«Сначала похороны, потом смерть...»

Религия эскимосов сформировалась в условиях суровой Арктики. Когда жизнь и смерть отделены друг от друга хрупкой перегородкой, естественно, приходится упорно бороться за свое существование. Чувствуя себя в полной власти капризной стихии, эскимос создал мрачную, фаталистическую религию, столь же грозную и безжалостную, как ледяные поля. Сила природы на Севере безгранична, а жизнь человека не значит буквально ничего.

Подобно другим первобытным народам, эскимосы верят, что у человека не одна, а несколько душ. Каждая из них временно связана с телом. Обобщив множество вариантов, можно сказать, судя по всему, что человек обладает тремя разновидностями душ. «Свободная душа» — это бессмертный дух, который при жизни человека служит источником силы, а после его смерти переселяется в иной мир. Но может, однако, возвращаться в виде призрака, принося несчастье живым. «Душа жизни» — это то, что оживляет тело и умирает вместе с ним. Наконец, «душа имени», которая соединяет душу с силой и составляет жизненную силу.

Болезнь эскимосы нередко объясняют потерей души. Поэтому лечение сводится к тому, чтобы с помощью шамана изловить и водворить на место заблудшую душу. Смерть и болезнь отличаются Друг от друга не столько качественно, сколько количественно. Неудивительно, что в некоторых местах эскимосы верят: шаман способен оживить умершего, вернув его душу на границе царства мертвых. В любом случае «утрата души» имеет под собой конкретную причину: отрицательную (нарушение табу) или положительную (черная магия). Только шаман может обезвредить злого духа, устранив и причину несчастья.

С этими представлениями тесно связан страх перед блуждающими душами умерших. Эскимосы считают, что мертвецы продолжают жить, ведь их можно увидеть во сне. Они, несомненно, опасны, ведь все неприятности, которые выпадают на долю живых, чем-то вызваны. Могущество мертвых не ограничено пространством и временем. Чтобы не прогневить их, остается только выполнять их наказы. Увидеть духа — огромное несчастье, хуже ко-

==148

торого может быть только его прикосновение, вызывающее мгновенную смерть.

У центральных эскимосов живые боятся заходить в дом умершего. Считая смерть заразной, они выбрасывают его вещи. Больного нередко оставляют умирать в одиночестве. Сначала устраивают похороны обреченного, потом, иногда много позже, наступает и смерть. В крайнем случае не грех положить больного в гроб еще живым. Чтобы дух умершего не вернулся в дом, а он нередко хочет этого, принимаются особые предосторожности: тело выносят через окно, или дымоход, или временную дверь, то есть через любое отверстие, только не через настоящую дверь. Теперь усопший не отыщет дороги назад, когда ему это заблагорассудится.

Мир у эскимосов населен духами, злыми силами, которые могут пристать к любому человеку или предмету. Можно, конечно, расположить эти силы к себе. Все эскимосы носят амулеты: человеческую пуповину или послед, зубы или ногти с большого пальца (почти все эти предметы колдун может использовать во вред тому, кто их носит), кости или шерсть животных, фигурки из камня. Сгодится все ради цели. Какой? Рассеять страх: страх перед богами, призраками, духами, шаманами, колдунами. Религия эскимосов — это бесконечная молитва страха. Великий исследователь Арктики Расмуссен слышал от эскимоса следующее: «Мы не верим, мы просто боимся. Больше всего мы страшимся Матери Зверей... От нее к нам приходит вся добыча, все олени, лисы, птицы и рыбы... Все, что нас окружает, вызывает у нас испуг. Мы ничего не знаем о смерти, о поступках других людей».

В зависимости от сезона и места обитания эскимосы охотятся или ловят рыбу. Удачная охота — это дар духов. Они могут одарить, а могут и не одарить. «Почему сейчас здесь нет медведей?» — спросили охотника. «Медведи не пришли, потому что нет льда, а льда нет, потому что сильный ветер, а слишком сильный ветер — потому что смертные оскорбили духов». В ответе знания искусного охотника сплетены с покорностью и страхом перед силами природы. •

Совсем иначе оценивается смерть в тех культурах, где осознается ценность, суверенность и уникальность личности. Здесь хрупкость земного бытия воспринимается еще

==149

более трагически, пронизывает всю человеческую субъективность, то есть мир его переживаний, внутренних состояний. Однако на Востоке, где личность не воспринималась как некая обособленность и персоналистская идея отсутствовала, тем не менее фиксируется глубокая медитация, предельное духовное сосредоточение на проблеме смерти. Почему так произошло?

Как правило, взгляды на смерть тесно связаны с религиозными воззрениями. Нельзя, например, представить воззрения на смерть античного политеиста, индуиста, мусульманина, христианина, не выяснив предварительно, что представляют собой их верования.

