Этнопсихология

АДАПТАЦИЯ К НОВОЙ КУЛЬТУРНОЙ СРЕДЕ

15.1. Адаптация. Аккультурация. Приспособление

С древнейших времен войны и стихийные бедствия, поиски счастья и любознательность заставляют людей перемещаться по планете. Правда, на протяжении большей части истории человечества взаимодействие между представителями разных культур и народов носили достаточно ограниченный характер, поскольку расстояния и условия окружающей среды не способствовали встрече представителей разных культур лицом к лицу. Межкультурные контакты в основном были прерогативой путешественников, солдат, дипломатов и купцов. В наши дни мир становится все меньше, а контактов между народами и их представителями возникает все больше.

Выделяется три основных фактора, по которым различаются вступающие в межкультурные контакты группы и индивиды: а) наличие или отсутствие перемещения в пространстве; б) добровольность или вынужденность миграций; в) временные рамки миграций [Berry, Sam, 1997]. Некоторые люди вступают в межэтнические контакты, оказавшись в инокультурной среде (иммигранты, беженцы), другим новую культуру «приносят» на место их постоянного проживания (представители аборигенных народов). Одни индивиды вступают на путь взаимодействия добровольно (иммигранты), другие делают это вынужденно (беженцы, представители аборигенных народов). И наконец, переселенцы, например эмигранты, покидают родные места навсегда. Визитеры (шпионы, миссионеры, деловые люди и студенты) длительное время живут в чужой культуре. Туристы, а также участники научных конференций и т.п. оказываются в непривычном окружении на непродолжительное время.

Не следует думать, что само по себе непосредственное общение между представителями разных стран, культур и народов приводит к более открытым и доверительным отношениям, к взаимопониманию и любви. Как уже отмечалось, серьезные проблемы для процесса взаимодействия между ними связаны с предубеждениями, дискриминацией и межэтническими конфликтами. «Но даже недостаток осознания ... межкультурных различий может создать хотя и менее драматичные, но не менее серьезные проблемы тем, кто пытается адаптироваться к требованиям "чужой" культуры» [Moghaddam, Taylor, Wright, 1993, р. 135]. Иными словами, все люди, вступающие в межэтнические контакты, в той или иной мере сталкиваются с трудностями при взаимодействии с теми, чья культура отличается от их собственной и чье поведение они не способны предсказать. Было бы крайним упрощением считать, что негативные стереотипы могут быть разрушены директивными указаниями, а знакомство с непривычными традициями, обычаями и образом жизни не вызовет неприятия. Увеличение межличностного общения может привести и к усилению предубеждений. Поэтому очень важно определить, при каких условиях общение между представителями разных стран и народов оказывается наименее травмирующим и порождает доверие.

Исследователи рассматривают множество переменных, от которых зависит благоприятность взаимодействия представителей разных культур и этносов:

* территория, которая может быть общей или «своей» лишь для одной из групп;

* продолжительность взаимодействия (постоянное, долговременное, кратковременное);

* цель (совместная деятельность, совместное проживание, учеба, досуг);

* тип вовлечения в жизнь общества (от участия до наблюдения);

* частота и глубина контактов;

* относительное равенство статуса и прав;

* численное соотношение (большинство — меньшинство);

* явные различительные признаки (язык, религия, раса).

Но и при самых благоприятных условиях контакта, например при постоянном взаимодействии, успешной совместной деятельности, частых и глубоких контактах, относительно равном статусе, отсутствии явных различительных признаков, у переселенца или визитера могут возникнуть сложности и напряженность при общении с представителями страны пребывания. Очень часто мигрантов охватывает тоска по родине — ностальгия. Как отмечал немецкий философ и психиатр К. Ясперс (1883—1969), чувство тоски по родине знакомо людям с глубокой древности:

«Им мучается Одиссей и, несмотря на внешнее благополучие, гоним по свету в поисках Итаки. В Греции, в особенности в Афинах, ссылка считалась самым большим наказанием. Овидий нашел позднее много слов для жалоб на свою тоску по Риму <...> Изгнанные евреи плакали у вод Бабилона, вспоминая Сион» [Ясперс, 1996, с. II].

Боль разлуки с родиной ощущают и современные переселенцы. По данным социологического опроса, очень многих из эмигрантов «четвертой волны», т.е. тех, кто выехал из бывшего СССР в последние годы, мучает ностальгия: в Канаде — 69%, в США — 72%, в Израиле — 87% [Фрейнкман-Хрусталева, Новиков, 1995].

Поэтому большое значение приобретает изучение межкультурной адаптации, в широком смысле понимаемой как сложный процесс, в случае успешного завершения которого человек достигает соответствия (совместимости) с новой культурной средой, принимая ее традиции как свои собственные и действуя в соответствии с ними. Обычно выделяют внутреннюю сторону адаптации, выражающуюся в чувстве удовлетворенности и полноты жизни, и ее внешнюю сторону, которая проявляется в участии индивида в социальной и культурной жизни новой группы, полноправном межличностном взаимодействии с ее членами.

