ТРЕВОГА И РАЗВИТИЕ СЕБЯ

Что происходит, когда человек по собственной воле или по принуждению решает ограничить свою личность, воздвигнуть вокруг себя стену для защиты от тревоги? К примеру, у одной моей пациентки развилась фобия открытых пространств, в результате она не могла выходить из дома без сопровождения, ходить по магазинам, водить машину или бывать в театре (ее муж был актером). В мой офис на консультацию ее привозил шофер. Она буквально ограничила свой мир, свою сферу деятельности и арену для развития и получения новых впечатлений. Невроз можно назвать отрицанием возможностей; это сжатие мира человека. Тем самым возможности развивать себя резко сокращаются. Говоря словами Тиллиха, человек вынужден (или решил) принять на себя громадную долю небытия ради того, чтобы сохранить каплю бытия.

ТРЕВОГА И ОПУСТОШЕНИЕ ЛИЧНОСТИ

Обследование Филлис показывает, что опустошение личности способно заблокировать любые конфликты, ведущие к тревоге. Филлис полностью подчинилась требованиям окружения (особенно матери), приняла последовавшее за этим обеднение личности и не проявляла практически никакой тревоги. В описании ее случая (глава 8) мы отметили, что Филлис была довольна тем, что акушер ничего не говорил о ее состоянии, высоко ценила "незнание" и использовала свою иррациональную "веру в науку" как волшебное заклинание для укрощения тревоги – как суеверные люди в древности использовали молитвенное колесо. Случай Филлис – это пример воздействия на личность систематического подавления. Она приняла подавление и так продуманно выстроила свою деятельность, что (в противоположность Долорес и Брауну) ее способность к развитию практически атрофировалась. За избегание конфликта и тревоги она расплачивалась отказом от своей самостоятельности, истощением способности мыслить, чувствовать и устанавливать связи с другими людьми.

Неудавшаяся форма того же процесса проявляется в случае Фрэнсис, которая пыталась подавить свою личность и отказаться от своих чувств и оригинальности, чтобы избежать вызывающих тревогу ситуаций. Но ее оригинальность прорывалась сквозь процесс подавления. Когда ей удавалось подавить оригинальность, она не испытывала тревоги. Но когда процесс подавления срывался – например, когда ее оригинальность все же проявлялась, – тревога возникала вместе с ней.

Сильная тревога также способна опустошить личность. Мы отметили, что у Брауна в первом тесте Роршаха, проведенном во время довольно сильного приступа тревоги, уровень продуктивности был низким. В его ответах отсутствовала оригинальность, способность мыслить или чувствовать практически не проявлялась, преобладали неопределенные ответы. Эти особенности можно рассматривать как прямое влияние его тревоги. Этот тест представил человека с "размытым" отношением к себе и окружению. Поведенческий симптом быстрой речи Брауна был похож на рев двигателя при холостых оборотах: много шума и активности, но мало движения и продуктивности. Но второй тест Роршаха, проведенный при отсутствии тревоги, показал гораздо больше продуктивности, некоторую оригинальность и заметное увеличение способности мыслить, чувствовать и действовать в конкретных условиях реальности. Неопределенность и размытое отношение к действительности исчезли.

Другой пример – Долорес, чья паническая тревога буквально парализовала продуктивность при первом тестировании и привела ее в состояние неспособности завязывать отношения с другими людьми в "Ореховом доме".

Эти примеры показывают, что тревога в большей или меньшей степени оказывает парализующее воздействие на продуктивность человека – его способность мыслить,чувствовать, планировать и действовать. Именно такой обездвиживающий эффект тревоги объясняет известный афоризм "Тревога сводит всю работу на нет". "Размытое" отношение к себе, окружающим и другим аспектам реальности иллюстрирует мое положение о том, что тревога нарушает способность адекватно оценивать стимулы и проводить разделение между субъектом и объектом. По словам Гольдштейна, это равнозначно переживанию "растворения себя", которое диаметрально противоположно самопроявлению. Однако если человек способен к продуктивной работе, то происходит противоположное: работа сводит тревогу на нет.

