти различения приятного от неприятного отмечают собой самые ранние шаги в формировании Ид как мотивационной системы (Loewald, 1978; Nyson, 1988).

Прогрессом в объектных отношениях является, в дальнейшем, переход системы взаимодействия к формированию стабильных, повторяющихся паттернов взаимоотношений. В дополнение, опыт взаимодействия способствует постепенному развитию у младенца ощущения матери и ощущения самого себя во взаимодействии с ней. Вскоре младенец начинает регулирующие обмены с матерью (Stern, 1974; Beebe, 1986), то есть возникает поведение, указывающее, что начинает образовываться Эго как организованная и организующая саморегулирующая психическая структура, которая выходит за рамки эндогенной, определяемой состоянием, регуляторной системы, имевшейся в распоряжении новорожденного.

Со временем ощущение младенцем другого и самого себя становится более устойчивым, это связано с образованием психических образов (репрезентаций) себя и других; эти образы, в свою очередь, укрепляют растущее чувство индивидуальности. В дополнение, различные взаимодействия между матерью и младенцем придают половую спецификацию возникающему чувству "Я", и по мере того, как ребенок идентифицируется с тем или другим родителем, образуется половая идентичность. Со временем, посредством разнообразных процессов интернализации и идентификации, материнско-детская система взаимодействия содействует приобретению ребенком все возрастающей способности к независимому функционированию, поскольку идентификации с заботливой матерью помогли ему добиться увеличения силы Эго. В то же самое время растущее чувство социальной соотнесенности способствует интернализации правил и ожиданий, идеалов и морального кодекса, что означает появление начальных ступеней функционирования системы Суперэго. Ранее функционирование Суперэго совместно с большей независимостью психологического функционирования обеспечивает возрастающую стабильность внутриличностной гармонии и поддерживает расширение и усложнение объектных отношений.

Поскольку в этом процессе развития психические функции становятся взаимосвязанными и взаимозависимыми, то возникает более интегрированная межсистемная организация. Подходящей аналогией будет сравнение с процессом овладения ребенком письмом. Вначале буквы мало связаны одна с другой. Но постепенно они соединяются в группы и образуют, например, имя ребенка, а потом и другие слова. Соответственно, слова затем объединяются в предложения, а предложения – в целые рассказы.

В этом описании следует подчеркнуть слово процесс, поскольку ни один момент или паттерн не возникает вновь, и ни одна система не является застывшей или окончательной; новые дополнения или изменения могут иметь место в течение всей жизни. Более того, если вспомнить изначальную сложность всех элементов, наслаивающихся один на другой в процессе развития, то можно сказать, что процесс развития характеризуется в большой степени непредсказуемостью. И все-таки весь паттерн в целом предсказуем и стабилен. Также, никакая из этих систем не является главенствующей и никакая из систем не может рассматриваться в отдельности от других; при этом никакая система не связана причинными связями, не проистекает из какой-то другой системы или дает ей объяснение. Скорее, все системы взаимозависимы, но взаимоотношения между ними не строго пропорциональны. Однако именно интеграция между системами способствует развитию адаптации на все более высоких уровнях психологического функционирования.

Придерживаясь этих теоретических рамок, попробуем теперь обратиться к неправильному толкованию концепции "стадий". Каждая система проходит через серию стадий, то есть через предсказуемый порядок развития на пути приобретения определенных функций или на пути достижения различных уровней интеграции между различными функциями этой системы. Каждая стадия, таким образом, представляет собой узловую точку на континууме развития, точку, в которой может быть впервые зарегистрирован определенный уровень функционального единства. Pine (1985) критиковал аналитиков за то, что они рассматривают все проявления в том или ином возрастном периоде как продиктованные данной фазой либидинального развития. Однако если мы стоим на позиции. Что целый ряд систем возникают одновременно – каждая со своей траекторией развития. Имеющей различные стадии развития, – то становится ясным, что несколько стадий развития сосуществуют; тогда стадии развития одной системы следует всегда рассматривать в связи со стадиями развития других систем, не отдавая при этом главенствующего положения ни одной из них.