Интерес к проблемам межкультурной адаптации возник в мировой науке в начале XX в. Но долгое время серьезные исследования проводились только этнологами при изучении аккулътурации, которую Р. Редфилд, Р. Линтон и М. Херсковиц определили как «результат непосредственного, длительного контакта групп с разными культурами, выражающийся в изменении паттернов культуры одной или обеих групп» [цит. по: Berry, 1997, р. 7]. Первоначально аккультурация рассматривалась исключительно как феномен группового уровня, и лишь позднее было введено понятие психологической аккультурации. Если аккультурация — это процесс изменения в культуре группы, то психологическая аккультурация — это процесс изменения в психологии индивида. Но и в этом случае имеются в виду изменения ценностных ориентации, ролевого поведения, социальных установок индивидов, чья группа подвергается общей аккультурации.

С 50-х годов в психологии проявился интерес к межкультурной адаптации индивидуальных переселенцев и визитеров, что стимулировалось послевоенным бумом в обмене студентами и специалистами и массовыми миграционными процессами2. Речь идет прежде всего о многочисленных исследованиях приспособления (adjustment) к новой культурной среде с акцентом на патологические феномены (невротические и психосоматические расстройства, отклоняющееся и преступное поведение и т.п.). Впрочем, первыми—и очень давно — на часто встречающиеся случаи неадаптированности человека в чужой культуре обратили внимание психиатры. Болезнь тоски по родине, которую швейцарский врач И. Хофер назвал ностальгией, они начали изучать в XVII в. [Ясперс, 1996].

Успешное приспособление обычно определяется как ощущение гармонии с ближайшим окружением, а основное внимание уделяется анализу чувства удовлетворенности, психологического благополучия и душевного здоровья «чужаков». В последнее время межкультурное приспособление стали рассматривать как многоаспектный процесс, включающий в себя не только сохранение позитивного эмоционального состояния и психического здоровья мигрантов, но и приобретение ими социальных умений и навыков, необходимых для успешного выполнения задач повседневной жизни. Впрочем, во многих исследованиях обнаружена корреляция между этими двумя сторонами приспособления [Moghaddam, Taylor, Wright, 1993]. Но и в этом случае при анализе межкультурного приспособления практически не затрагиваются возможные аккультурационные изменения на уровне групп. Это отражается в обращении к понятию культурный шок и сходным с ним — шок перехода, культурная утомляемость.

Понятие культурного шока было введено американским антропологом К. Обергом, который исходил из идеи, что вхождение в новую культуру сопровождается неприятными чувствами — потери друзей и статуса, отверженности, удивления и дискомфорта при осознании различий между культурами, а также путаницей в ценностных ориентациях, социальной и личностной идентичности.

Симптомы культурного шока весьма разнообразны: постоянное беспокойство о качестве пищи, питьевой воды, чистоте посуды, постельного белья, страх перед физическим контактом с другими людьми, общая тревожность, раздражительность, недостаток уверенности в себе, бессонница, чувство изнеможения, злоупотребление алкоголем и наркотиками, психосоматические расстройства, депрессия, попытки самоубийства. Ощущение потери контроля над ситуацией, собственной некомпетентности и неисполнения ожиданий может выражаться в приступах гнева, агрессивности и враждебности по отношению к представителям страны пребывания, что отнюдь не способствует гармоничным межличностным отношениям.

Чаще всего культурный шок имеет негативные последствия, но следует обратить внимание и на его позитивную сторону, хотя бы для тех индивидов, у кого первоначальный дискомфорт ведет к принятию новых ценностей и моделей поведения и, в конечном счете, важен для личностного роста. Исходя из этого Дж. Берри даже предложил вместо термина культурный шок использовать понятие стресс аккультурации: слово «шок» ассоциируется только с негативным опытом, а в результате межкультурного контакта возможен и положительный опыт — оценка проблем и их преодоление [Berry, 1997].

Как правило, проблема культурного шока рассматривается в контексте так называемой кривой процесса адаптации. В соответствии с этой кривой Триандис выделяет пять этапов процесса адаптации визитеров [ Triandis, 1994].

Первый этап, называемый «медовым месяцем», характеризуется энтузиазмом, приподнятым настроением и большими надеждами. Действительно, большинство добровольных мигрантов стремятся жить, учиться или работать за границей. Многих из них ждут на новом месте: ответственные за прием люди стараются, чтобы они чувствовали себя «как дома», и даже обеспечивают некоторыми привилегиями.