Есть еще один способ избегания невыносимого конфликта, включающий в себя некоторое искажение реальности и опустошение личности. Это психоз. Мы отметили, что у Шарлотты в ее легком психотическом состоянии не было никаких насущных проблем. Если на интервью затрагивались вопросы, которые могли касаться зоны возможных конфликтов, Шарлотта принимала нарочито веселый вид или надолго замолкала. Что касается тех форм психоза, которыми оканчивается невыносимо сильный и неразрешимый на других уровнях субъективный конфликт, то психотическое развитие является аварийным выходом из состояния конфликта и тревоги. В таких случаях, как у Шарлотты, это достигается за счет нарушения восприятия реальности, что отразилось в ее отношении к беременности и искаженных ответах на тест Роршаха. Возникновение тревоги – знак того, что серьезного ухудшения пока не произошло. Другими словами, наличие тревоги показывает, что человеку еще не пришлось капитулировать перед конфликтом. Шарлотта проиграла эту битву. Без возвращения тревоги состояние здоровья для нее немыслимо.

Итак, подавление и опустошение личности позволяет избежать субъективного конфликта и сопутствующей ему тревоги. Но в ходе этого процесса человек приносит в жертву свою свободу, оригинальность, способность к самостоятельной любви и другие возможности своего развития как самостоятельной личности. Приняв опустошение своей личности, человек, безусловно, может обрести временную свободу от тревоги. Но цена этой "сделки" – утрата уникальных и наиболее ценных характеристик человеческой личности.

ТВОРЧЕСТВО, УМСТВЕННЫЕ СПОСОБНОСТИ И ТРЕВОГА

Еще одну сторону проблемы можно представить в виде следующего вопроса: правда ли, что творческие личности чаще сталкиваются с вызывающими тревогу ситуациями? Мы обнаружили, что у опустошенных личностей невротическая тревога относительно слаба. Верно ли обратное? Кьеркегор высказывался об этом так: раз тревога возникает у человека при встрече с возможностью собственного развития и установления связей с людьми, творческие личности чаще находят такую возможность; следовательно, они чаще попадают в ситуации, вызывающие тревогу. В том же духе выдержано и утверждение Гольдштейна: творческий человек чаще отваживается на шокирующие поступки и, значит, чаще сталкивается с тревогой. Наш современник Пол Торренс описывает творческих детей, которые постоянно провоцируют вызывающие тревогу ситуации, способствующие их самопроявлению 1 .

В поисках решения этой проблемы я обращусь к оценкам уровня тревоги обследованных молодых женщин, с одной стороны, и оценкам их интеллектуального потенциала, оригинальности и уровня дифференцированности – с другой. Разумеется, этот метод позволяет вынести лишь приблизительные суждения. Более того, сомнительно, что такие факторы, как умственный потенциал, оригинальность и уровень дифференцированности, подходят для описания того, что, например, Кьеркегор назвал "креативным". Он использовал немецкое слово Geist, которое обозначает способность человека (в отличие от животных) постигать и осуществлять возможность. Гольдштейн в своих исследованиях людей с поражениями головного мозга называет это способностью выходить за пределы непосредственной, конкретной ситуации в свете "возможного". Отдавая себе отчет во всех несовершенствах нашего метода, я, тем не менее, надеюсь, что мой подход по крайней мере предоставит пищу для размышлений 2 .

Сравнение оценок тревоги и интеллектуального потенциала показывает, что все молодые женщины, попавшие в высокую или умеренно высокую категорию по тревоге (кроме Ады, одной из чернокожих женщин), попадают либо в высокую, либо в умеренно высокую категорию по интеллектуальному потенциалу. И наоборот, молодые женщины из двух низших категорий в одном списке попадают в две низшие категории в другом (опять-таки за исключением Ады). Это наталкивает на мысль о том, что для девушек с большим интеллектуальным потенциалом характерен более высокий уровень тревожности.

Я не имею в виду, что сильная тревога обязательно проявляется у них открыто; более умные люди предположительно выработали более эффективные способы совладания с тревогой и ее контролирования. Кому-то из читателей больше понравилось бы выражение "потенциальная тревога", но замена термина не изменит сути дела. Потенциальная тревога все равно остается тревогой 3 .

