Глава 7 Фаза II: Развитие

Обрезание (Pruning)

С теоретической точки зрения состояние отделенное™ от фаллоса может сохраняться неопределенно долго, если только есть возможность избежать попадания в инфляцию. Но инфляция — слишком соблазнительна, так как создает иллюзию мужской подлинности, альтернативой которой является рассмотрение кого-либо как импотента, женоподобного субъекта или даже в качестве женщины.

Однако рано или поздно инфляции разрушаются, часто с болезненными и губительными последствиями. В античных мифах подобное разрушение описывается как использование ножа для обрезки деревьев богом Приапом, и мы должны рассматривать это как самостоятельную попытку фаллического комплекса привлечь к себе внимание эго с тем, чтобы достичь реинтеграции.

Проблема же заключается в том, что эго этому сопротивляется. В таком случае комплекс вынужден обостряться и инфляция должна быть подвергнута яростным нападкам, по-видимому, совсем не принимая во внимание благополучие эго. На индивидуальном уровне это может оказаться весьма разрушительным, а на коллективном культурном уровне нашего времени — предельно пагубным.

Довольно часто мужчины, пребывающие в инфляции, воспринимают дефляцию как унижение. Сильные и повторяющиеся переживания этого унижения могут привести их к психоанализу, с целью избавления от подобного неудобства. К сожалению (но вполне естественно), пациенты часто хотят прекратить унижение с помощью восстановления инфляции, которую они переживают довольно благоприятным образом; соответственно состояние эго, вызванное приапическим обрезанием, — это то, что мы здесь называем стадией 4, или поиском. Обрезание вызывает поиск восстановления того, что было обрезано, и анализ — это один из путей, на котором мужчины ищут восстановления.

==87

Поэтому по мере вхождения в психоанализ многие мужчины начинают с подробного изложения своих переживаний и снов относительно недавнего дефляционного обрезания, иногда при этом используя метафоры, которые точно отражают различные аспекты мифа о Приапе.

Примером подобного сна является сон у пациента по имени Роберт, в котором совпадение достигает деталей сада и грушевого дерева, хотя сновидец и не был знаком с мифологией Приапа.

«Я двигаюсь по грязной дороге к ферме на вершине холма. Каждая проходящая мимо машина делает дорогу все менее проходимой, и я сомневаюсь: не вернуться ли мне назад. Недавно я посадил на ферме грушевое дерево, и сейчас знакомая пара, мои друзья, пришли поискать на ней плоды. Я решил к ним присоединиться, но почувствовал, что это опасно. Друзья вернулись с фруктами. Мужчина был обнажен, и я заметил, что у него нет полового члена. Он говорит, что у него есть колокольчик, чтобы предупреждать окружающих людей, которых может оскорбить вид его наготы».*

Ассоциации Роберта связаны с его семьей, в особенности, с образом отца, чьим хобби было садоводство. «Кажется, что он никогда и ничего не сажал. Отец всегда что-то обрезал, пересаживал, снова обрезал, уничтожал сорняки и травил насекомых. Я думаю, что он делал тоже и со мной», — сказал как-то Роберт. В действительности у него в некоторой степени преувеличенно-напыщенный взгляд относительно своих юношеских возможностей, поскольку его постоянно склоняли рассматривать себя как несостоявшегося вундеркинда; но как чувственное описание соприкосновений с ножом Приапа его ассоциация весьма красноречива.

Похожий сон был и у Стефена: у него обрезание и чувство кастрации выражены в более метафорической форме, но чувство унижения — также очевидно. У Стефена было преувеличенное самомнение о месте среди своих коллег по профессии, и поэтому переживаемая им дефляция через унижение и напряжение личных

Полезно отметить, что сны о раздевании и обнажении на публике указывают на дезидентификацшо с персоной, которая может проявляться в процессе дефляции.

==88

взаимоотношений была для него очень болезненной. Она окончательно подорвала его позицию, и он был вынужден оставить эту работу.

«Я раздеваюсь в конце рабочего дня. Мой начальник и его помощники проходят мимо. Я смущен, что они увидят меня обнаженным, и делаю вид, что одеваюсь, но при этом не одеваю нижнее белье. Но даже и тогда они уходят без меня».