Но этот этап быстро проходит, а на втором этапе адаптации непривычная окружающая среда начинает оказывать свое негативное воздействие. Например, приезжающие в нашу страну иностранцы сталкиваются с некомфортными, с точки зрения европейцев или американцев, жилищными условиями, переполненным общественным транспортом, сложной криминальной обстановкой и многими другими проблемами. Кроме подобных внешних обстоятельств в любой новой для человека культуре на него оказывают влияние и психологические факторы. Недостаточное знание языка и культурных обычаев обостряется чувствами взаимного непонимания с местными жителями и непринятия ими. Все это приводит к разочарованию, замешательству, фрустрации и депрессии. В этот период «чужак» пытается убежать от реальности, общаясь преимущественно с земляками и обмениваясь с ними впечатлениями об «ужасных аборигенах».

На третьем этапе симптомы культурного шока могут достигать критической точки, что проявляется в серьезных болезнях и чувстве полной беспомощности. Не сумевшие успешно адаптироваться в новой среде визитеры-неудачники «выходят из нее» — возвращаются домой раньше положенного срока. Сложнее приходится оказавшимся в этой ситуации иммигрантам, которые могут выбрать переезд в другую страну и даже уход из жизни.

Однако намного чаще мигранты получают социальную поддержку окружения и преодолевают культурные различия — изучают язык, знакомятся с местной культурой. На четвертом этапе депрессия медленно сменяется оптимизмом, ощущением уверенности и удовлетворения. Человек чувствует себя более приспособленным и интегрированным в жизнь общества.

Пятый этап характеризуется полной — или долгосрочной, по терминологии Берри, — адаптацией, которая подразумевает относительно стабильные изменения индивида в ответ на требования среды. В идеале процесс адаптации приводит к взаимному соответствию среды и индивида, и мы можем говорить о его завершении. В случае успешной адаптации ее уровень сопоставим с уровнем адаптации индивида на родине. Однако не следует отождествлять адаптацию в новой культурной среде с простым приспособлением к ней, о чем еще будет сказано более подробно.

Итак, пять этапов адаптации формируют U-образную кривую: хорошо, хуже, плохо, лучше, хорошо. Но испытания даже успешно адаптировавшихся визитеров не всегда заканчиваются с возвращением на родину, так как им приходится пройти через период реадаптации, испытать шок возвращения. В первое время они находятся в приподнятом настроении, рады встрече с родственниками и друзьями, возможности общаться на родном языке и т.п., но затем с удивлением отмечают, что особенности родной культуры воспринимаются ими как непривычные или даже странные'. Так, некоторых немецких студентов, обучавшихся в нашей стране в советский период, по возвращении на родину очень раздражало, что немцы скрупулезно соблюдают Ordnung (порядок), например переходят улицу только на зеленый свет. И лишь постепенно они, как и другие визитеры, полностью приспосабливались к жизни в родной стране. По мнению некоторых исследователей, этапы реадаптации повторяют U-образную кривую, поэтому для всего цикла была предложена концепция W-образной кривой адаптации.

Многочисленные эмпирические исследования, проведенные в последние годы, ставят под сомнение универсальность U- и W-образных кривых. Действительно, люди, попадая в инокультурную среду, не обязательно проходят через все этапы адаптации и реадаптации. Во-первых, хотя культурный шок рассматривается как естественное последствие погружения в новую культуру, его испытывают не все визитеры, например, некоторые из них — туристы — обычно возвращаются домой до окончания первого этапа. Во-вторых, пребывание в чужой стране не обязательно начинается с «медового месяца», особенно если своя и чужая культуры сильно отличаются друг от друга. В-третьих, многие визитеры не завершают процесса адаптации, так как уезжают, как только начинают ощущать симптомы культурного шока'. В-четвертых, возвращение домой далеко не всегда оказывается травмирующим.

Значительно различаются процессы адаптации визитеров и переселенцев, ведь последним необходимо полностью погрузиться в культуру — достичь высокого уровня культурной компетентности, включиться в жизнь общества и даже трансформировать социальную идентичность.

В психологии накоплены свидетельства о значительных различиях в протекании процесса межкультурной адаптации, его продолжительности (от нескольких месяцев до 4—5 лет), уровне финальной адаптированности — в зависимости от характеристик визитеров и переселенцев, особенностей своей и чужой для них культур и ситуационных факторов.

15.2. Влияние на процесс адаптации к новой культурной среде: основные факторы

Степень выраженности культурного шока и продолжительность межкультурной адаптации определяются очень многими факторами, которые можно разделить на индивидуальные и групповые. К факторам первого типа относятся:

1. Индивидуальные характеристики — демографические и личностные.