Сравнив количество оригинальных ответов и уровень тревожности (см. таблицу ниже), мы увидели, что все молодые женщины, кроме одной, из высокой и умеренно высокой категорий по оригинальности попадают в высокую или умеренно высокую категорию по тревожности. Единственное исключение – Сара.

Все молодые женщины, кроме одной, из высокой или умеренно высокой категорий по уровню дифференциации также попадают в две высшие категории по тревожности. И снова Сара составляет исключение 4 . С учетом всех ограничений метода, результаты свидетельствуют в пользу гипотезы о том, что люди с высокими интеллектом, оригинальностью и уровнем дифференциации испытывают более сильную тревогу. Как сказал Лидделл, "тревога следует за интеллектуальной активностью, как тень" 5 . Я же добавлю, что уровень тревожности пропорционален интеллекту 6 .

Здесь приводятся оценки оригинальности (они представляют собой просто количество оригинальных ответов в тесте Роршаха) и уровня дифференциации.

Подведем итоги. В обследованных нами случаях опустошение личности связано с отсутствием тревоги. Тревога грозит обеднить и подавить личность, и когда опустошение принимается и встраивается в структуру личности – то есть когда человек однажды принимает опустошение, – субъективный конфликт и невротическая тревога отступают. Это и многие другие исследования подтверждают положения Кьеркегора, Гольдштейна и др. о том, что чем более креативна и продуктивна личность, тем с большим количеством тревожных ситуаций она сталкивается. Студенты, хорошо успевающие в учебе и, предположительно, наиболее одаренные, испытывают более сильную тревогу, то есть реагируют тревогой на любой стресс. Студенты с пониженной соревновательной мотивацией обвиняют в своих неудачах себя или окружающих и таким образом облегчают свою тревогу 7 . Более того, тревога может либо снижать, либо повышать качество выполнения действий в зависимости от своей силы и творческого потенциала человека. Более творческие люди решают интеллектуальные задачи в ситуации стресса лучше, чем менее творческие 8 . Многие психологи убеждены, что тревога способствует выполнению действий до некоторого предела, после его достижения тревога усиливается и становится всепоглощающей, а деятельность "рассыпается". Мы согласны с Дж.П.Денни в том, что, возможно, у менее способных людей тревогу вызывает сложность самой задачи 9 . Другие люди, предположительно более умные и творческие, обращаются за помощью к тревоге, для того чтобы достичь лучших результатов.

Из столь презираемых исследований на крысах тоже можно почерпнуть поучительные сведения. В статье в "Science" ученые из Кембриджского университета сообщают, что любое общее возбуждение, включая боль и тревогу, способствует научению. У крыс, содержавшихся в переполненной клетке и подвергавшихся стрессу, сопротивляемость болезни (туберкулезу) была выше, чем у крыс в отдельных клетках 10 . Иными словами, когда организм взбудоражен, пусть даже болью и неудобствами, он функционирует лучше. Для нас интересно следующее: умеренное количество тревоги оказывает на организм конструктивное воздействие. Другими словами, простая удовлетворенность не является смыслом жизни. Я полагаю, что жизнеспособность, служение ценностям и чуткость являются более адекватными целями. Возможно, поэтому парашютисты 11 и солдаты, которые не были "свободны от тревоги", но испытывали тревогу на реалистическом уровне, лучше справлялись со своими задачами, чем малотревожные.

Теперь я хотел бы предложить концепцию, которая сведет воедино некоторые излишне общие положения теории тревоги. В предыдущих разделах мы подчеркнули, что причиной невротической тревоги становится разрыв или противоречие между ожиданиями и реальностью – противоречие, корни которого тянутся к ранним отношениям с родителями. Обратим особое внимание на то, что разрыв между ожиданиями и реальностью имеет как нормальную и здоровую, так и невротическую форму.