Некоторые древние религии допускали, что между земным и посмертным существованием нет никакой разницы. Однако и эта общая констатация имела все-таки оттенки.

В древнекитайском сознании, например, факт смерти оценивался как нечто, не имеющее глубокого бытийного значения. Иначе говоря, если человек умер, никакой трагедии в этом нет. Он все равно остается среди живых, но уже как усопший. Здесь так же, как там. Мертвый уходит от живых условно, в каком-то ограниченном смысле. Он нас не покидает. Мир плотно заселен «живыми мертвецами». Они перешли в другое состояние, но не ушли в другой мир. Вот почему в этой культуре символика смерти носила земной характер. За богдыханом (императором Китая) повсюду следовал гроб, который считался атрибутом его земного существования. Заблаговременная подготовка могилы для престарелых родителей считалась актом заботы и милосердия. Покинув часть земного мира, усопший отправлялся к другим людям, которые умерли раньше, но все же никуда не исчезли. Отсюда культ предков, который весьма характерен для этой культуры.

Не разделяли земной и потусторонний мир и египтяне. Но они, скорее, подчеркивали сходство загробного мира с подлунным: там так же, как здесь. Смерть считалась прелюдией к загробному бытию. Египтяне возлагали надежды на нетленность тела того человека, власть которого была нерушимой при жизни. Телесность, по их представлениям, оставалась неизменной. Культ мертвых составлял важнейшую характеристику египетской культуры. Искусство бальзамирования и мумифицирования, строительство грандиозных гробниц, увековечение памяти ушедших — все служило одной цели: обеспечить символическое бессмер-

К оглавлению

==150

тие. Еще в эпоху Древнего Царства (XXIX-XIX вв. до н.э.) египтяне полагали, что души умерших соединяются со звездами. Каждую ночь душа усопшего вновь поселяется в теле, покидая ради этого звезду...

В истории человечества две культуры обнаружили особенно острый интерес к смерти и процессу умирания: культура египтян и тибетцев. Тогда разделяли глубокую веру в то, что сознание продолжает жить после физической смерти. Они предлагали тщательно разработанные ритуалы, позволяющие как можно легче перейти в новое состояние, вычерчивали сложные схемы, в которых отображали странствия души. Египетская «Книга Мертвых» — коллекция молитв, магических звучаний и мифологических историй, которые относятся к смерти и загробной жизни.

Итак, в древнекитайской и древнеегипетской культурах жизнь и смерть в известной мере уравнены. Здесь нет и намека на то, что жизнь — это благо, а смерть — зло. Оба мира равноценны, хотя и разделены некоей чертой.

Иначе оценивается эта проблема в религиозном сознании индуистов. Согласно индуизму все существа берут свое начало в Брахмане, безличном абсолютном духовном начале, из которого возникает мир. Брахман лежит в основе всего существующего. Все в конечном счете должно вернуться к нему. Поэтому смерть — лишь переход от низшей ступени к высшей, продолжающийся с тех пор, пока дух не достигнет наконец такой степени чистоты и совершенства, чтобы войти в мировую душу, к чему стремится все существующее на Земле. Мировая душа — это отражение всего бытия, мировой дух — активное, созидательное начало души.

Однако достойны этого лишь те, кто откажется от всяких чувственных наслаждений, кто в своем стремлении к святости отрешится от материального мира, умертвит плоть, разобьет оковы, отягчающие его душу. А таковы одни брамины. Тот же, кто вопреки священным законам противится вечному, божественному, после смерти подвергнется адским мукам. Душа его в зависимости от степени греховности соединится путем нового рождения с более или менее низменным существом и принуждена будет странствовать, не находя себе покоя, в юдоли печали до тех пор, пока не обретет вечное успокоение в царстве Брамы.

Печатается по изданию : Encyclopedia of Magic and Superstition. — L.: Octopus book Ltd., 1974. — P. 108-109.

==151

В отличие от христианства, где отпущение грехов, достижение вечного блаженства связывали с божественным милосердием, брамины полагали, что только сам человек может искупить свои грехи, только собственными силами может добиться прощения. Отвергнув идею бессмертия тела, индусы придерживались концепции бессмертия души. Тело для индусов всегда презренно и должно быть предано огню сразу после смерти. Бессмертная же душа перейдет в новое тело, и этот

процесс будет повторяться и повторяться, пока душа не исчезнет и не сольется с душой вселенской. Идея беспрерывного перерождения, возвращения человека на землю в новой телесной оболочке и составляет смысл идеи реинкарнации, то есть многочисленных возрождений души.

, Проблема многократного телесного воплощения, идущая из глубин индийской философии, привлекает сейчас внимание многих европейских исследователей.

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33-34-35-36-37-38-39-40-41-42-43-44-45-46-47-48-49-50-51-52-53-54-55-56-57-58-59-60-61-