Достаточно сильно влияет на процесс адаптации возраст. Быстро и успешно адаптируются маленькие дети, но уже для школьников этот процесс часто оказывается мучительным, так как в классе они должны во всем походить на своих соучеников — и внешним видом, и манерами, и языком, и даже мыслями. Очень тяжелым испытанием оказывается изменение культурного окружения для пожилых людей. Так, среди русских переселенцев из стран ближнего зарубежья на историческую родину именно они наиболее остро осознают проблемы, связанные с потерей привычного образа жизни. Совсем не редкими оказываются случаи, когда совсем не старые родители и близкие респондентов, «приехав в Россию и не найдя здесь себе места, потеряли всякий интерес, как-то быстро "зачахли" и ушли из жизни» [Гриценко, 2001, с. 117]. По мнению психотерапевтов и врачей, многие пожилые эмигранты совершенно не способны адаптироваться в инокуль-турной среде, и им «нет необходимости обязательно осваивать чужую культуру и язык, если к этому у них нет внутренней потребности» [Фрейнкман-Хрусталева, Новиков, 1995, с. 137}.

Результаты некоторых исследований свидетельствуют, что женщины имеют больше проблем в процессе адаптации, чем мужчины. Правда, объектом таких исследований чаще всего оказывались женщины из традиционных культур, на адаптацию которых влияли более низкие, чем у соотечественников-мужчин уровень образования и профессиональный опыт. Напротив, у американцев половых различий, как правило, не обнаруживается. Есть даже данные, что женщины-американки быстрее, чем мужчины, приспосабливаются к образу жизни в другой культуре. По всей вероятности, это связано с тем, что они более ориентированы на межличностные отношения с местным населением и проявляют больший интерес к особенностям его культуры.

Было обнаружено неоднозначное влияние фактора пола на успешность адаптации переселенцев из стран ближнего зарубежья в Россию. С одной стороны, женщины-переселенки продемонстрировали более высокий уровень тревожности, неуверенность в будущем, неудовлетворенность взаимоотношениями с местными жителями. С другой стороны, представительницы слабого пола в большей степени ориентировались на себя, свои внутренние силы, руководствовались ценностями самоактуализирующейся личности, что оказывало позитивное воздействие на эффективность их адаптации [Гриценко, 2001].

Образование также влияет на успешность адаптации: чем оно выше, тем меньше проявляются симптомы культурного шока. В целом можно считать доказанным, что успешнее адаптируются молодые, высокоинтеллектуальные и высокообразованные люди.

Давно высказываются предположения, что для работы или учебы за границей необходимо подбирать людей с личностными характеристиками, способствующими межкультурной адаптации. Триандис полагает, что в настоящее время можно считать доказанным влияние на успешность адаптации:

* когнитивной сложности — когнитивно сложные индивиды обычно устанавливают более короткую социальную дистанцию между собой и представителями других культур, даже сильно отличающихся от их собственной;

* тенденции использовать при категоризации более крупные категории — индивиды, обладающие этим свойством, лучше адаптируются к новому окружению, чем те, кто дробно категоризует окружающий мир. Это можно объяснить тем, что индивиды, укрупняющие категории, объединяют опыт, полученный ими в новой культуре, с опытом, приобретенным на родине;

* низких оценок по тесту авторитаризма, так как установлено, что авторитарные, ригидные, не толерантные к неопределенности индивиды менее эффективно овладевают новыми социальными нормами, ценностями и языком [Triandis, 1994].

Попытки выделения универсального коммуникатора, человека для заграницы, который в наименьшей степени сталкивается с трудностями при вхождении в инокультурную среду, предпринимались и многими другими авторами. Если попытаться обобщить полученные данные, то можно сделать вывод, что для жизни в чужой культуре лучше всего подходит профессионально компетентный, имеющий высокую самооценку, общительный индивид экстра-вертного типа; человек, в системе ценностей которого большое место занимают ценности общечеловеческие, открытый для самых разных взглядов, интересующийся окружающими, а при урегулировании конфликтов выбирающий стратегию сотрудничества.

Но невозможно выделить универсальный набор личностных характеристик, способствующих успешной адаптации в любой стране и культуре. Так, согласно идее культурной подгонки (fit), личностные особенности человека должны находиться в согласии с новыми культурными нормами [Moghaddam, Taylor, Wright, 1993]. Например, экстраверсия не обязательно облегчает адаптацию. | Экстраверты из Сингапура и Малайзии действительно успешнее | адаптировались в Новой Зеландии, чем интроверты из этих стран, 1 так как западная новозеландская культура поощряет поведение, согласующееся с экстраверсией. Но в Сингапуре более глубокий культурный шок испытывали именно англичане-экстраверты, так как чужая культура, в которой приветствуется направленность личности на собственный внутренний мир, а не на мир внешних объектов, воспринималась ими как крайне чуждая. Кроме того, следует учитывать, что если возможен отбор универсальных коммуникаторов среди студентов или сотрудников транснациональных компаний, то во многих других ситуациях, например в случае бегства людей от войн и репрессий, он бессмыслен.