На самом деле такой разрыв представляет собой одно из условий любой творческой деятельности. Фантазия художника создает пейзаж, который всегда многозначен. Он отчасти отражает восприятие человеком природного ландшафта и отчасти порождается его воображением. Картина – это результат его способности сочетать свои ожидания (в данном случае – свой художественный замысел) с реальностью лежащего перед ним ландшафта. Тогда созданная человеком картина обретает свою особую красоту, более яркую и проникновенную, чем неодушевленная природа, с которой она была списана. Аналогично, каждое научное изыскание представляет собой перенос ожиданий ученого – в данном случае его гипотезы – на план реальности, и когда этот процесс заканчивается успешно, он открывает некую ранее неизвестную реальность. В этике человек проецирует свои ожидания – в данном случае идеал желаемых отношений – на реальность существующих связей с людьми, и таким образом происходит трансформация его межличностных отношений.

Способность ощущать разрыв между ожиданиями и реальностью и, соответственно, воплощать ожидания в реальность является характеристикой любого творческого устремления. Эта способность проявляется у человека как способность обращаться с "возможным" и планировать 12 . В этом смысле человека можно назвать млекопитающим, наделенным воображением.

Как бы мы ни определяли эту способность, она является условием как для тревоги, так и для творчества. Эта пара ходит в одной связке. По меткому выражению Лидделла, тревога – тень интеллекта и область, где есть место для творчества. Круг нашей дискуссии замкнулся. Творческие возможности человека и его подверженность тревоге – две стороны одной уникальной человеческой способности к осознанию пропасти между ожиданиями и реальностью.

Но между невротическими и здоровыми проявлениями этой способности существует большая разница. При невротической тревоге разрыв между ожиданиями и реальностью предстает в форме противоречия. Ожидания и реальность не соотносятся между собой, и, поскольку переживание постоянного напряжения от этого разрыва невыносимо, человек прибегает к невротическому искажению реальности. Хотя искажение служит защите человека от невротической тревоги, в конечном счете оно делает противоречие между ожиданиями и реальностью более ригидным, а значит, готовит почву для более сильной невротической тревоги.

С другой стороны, если деятельность продуктивна, стремления не противоречат действительности, а служат средством ее творческой трансформации. Трещина между ними постоянно затягивается, потому что человек приводит ожидания и реальность во все большее и большее соответствие. А это надежный способ преодоления невротической тревоги. Таким образом, способность человека преодолевать невротический конфликт – наша творческая способность – является в то же время способностью выходить за пределы невротической тревоги, превозмогать ее и жить с нормальной тревогой.

ПРОЯВЛЕНИЕ СЕБЯ

В литературе по тревоге о "себе" говорится в двух смыслах. "Собой" в широком смысле называют всю совокупность способностей человека, и именно так понимает это слово Гольдштейн. В узком смысле "собой" называют присущую человеку способность сознавать свою деятельность и таким образом достигать различных степеней свободы в управлении ею. В таком смысле данный термин использовали Кьеркегор, Салливан и Фромм. Тревога способствует развитию "себя" в обоих значениях этого слова.

Самореализация, самопроявление – то есть выражение и творческое использование способностей индивидуума – может происходить, только когда человек сталкивается с вызывающими тревогу переживаниями и двигается сквозь них. Свобода здорового человека заключается в его способности извлекать пользу из новых возможностей для встречи с потенциальными угрозами существованию и их преодоления. Двигаясь сквозь вызывающие тревогу переживания, человек ищет и частично проявляет себя. Он расширяет сферу своей деятельности и в то же время свой масштаб – масштаб "себя", своего "Я". Это также является предпосылкой проработки тревоги. Такая способность переносить тревогу меньше всего присуща пациентам с повреждениями головного мозга, немного больше – детям и больше всего – всем креативным взрослым.