Интересен также и сон Арнольда, увиденный им во время столкновения с инфляцией, которая в самом сновидении описывается как «что-то большое». В сне содержится представление об обрезании с предположением, что инфляция связана с привязанностью к матери: «Банда подростков делает что-то непонятное, каким-то образом связанное со мной, а возможно, делает нечто против меня. Затем один из них делает что-то большое, поскольку он получает право взять небольшой нож и сделать порезы на переносице двух других ребят. Сделав это — приложив лезвие к носу и ударив по нему рукой, — он произносит в соответствии с обрядом: «Мать сделала это с твоим носом среди бела дня».

Указание на социальное унижение [«это... с носом» (порез)... «среди бела дня», т.е., публично] и на фаллическое смещение в сторону носа также проявляется в ассоциациях Арнольда. Мы не исследуем, почему нож был небольшим, хотя это и могло быть связано как со свойствами анти-инфляционными, имеющими отношение к «порезу», так и с тем, что нож для обрезания в действительности обычно небольшой по размеру.

Поиск

Трудно разделить стадию обрезания от последующего поиска восстановления состояния инфляции, так как поиск начинается немедленно и именно поэтому большинство мужчин обращается к психоанализу.

==89

Очень часто их поиск оказывается длинным, так как почти всегда это поиск восстановления состояния инфляции, а не позитивного чувства фаллоса, которое позволило бы им жить без нее. Задача психоанализа и состоит в том, чтобы направить данный поиск в более плодотворном направлении, и поэтому здесь необходим отказ от желания вернуться в состояние инфляции и отказ от осознанного огорчения по поводу ее потери.

Например, в случае с Луцием поиск заключается в восстановлении его человеческого облика, который подразумевает восстановление, и его преувеличенной самооценке как своего рода антропологии магического. Поиск Ашенбаха описан менее ясно, и тот факт, что он не мог без страха смотреть даже на образ своей цели (обольщение Тадзио), вероятно, является причиной невозможности такой связи, которой главный герой избежал только благодаря смерти. Поиск Энколпия больше всего походит на форму, которая очень часто встречается в аналитической работе и в наши дни, то есть активный поиск секса.

Примером такого поиска может служить история Давида. Он жаловался на частые принудительные сексуальные контакты с незнакомыми мужчинами, которых он встречал в разных барах, банях, парках и т.д.* Они никогда не были особо приятны для него, а после он испытывал крайнюю депрессию и разлад с самим собой, хотя и не мог изменить или осознать свое поведение. Мать Давида ненавидела даже память о его покойном отце, которого мальчик никогда не знал и которого он физически напоминал матери. Именно поэтому мать делала все, что могла, чтобы подавить в нем все, что напоминало ей о его отце, включая и его мужское начало.

Она превратилась в так называемую «кастрирующую мать», думая что, если мужчины умирали или оказывались причинами ее проблем, то она должна предохранить своего сына от превращения в одного из них. Как любой ребенок Давид проводил многие часы фантазируя, что его отец как по волшебству возвращается домой — «приходит, спускаясь с холма, и делает меня счастливым».

В начале психоанализа Давид рассказал следующий сон, который он запомнил с дошкольных лет: Представляя в перспективе поведение Давида, необходимо отметить, что данная книга вышла до того, как стал известен СПИД, который теперь ассоциируется с деятельностью такого рода.

==90

«На улице темно, кто-то спускается с холма к нашему дому. Это эротически-чувственный, громадный, обнаженный волосатый мужчина. Что-то очень красное около головки его полового члена. Я помню чувство безопасности, тепла и волнения, когда прикасался к его ногам или чему-либо еще».

Давид рассматривает сон как раннее проявление своей гомосексуальной ориентации, но, я думаю, что в нем есть и что-то еще, помимо этого. Перед нами приапический образ мужчины. Если интимный контакт с Приапом вызывает чувство безопасности, тепла и возбуждения ( все это отсутствовало в детстве Давида), тогда сон открыто выражает отделение Давида от фаллоса, которое нужно излечить, если он в действительности переживает подобные качества в своей взрослой жизни. Мужчины, оказывавшиеся фаллическими в смысле образа сновидения, были как раз теми, кого он (Давид) искал; для конкретизации образа комплекса ему нужны были контакты с ними.