2. Мотивация, ожидания и жизненный опыт индивида. Немаловажное значение имеет готовность мигрантов к переменам. Визитеры в большинстве случаев восприимчивы к изменениям, так как обладают мотивацией к адаптации. Так, мотивы пребывания за границей иностранных студентов достаточно четко [ориентированы на цель — получение диплома, который может обеспечить им карьеру и престиж на родине. Ради достижения этой цели студенты готовы преодолеть разнообразные трудности и приспособиться к среде обитания. Еще большая готовность к переменам характерна для иммигрантов, которые стремятся к тому, чтобы оказаться включенными в чужую группу. В то же время из-за недостаточной мотивации процесс адаптации беженцев и вынужденных переселенцев, как правило, оказывается менее успешным.

При изучении взаимосвязи ожиданий людей, оказавшихся в инокультурной среде, и успешности их адаптации получены противоречивые результаты [по: Moghaddam, Taylor, Wright, 1993]. Некоторые исследователи поддерживают идею прямой зависимости адаптации от ожиданий: те, кто ожидает худшего, сталкиваются с наибольшими трудностями. Другие уверены, что ожидания, включающие определенные знания о культурном шоке и возможных проблемах с приспособлением к новым условиям, благотворно влияют на адаптацию. Но, может быть, наиболее важный момент — реализм ожиданий, их соответствие реальному опыту пребывания в инокультурной среде. Взгляд на Америку как на страну безграничных возможностей оказывается фактором, негативно влияющим на успешность адаптации иммигрантов и беженцев. И наоборот, волонтеров Корпуса мира готовят к полной опасностей жизни в культурах, сильно отличавшихся от их собственной, поэтому те из них, кто оказался именно в таких условиях, проявили большую удовлетворенность, энтузиазм и эффективность, чем волонтеры, работавшие в более вестернизированных культурах.

На «приживаемость» мигрантов благоприятно сказывается наличие доконтактного опыта — знакомство с историей, культурой, условиями жизни в определенной стране. Первым шагом к успешной адаптации является знание языка, которое не только уменьшает чувство беспомощности и зависимости, но и помогает заслужить уважение местных жителей. Благотворное влияние на адаптацию оказывает и предшествующее пребывание в любой другой инокультурной среде, знакомство с «экзотикой» — этикетом, пищей, запахами и т.п. Овладение специфическими коммуникативными умениями, поведенческими стратегиями межкультурного взаимодействия и способами преодоления жизненных трудностей, которым человека можно научить, также способствует успешной адаптации [Hammer, 1987].

Одним из важнейших факторов, благоприятно влияющих на процесс адаптации, является установление дружеских отношений с местными жителями. Так, визитеры, имеющие хотя бы одного друга «из местных», общаясь с ним и познавая неписаные правила поведения в новой культуре, имеют возможность получить больше информации о том, как себя вести. Подобные отношения могут также «открыть двери» для достижения таких желанных целей, как работа и членство в престижных социальных группах.

Но и неформальные межличностные отношения с соотечественниками могут способствовать успешной «приживаемости», так как друзья из своей группы выполняют функцию социальной поддержки. Однако в этом случае взаимодействие с теми, кто тоже переживает культурный шок, может вызвать эффект заражения, когда один человек, испытывающий стресс, «заражает» им других [Moghaddam, Taylor, Wright, 1993]. Передающиеся из уст в уста истории бедствий на чужбине и романтические воспоминания о сладком дыме отечества могут обострить фрустрацию и чувство бездомности.

Кроме того, социальная поддержка со стороны земляков часто мешает развитию тесных связей с местными жителями, а следовательно, замедляет процесс адаптации. Например, более успешно адаптировались вынужденные русские переселенцы из стран ближнего зарубежья, избравшие дисперсный тип расселения и активно взаимодействующие с коренными жителями, по сравнению с теми, кто поселился компактно, вместе с другими переселенцами [Гриценко, 2001].

Среди влияющих на адаптацию групповых факторов прежде всего необходимо выделить характеристики взаимодействующих культур.

1. Степень сходства или различий между культурами.

Результаты многочисленных исследований свидетельствуют, что степень выраженности культурного шока положительно коррелирует с культурной дистанцией. Иными словами, чем больше новая культура похожа на родную, тем менее травмирующим оказывается процесс адаптации. Для оценки степени сходства культур используется предложенный И. Бабикером с соавторами индекс культурной дистанции, который включает язык, религию, структуру семьи, уровень образования, материальный комфорт, климат, пищу, одежду и др. [по: Лебедева, 1997а]. Например, на более успешную адаптацию выходцев из бывшего СССР в Германии по сравнению с Израилем среди многих других факторов влияет и то, что в Европе «не переживается так остро климатическое несоответствие. Напротив, здесь такие же сосны, березы, поля, белки, снег...» [Фрейнкман-Хрусталева, Новиков, 1995, с. 30].