Салливан, говоря о "себе" в более узком смысле, – как о функции сознавания своих переживаний и деятельности – вносит важный вклад в тему нашей дискуссии. Он утверждает, что ребенок привносит "себя" в мир именно через переживание тревоги. В ранних отношениях с матерью ребенок научается определять, какие виды деятельности достойны одобрения и поощрения, а какие – порицания и, возможно, наказания. Последние виды деятельности вызывают тревогу. "Динамизм Я" (по определению Салливана) развертывается как процесс, с помощью которого тревожащие переживания исключаются из сознания и сферы активности, а одобряемые встраиваются в сознание и поведение. В этом смысле "Я" защищает безопасность человека, ограждает его от тревоги. Эта точка зрения подчеркивает интегрирующую функцию тревоги и освещает рассмотренный нами выше распространенный факт, что переживания тревоги, с которыми обращаются деструктивно, ведут к подавлению "себя". Намечая направления конструктивного использования тревоги, Салливан также показывает, что отмеченные тревогой сферы личности могут стать сферами роста, если в психотерапии или любящих отношениях с другим человеком индивидуум может справиться с тревогой конструктивно.

Теперь рассмотрим позитивные стороны "Я" – свободу, развитие самосознания и ответственность. Появление свободы тесно связано с тревогой: возможность свободы всегда вызывает беспокойство, и способ встречи с тревогой определяет, пожертвует ли человек свободой или утвердит ее. Потребность ребенка разорвать первичные узы зависимости от родителей всегда сопровождается тревогой. Здоровый ребенок преодолевает эту тревогу в новых отношениях с родителями и с другими людьми на основе возросшей произвольности и самостоятельности. Но если независимость от родителей сопровождается невыносимой тревогой (например, у ребенка враждебных или слишком тревожных родителей) и за это приходится расплачиваться чрезмерным всплеском чувств беспомощности и изоляции, то ребенок "отступает" в новые формы зависимости. Уникальная возможность расширения себя приносится в жертву, и человек прокладывает дорогу невротической тревоге. Это означает, что для конструктивной конфронтации с тревогой человеку необходимы независимость и свобода.

Развитие самосознания происходит всякий раз, когда человек сталкивается с новыми возможностями и продвигается сквозь них. Первичная тревога бессодержательна, но после возникновения самосознания в ребенке происходит изменение. Кьеркегор назвал возникновение самосознания "качественным скачком"; современная динамическая психология описывает его в разных контекстах как рождение Эго. Теперь ребенок начинает осознавать, что свобода требует ответственности. Ответственности за то, чтобы "быть собой", и за других людей. Оборотная сторона ответственности – чувство вины. В той мере, в какой люди стремятся избежать тревоги, ответственности и чувства вины, отказываясь пользоваться новыми возможностями и двигаться от известного к неизвестному, они жертвуют своей свободой и ограничивают самостоятельность и самосознание.

Своим высказыванием "рисковать – значит тревожиться, но не рисковать – значит потерять себя" Кьеркегор попадает в точку. Использование возможностей, встреча с тревогой и принятие ответственности и чувства вины связано с ростом самосознания, свободы и расширением сфер деятельности.

"С точки зрения этого мира рисковать опасно. А почему? Да потому, что на этом можно проиграть. Люди, заботящиеся о своей пользе, не рискуют. Но в то же время, если не идти на риск, можно потерять то, что трудно потерять даже при самом рискованном риске, и эта потеря произойдет легко и будет полной, так что ничего не останется, – я говорю об утрате себя, своего собственного "Я". Если я пошел на неразумный риск, – что ж, тогда жизнь поможет мне своим наказанием. Но если я не рисковал вообще, – кто мне тогда поможет? И более того, если бы даже полный отказ от риска в высшем смысле этого слова (а рисковать в высшем смысле слова – это сознавать себя) позволил бы мне добиться любых земных благ, я все равно потеряю Себя! И что тогда?" 13

Чем более творческой личностью является индивидуум, тем большими возможностями он располагает и тем чаще сталкивается с тревогой и связанными с ней ответственностью и чувством вины. Или, снова обращаясь к словам Кьеркегора, "чем больше сознавания, тем больше Себя". Рост самосознания означает расширение себя. Сделаем вывод: позитивные стороны "Я" развиваются по мере того, как человек встречается с тревогой, двигается сквозь нее и преодолевает вызывающие тревогу переживания.

Библиотека Фонда содействия развитию психической культуры (Киев)

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17