Второй сон, приснившийся незадолго до начала первого часа его аналитического процесса, дает образ той части Диониса, которая остается после отделения от фаллоса: «На большой арене все люди обнажены, они стоят и на высокой галерке. Ни у кого нет никаких волос, и у всех между ног торчат громадные грозди зеленого винограда. Люди бегают вверх и вниз по проходам и между рядов».

Отсутствие фаллоса обычно характеризуется безволосостью: юный Дионис доведен здесь до крайности, так как вообще заменен виноградом. Возможно, виноград также является и замещением алкоголя (вина), так как фаллос, являющийся частью жизни многих мужчин, включает и мир баров для гомосексуалистов, в которых Давид проводит изрядную долю времени.

Действительно, алкоголизм может быть фатально хаотической стороной дионисийского экстаза, и в данном случае на это указывает неистовое (безумное) бегание и прыгание людей в сновидении. После нескольких сессий психоанализа Давид увидел следующий сон, где присутствовал скрытый смысл, заключавшийся в том,

==91

f

что он должен был начать смотреть на символическую сторону своего гомосексуального комплекса: «Мне сказали, что мы с сестрой должны украсить дом нашей матери. Я решил от этого увильнуть. Боясь, что меня поймают, я бегал от одного соседского дома к другому. В конце одного дома была дверь, которую я и открыл. Она вела наружу, и там в темноте был обнаженный мужчина, очень горячий, волосатый, с громадным половым органом, определенно гей. Он тотчас привлек мое внимание. Я сделал шаг и, когда моя нога была как раз на полпути, я сказал: «Это ловушка, это западня» и проснулся».

Конкретизация — и увековечивание — фалличекого поиска в форме гомосексуальной неразборчивости является распространенным явлением нашего времени. Она оказывается достаточно мучительной для тех мужчин, которые отождествляют себя как гомосексуалов, поскольку это не только бесконечно усложняет их жизнь, но и ставит под угрозу их более глубокие взаимоотношения с другими людьми. Для тех, кто продолжает считать себя приверженцем гетеросексуальных отношений, подобное явление может быть даже еще более болезненным. Отделение от фаллоса, конечно же, подрывает и отношения между мужчиной и женщиной, так как оставляет мужчину бессильным для борьбы с аспектом пожирающей матери у любой женщины, с которой он связан. В этом случае соблазн к отношениям фаллической безопасности, то есть гомосексуальным отношениям, может стать крайне выраженным.

Роджер, когда ему перевалило за 25 лет, был именно таким мужчиной. У него были продолжительные взаимоотношения с молодой женщиной, которая его очень любила. Но его смущали и тревожили гомосексуальные фантазии , тем не менее, когда у него была возможность действовать в соответствии с этими побуждениями, он всегда в панике бросался прочь. Роджер принес следующие три сна после нескольких месяцев психоанализа: «Меня представили привлекательной, отнюдь не противной, молодой женщине из моего родного города. Она спросила, есть ли у меня друг, поскольку я — гомосексуал.

==92

Я ответил, что нет, и попытался объяснить, что в моем городе не все мужчины — гомосексуалы, но мне не хватило слов.

Я поймал рыбу и положил ее в воду, надеясь, что она не уплывет. Но рыба уплыла. Я попытался снова ее поймать, но не смог. Она от меня ускользнула и превратилась в зерно.

Меня привлек чернокожий мужчина. Это показалось мне довольно странным, так как ему было лет тридцать».

Приведенные выше сны представляют собой сжатое описание приапической ситуации, той, что мы все еще обсуждаем. Так, привлекательность женщины из родного города предполагает кастрированную эротическую связь со своей матерью, что подтверждается историей его жизни. Она была подавленной и неудовлетворенной женщиной, которую, как это чувствовал Роджер, он должен был поддерживать, защищать и которой должен был угождать. В результате, как говорят сны, связь с фаллосом была очень слабой: каждый раз, когда он «его» ловил, он стремился отложить его в сторону и тот «уплывал». Он не гордится, а, наоборот, принижает фаллическую ценность (пойманная рыба, осознание бессознательного содержания, превращение в зерно), именно поэтому он остается перед дилеммой («зерно»), рассматривая свои взаимоотношения.