Но необходимо также учитывать, что восприятие степени сходства между культурами не всегда бывает адекватным. Кроме объективной культурной дистанции на него влияют и многие другие факторы:

• наличие или отсутствие конфликтов — войн, геноцида и т.п. — в истории отношений между двумя народами;

• степень знакомства с особенностями культуры страны пребывания и компетентности в чужом языке. Так, человек, с которым мы можем свободно общаться, воспринимается как более похожий на нас;

• равенство или неравенство статусов и наличие или отсутствие общих целей при межкультурных контактах.

Каждый человек, оказавшись в инокультурной среде, устанавливает собственную субъективную культурную дистанцию. Два русских геолога, работающие в одной геологической партии и живущие в одной деревне в Йемене, могут в разной степени страдать от культурного шока, на что влияет множество факторов, но в том числе и то, что один пытается найти сходство между русской и арабской культурами, а другой уделяет внимание только их различиям.

Естественно, что процесс адаптации будет менее успешным, если культуры воспринимаются как менее сходные, чем они есть на самом деле. Однако сложности при адаптации могут возникнуть и в противоположном случае: человек оказывается в полном замешательстве, если новая культура кажется ему очень похожей на свою, но его поведение выглядит странным в глазах местных жителей. Так, американцы, несмотря на общий язык, попадают во множество «ловушек» в Великобритании. А многие наши соотечественники, оказавшись в Америке в конце 80-х годов, в период наибольшего сближения между СССР и США, были поражены и раздосадованы, когда обнаружили, что стиль жизни и образ мыслей американцев весьма отличен от сложившихся не без помощи средств массовой коммуникации стереотипов о сходстве двух «великих народов».

2. Особенности культуры, к которой принадлежат переселенцы и визитеры.

Менее успешно адаптируются представители культур, где сильна власть традиций и поведение в значительной мере ритуализировано, — граждане Кореи, Японии, стран Юго-Восточной Азии. Например, японцы, находясь за границей, чрезмерно беспокоятся из-за того, что ведут себя неправильно. Им кажется, что они не знают «кода поведения» в стране пребывания. О трудностях японцев, живущих в Европе, свидетельствуют многие данные, в том числе статистика самоубийств среди иностранцев.

Часто плохо адаптируются представители так называемых «великих держав» из-за присущего им высокомерия и убеждения, что учиться должны не они, а другие. Например, многие американцы и русские полагают, что им не нужно знать никакого другого языка, кроме собственного. А жители небольших государств вынуждены изучать иностранные языки, что облегчает их взаимодействие с иностранцами. При проведении опроса в странах Европейского союза выяснилось, что чем меньше государство, тем больше языков знают его жители, а следовательно, имеют больше возможностей для успешной межкультурной адаптации. Так, 42% граждан Люксембурга и только 1% французов, англичан и немцев указали, что могли бы объясниться на четырех языках.

3. Особенности страны пребывания, прежде всего способ, которым «хозяева» оказывают влияние на приезжих: стремятся ли их ассимилировать, что на протяжении долгого времени было характерно для политики США с их концепцией плавильного котла, или более толерантны к культурному разнообразию. Или — как японцы — отгораживаются от иностранцев трудно пробиваемой стеной. В книге В. Я. Цветова «Пятнадцатый камень сада Рёандзи» приводится множество примеров такого отношения к «чужакам» в Японии. Среди них и крик души французского журналиста, который почти четверть века путешествует по нашей планете:

«Я повидал немало странных народов, слышал немало странных языков и наблюдал немало совершенно непонятных обычаев, но не было в мире места, где я чувствовал бы себя таким чужаком, как в Японии. Когда я приезжаю в Токио, мне кажется, что я высаживаюсь на Марсе» [Цветов, 1991, с. 63].

Ему вторит представитель международной экономической организации, все четыре года пребывания в Японии чувствовавший себя «альбиносом, который вызывает настороженное любопытство и которого все чураются» [Там же, с. 61].

Намного легче адаптироваться в странах, где иммигрантов не бросают в плавильный котел, а шьют из культурных сообществ лоскутное одеяло,- а на государственном уровне провозглашена политика культурного плюрализма, который предполагает равенство, свободу выбора и партнерство представителей различных культур: канадское правительство проводит такую политику с 1971 г., а шведское — с 1975 г.

Серьезное влияние на адаптацию оказывают и ситуационные факторы — уровень политической и экономической стабильности в стране пребывания, уровень преступности, а значит, безопасности мигрантов и многое другое. Характеристики мигрантов, взаимодействующих культур и ситуации оказывают взаимосвязанное влияние на адаптацию. Например, индивиды с готовностью к переменам, оказавшиеся в мультикультурном обществе, будут чаще контактировать с местными жителями и, следовательно, окажутся в меньшей степени подвержены культурному шоку.