В основе нашего понимания развития лежат идеи Спитца, Пиаже и Анны Фрейд. Мы следуем вслед за Эриксоном (1959), который впервые сделал акцент на идее эпигенеза (epigenesis) и которая в дальнейшем нашла свое продолжение в работах Спитца и Пиаже, – а именно, что ориентиром в развитии должен быть не хронологический возраст, а скорее последовательные стадии развития, каждая из которых обладает новыми, центральными для этой стадии чертами. Мы также считаем правильным их взгляд на то, что развитие – это прерывистый процесс: за движением вперед следует период интеграции, консолидации и подготовки к следующему скачку вперед.

Мы также считаем, что концепция линий развития является полезной метафорой, передающей идею сети пересекающихся, перекрывающих друг друга, ответвляющихся, одновременно возникающих психических систем, которые и составляют все вместе процесс развития. Эта метафора предлагает теоретическую рамку не только для понимания процесса развития в его общем виде, но и для более пристального анализа отдельных деталей. В то же время данная метафора остается полезной только до тех пор, пока мы отдаем себе отчет, что концепция линий развития передает последовательные изменения в любой отдельно взятой системе, одной из многих систем личности, и отражает циклический, спиралевидный путь развития, путь, который и в действительности не является линейным.

Наше использование концепций линий развития отличается от точки зрения Анны Фрейд, которая рассматривала их, как ряд конкретных поведенческих сдвигов, отражающих интеграцию элементов Ид, Эго, Суперэго. Мы же формулируем последовательные стадии развития для более гипотетических, неэмпирических (описательных) психических систем и структур, таких как Эго и Суперэго. Это требует абстрагирования от клинических наблюдений к теориям о сознательном и бессознательном психическом функционировании. Мы также выделяем линию развития объектных отношений, линию развития концепции (чувства) "Я" и линию развития поло-ролевой идентичности. Эти линии основаны скорее эмпирических данных, однако наше понимание включает экстраполяцию от эмпирического уровня к теориям психического функционирования.

Drucker сказал: "Разработка теории, которая учитывала бы одновременно и стабильность, и постоянные изменения в течение всего ходя развития, а также возможность разнообразных взаимодействий между системами организма и их функциями, – задача необычайной сложности" (1981, стр. 44-45). Мы надеемся показать, что применяя системный подход к структурной модели, используя метафору линий развития, и заполняя стадии развития различных систем деталями, мы находимся на правильном пути к решению этой задачи.

Разумеется, очерчивать траекторию развития любой системы или рассматривать одну систему во взаимоотношениях с другими – это задача чисто описательная. Мы не собираемся давать метапсихологические определения, скорее. Это напоминает создание карты развития с использованием вех развития. Обозначения на карте не указывают на возможность дорожных пробок на отдельных участках пути, так же и шаги на траектории развития не всегда передают возможность потенциальных конфликтов на каждой стадии развития...

Вместе с введением этого подхода, мы отказываемся от концепции строительных кубиков, или идеи, передающей развитие через постройку из блоков "Лего" (R.L.Tyson, 1986), согласно которой каждый новый опыт развития прочно надстраивается поверх предыдущих частей; тем самым подразумеваются достаточно однозначные связи между более ранним и более поздним поведением. Мы выдвигаем более гибкую модель – модель, сделанную из пластилина, который никогда не затвердевает – в которой форма и очертания разнообразных следующих друг за другом и взаимопересекающихся пластов изменяются по мере созревания и развития. Таким образом, ни на каком отрезке времени конкретная форма не может быть предсказана, хотя весь паттерн в целом предсказуем. И, последнее, общее очертание никогда не является статичным, а находится в постоянном развитии.

Библиотека Фонда содействия развитию психической культуры (Киев)

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24