В то же время сновидца таинственным образом привлекает (притягивает к себе) фигура темного, неизвестного мужчины более старшего возраста.

Примеров фаллического поиска можно приводить бесконечно много. У одних мужчин он приобретает сексуальную форму, тогда как у других — поиск идеального наставника. Некоторые ищут замену неудавшемуся или отсутствующему отцу, или идеальную работу, избирательный участок, а иногда удачу или власть. Общим для всех является экстериоризация (овеществление) и конкретизация того, что должно, наконец, стать внутренним поиском.

Овеществленный поиск не может взаимодействовать с фаллосом, который был отделен в границах психического, поэтому провал такого поиска гарантирован. Следовательно, рано или поздно от него придется отказаться.

==93

Прекращение поиска

Если овеществление или конкретизация приапического поиска является гарантией его неудачи, то можно понять особую релевантность (уместность) конкретизации и ее роли в медицинском синдроме приапизма, рассмотренного нами в четвертой главе.

Однако, Приап, видимо, требует конкретизации присущей ему образности, если мы вообще хотим пережить его в действительности. В этом, вероятно, заключается объяснение наиболее сложной характеристики Приапа: а именно то, что он не может сам восстановить то, что отобрал (prunes). Он «отрезает» преувеличенную точку зрения (inflated), а инфляция оказывается просто дефляциированной с помощью конфронтации с объективной реальностью — «среди бела дня», как в сне Арнольда (см. выше, с. 88). Результатом является унижение — другой феномен «реального мира», в котором эта конфронтация не переживается внутрипсихически.

Болезненное унижение действительно требует по крайней мере двух участников, поскольку включает в себя как страх быть отвергнутым, так и состояние беспомощности в желании это предотвратить. Приап обрезает, опровергает (deflates), унижает и уводит со сцены. Здесь мы имеем две альтернативы: либо начать другой, обреченный на неудачу, цикл инфляции, либо совсем отказаться от поиска, отдаваясь унижению как плате за освобождение.

Например, Луций отказался от образа себя в роли знатока магии. Ашенбах отверг свои иллюзии относительно собственного юношеского потенциала, а вместе с ними и саму жизнь. От чего отказался Энколпий, мы точно не знаем, так как сохранившийся текст недостаточно полон, чтобы об этом судить.

Из тех мужчин, чьи сны здесь приведены, двое должны были отказаться от своей профессии, которую они с таким трудом приобрели, а третий — отверг свое публичное религиозное обязательство, что было, по его мнению, освобождением. Еще один пациент отказался от брака, который поначалу хотел сохранить, а двое отвергли «сексуальное тождество», провозглашенное со всеми публичными почестями, что совпадает с политизированной сексуальностью, характеризующей наше время.

==94

Все мужчины нашли подобное принесение жертв унизительным, так как они требовали отречения от инфляциированной персоны, в которую сами же они вложили значительную часть своей жизни и от которого ожидали «благодарности» в форме подтверждения со стороны окружающих их людей. Отказ от подобных ожиданий означает мучительную конфронтацию с самой возможностью — а часто и реальностью — быть отвергнутыми теми людьми, которые для нас очень важны.

Более того, нет гарантии, что сами принесенные до этого жертвы окажутся достаточными; в запасе у некоторых и в дальнейшем могут случиться инфляции, обрезания и унижения.*

В терминах мифа это приводит к отказу от идеи восстановлениям Приапом того, что он когда-то отнял. Это переживается в виде принятия своей импотенции, своей кастрации, как постоянно кажущегося состояния или в форме принятия детского страха мужчиной, что он, — в конечном итоге, застенчиво женоподобный и навсегда отделенный от мира мужчин, — девочка. Переживание неметафорически, в конкретике того, что Лопес-Педраса называет «риторикой Приапа», может привести к постоянной импотенции, как в случае с постхирургическими пациентами, приведенном в четвертой главе.