15.3. Последствия межкультурных контактов для групп и индивидов

Долгое время для исследований культурного шока и межкультурной адаптации был присущ клинический акцент, однако в последние десятилетия в мировой социальной психологии все чаще раздаются голоса о том, что более глубоко проникнуть в эти проблемы можно лишь при учете межэтнических и межкультурных отношений и более широкого социального контекста, т.е. в рамках психологии межгрупповых отношений.

С. Бокнер выделил четыре максимально общие категории последствий межкультурного контакта для группы:

* геноцид, т.е. уничтожение противостоящей группы;

* ассимиляцию, т.е. постепенное добровольное или принудительное принятие обычаев, верований, норм доминантной группы, вплоть до полного растворения в ней;

* сегрегацию, т.е. курс на раздельное развитие групп;

* интеграцию, т.е. сохранение группами своей культурной идентичности при объединении в единое сообщество на новом значимом основании.

В модели Бокнера перечисляются и четыре возможных результата межкультурных контактов для индивида. В процессе адаптации перебежчик отбрасывает собственную культуру в пользу чужой, шовинист — чужую в пользу собственной, маргинал колеблется между двумя культурами, посредник синтезирует две культуры, являясь их связующим звеном [Bochner, 1982].

Сходную схему последствий межкультурных контактов предложил Дж. Берри, который назвал ее концепцией стратегий ак-культурации. По мнению канадского исследователя, у вступающих во взаимодействие индивидов и групп имеется выбор из следующих четырех стратегий:

• интеграции, когда каждая из взаимодействующих групп и их представители сохраняют свою культуру, но одновременно устанавливают тесные контакты между собой;

• ассимиляции, когда группа и ее члены теряют свою культуру, но поддерживают контакты с другой культурой;

• сепаратизма/сегрегации', когда группа и ее члены, сохраняя свою культуру, отказываются от контактов с другой;

• маргинализации, когда группа и ее члены теряют свою культуру, но не устанавливают тесных контактов с другой культурой [Berry, 1997].

Берри рассматривает предложенные им стратегии прежде всего на групповом уровне, но выделяет более коллективные (интеграция и сепаратизм, так как для их достижения требуется, чтобы члены группы разделяли желание сохранить культурное наследие) и более индивидуальные (ассимиляция) стратегии. Кроме того, он подчеркивает, что группы меньшинства и их члены не всегда свободны в выборе стратегии аккультурации. Так, ассимиляция может быть вынужденной для тех индивидов, чьи группы подвергаются дискриминации. А маргинализация вообще не является результатом свободного выбора индивидов: маргиналами становятся в результате попыток насильственной ассимиляции в сочетании с насильственным отторжением [Berry etal., 1992].

И Берри, и Бокнер единодушны в том, что успешная адаптация представляет собой не ассимиляцию с чужой культурой. Это даже не только — и не столько — социальное и эмоциональное приспособление к новой среде, так как человек может быть хорошо приспособленным к жизни в новом обществе, удовлетворяя все потребности внутри своей этнической или культурной группы, находя «маленькую Америку» в Париже или «маленькую Одессу» на Брайтон-Бич. Межкультурная адаптация представляет собой процесс погружения в новую культуру, постепенное освоение ее норм, ценностей, образцов поведения. При этом подлинная адаптация предполагает достижение социальной и психологической интеграции в еще одну культуру без потери богатств собственной.

Между стратегиями аккультурации и успешностью адаптации в инокультурном окружении существуют прочные связи: наибольший успех достигается в результате интеграции, наименьший — в результате маргинализации, а ассимиляция и сепаратизм занимают промежуточное положение [Berry, 1997]. На индивидуальном уровне успеху интеграционной стратегии способствует целый ряд факторов: наличие позитивных аттитюдов и отсутствие дискриминации, включенность в две культурные общины, личностная гибкость.

Существуют свидетельства того, что именно интеграция субъективно является наиболее предпочитаемой мигрантами стратегией аккультурации. Например, при исследовании эмигрантов из стран СНГ в Израиле 72% респондентов продемонстрировали сформи-рованность установки на интеграцию, т.е. максимально широкие контакты с израильтянами, но при возможности сохранять и развивать свою культуру [Павленко, 1997].

Впрочем, точка зрения об интеграции как наиболее успешной стратегии аккультурации не является общепризнанной. Согласно ассимиляционистским моделям, наиболее — если не единственным — успешным вхождением в новую культуру является ассимиляция: индивид будет страдать от чувства отчужденности и изоляции до тех пор, пока не будет принят новой культурой и не осознает это принятие. Представляется, однако, что не может быть признана наиболее успешной стратегия аккультурации с позитивной ориентацией только на одну культуру. Кроме того, при следовании этой стратегии, о чем мы уже упоминали в другом контексте, индивида подстерегают три серьезные опасности: возможность быть отвергнутым членами группы большинства; вероятность быть отвергнутым членами своей культурной группы; вероятность испытать чрезмерный стресс при попытках одновременно приобрести новые аттитюды и паттерны поведения и избавиться от старых. Необходимо также отметить, что в последнее время в некоторых странах (Канада, Франция) были обнаружены эмпирические подтверждения того, что ориентация на ассимиляцию эмигрантов не является основной социальной установкой местных жителей.