История Луция, по-видимому, может служить красноречивым изложением утраты и последующего восстановления фаллоса. И, по мере того, как мы исследуем последние фазы этого процесса, то мы подходим к ним ближе и ближе. То, что, по всей видимости, Луций оставил, может быть легко названо колдовством, то есть фатально преувеличенным увлечением ведьмами и их практикой, что часто встречается параллельно с темой матери и колдовства, упомянутой нами выше в связи с отделением фаллоса у современных мужчин.

На самом деле Луций отказался больше чем от просто преувеличенного (inflated) восхищения. Он должен был отвергнуть свое желание жить той жизнью, которую он вел до трансформа-

См Monick Eugene Phallos Sacred Image of the Masculine Особенно страницы 15 и 48, где описание данного процесса дано более детально и приведены примеры «боязни кастрации», что обычно вызывается непрочными взаимоотношениями с фаллосом

==95

ции, отвергнуть желание жить вообще Фон Франц (Von Franz) описывает это следующим образом

«Он достиг самого глубокого места дна страдания Он прошел через личную трагедию в ее мучительных переживаниях и приблизился к морю, границе коллективного бессознательного В первый раз Луций отказался от того, чтобы впутывать сюда других людей и попытался быть самим собой со своим собственным горем, мучениями и одиночеством, и в состоянии такого изнеможения заснул» *

И дальше

«В первый раз он даже не просил продлить ему жизнь Он устал от жизни, даже не заботясь о том дарует ли она [Изида, богиня луны, к которой как к (царице безбрачия) Regina coeli он обращал свои мольбы] ему продолжение жизни или избавит от мучений с помощью смерти Единственное, о чем он просил, — это вернуть его самому себе В этом заключается сущность Дао, в которой может принимать участие и эго, когда сталкивается с судьбой Не желать того или иного, отказаться от эгоистических побуждений, которые вечно чего-то хотят, не хотеть жить или умереть, или избавиться от страдания Он должен был осознать, что ничто не имеет значения, кроме возможности снова стать самим собой » **

Ашенбах приходит к похожему отказу также на берегу моря, потому что становится самим собой, «наблюдателем» Тадзио, без чрезмерной (inflated) претензии на что-либо еще и без ожидания каких-либо последствий Старый Ашенбах, уважаемый писатель, никогда больше не появится, он увидел сон и преобразился единственным возможным для него способом, с помощью смерти Как для него, так и для Луция, поиск восстановления предшествующего состояния закончился

Так как Стефен также приблизился к отказу от преувеличенных (inflated) и разрушительных профессиональных обязательств, он увидел следующий сон (отметьте, что имена Джим и Вилли очень похожи на имя автора)

• A Psychological Interpretation of the Golden Ass ofApuleius, p 137 "Там же, р 139

==96

Приключения Луция, превратившегося в осла (Апулей «Метаморфозы»)

==97

Я сижу один в баре. Мимо меня проходит Джим, кинозвезда, затем поворачивается назад и обнимает меня сзади.

Следующий эпизод — я в Индии. Злой, сумасшедший мужчина, который убивает людей ножом, проносится мимо меня на машине. Я и другие начали преследование. Вилли и кто-то еще загнали его в угол. Началась борьба между ним и Вилли, и Вилли — к тому моменту, когда я подоспел, — рискует получить серьезное ранение, — он слишком молод для такой схватки и не совсем точно оценивает ситуацию. С чувством безысходности я довершаю битву длинным церемониальным мечом, а когда маньяк уже лежит поверженый, вонзаю меч еще раз в его промежность, затем в сердце. После чего он умирает. Я ухожу прочь с чувством печальной судьбы случившегося, глядя навстречу солнцу.

Стефен смог идентифицировать образ маньяка со своей собственной профессиональной претенциозностью. Долгое время он считал себя более ценным и важным для своей фирмы, чем об этом думали другие служащие, и поэтому он постоянно преувеличивал свой авторитет в раздражительной и защищающейся форме, ухитряясь при этом оскорбить любого, кто оказывался с ним более или менее тесно связан. Послание в виде сна рассматривает крайнюю необходимость для него самого взять всю ответственность за убийство, так как это оказывалось единственно правильным. Его аналитик этого сделать не может.

По истечении шести недель после этого сна Стефен начал далекоидущие и для него и для его семьи унизительные изменения в своей профессиональной идентификации.

==98

1-2-3-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-