До Берри никто так четко не разделял, а тем более не противопоставлял по последствиям для индивида и группы две стратегии аккультурации — маргинализацию и интеграцию. Довольно долгое время господствовала точка зрения, согласно которой «личность, покидающая в результате миграции, брака, получения образования одну группу или культуру, не найдя удовлетворительного варианта приспособления к другой, <...> оказывается на периферии каждой из культур и не является членом ни той ни другой, становясь как бы "маргинальным человеком"» [ Стоунквист, 1979, с. 92]. Иными словами, эта позиция заключалась в том, что жизнь в двух культурах всегда психологически нежелательна, в том числе из-за путаницы в идентичностях.

Однако люди, оказавшиеся на границе двух культур, не обязательно страдают от проблем, с которыми в результате этого сталкиваются: человек приходит к дезорганизованное™ и отчаянию, только если он интернализирует конфликт культур. Кроме ориентации на интеграцию среди факторов, позволяющих индивидам не страдать от негативных психологических последствий жизни на стыке культур, можно также выделить их объединение в новые субкультуры.

Исследователи обратили внимание также на то, что у мигрантов в разных сферах жизнедеятельности могут проявляться разные стратегии аккультурации. Так, в одном из исследований адаптации евреев из бывшего СССР в Израиле было обнаружено, что в институциональной сфере они ориентируются на интеграцию, но одновременно стремятся к консервации культуры страны выхода, что можно расценить как настрой на сепаратизм [по: Павленко, 2001].

Уделяя большое внимание последствиям для групп и индивидов межкультурных контактов, социальные психологи пока не дали однозначного ответа на один серьезный вопрос. Почему на индивидуальном уровне одни люди становятся маргииалами, а другие — посредниками, одни остаются шовинистами, а другие полностью ассимилируются^. Однако очевидно, что успех адаптации во многом зависит от того, поддержку для принятия какого из альтернативных решений переселенцы или визитеры получают от своего социального окружения. Поэтому достижение наиболее желательного результата — стимуляции предпочтения человеком роли посредника между культурами — требует создания сети социальной поддержки данного типа межкультурного взаимодействия. Неудачи и проблемы при адаптации в новой культуре необходимо рассматривать не как патологические симптомы, а как отсутствие определенных знаний и навыков. Поэтому должно быть организовано не приспособление человека к новой культуре, а приобретение знаний об обычаях, нормах, ценностях, стереотипах поведения другого народа без разрыва с собственной культурой.

15.4. Подготовка к межкультурному взаимодействию

Существует несколько способов подготовки индивидов к межкультурному взаимодействию. Используемые модели различаются в трех аспектах:

* по методу обучения — дидактическому или эмпирическому;

* по содержанию обучения — общекультурному или культурно-специфичному;

* по сфере, в которой стремятся достичь основных результатов, — когнитивной, эмоциональной или поведенческой.

Классификация основных типов обучающих программ при подготовке индивидов к межкультурному взаимодействию включает просвещение, ориентирование, инструктаж и тренинг.

Цель просвещения — приобретение знаний о культуре, этнической общности и т.п. Отправляясь в другую страну, как минимум необходимо прочитать книги о ее истории, географии, обычаях и традициях жителей. Как наш соотечественник с презрением отнесется к иностранцу, живущему в России, но не знающему, кто такой Петр I, так и жители других стран будут смотреть на путешественника с недоумением, если он не знает их вождей и героев. В США подготовка уезжающих за границу долгое время строилась на основе дидактической модели культурно-специфичного просвещения, которую называют интеллектуальной, «классной комнатой» или «университетом». Обучаемых — волонтеров Корпуса мира, представителей правительственных организаций и т.п. — знакомили с историей, государственным устройством, обычаями и традициями страны пребывания. При этом акцент делался на абстрактные знания.

Но очень скоро обнаружилось, что модель «университет» при подготовке к межкультурному взаимодействию недостаточно эффективна. Во-первых, она представляла собой пассивное обучение, поскольку обучаемые обеспечивались «готовой к употреблению консервированной информацией». Во-вторых, им предлагались готовые варианты решения некоего набора проблем, тогда как в реальной жизни мигранты сначала должны сами выявить проблему, а затем попытаться ее решить. В-третьих, обучаемых ориентировали на беспристрастное изучение и анализ информации, хотя на практике приходится формировать умения, необходимые для заряженного эмоциями взаимодействия с людьми (ориентироваться на человека) [Bhawuk, Brislin, 2000].

Одним словом, теоретического знакомства с чужой культурой недостаточно: полученные знания не всегда смягчали культурный шок, а информация часто не соответствовала характеру непосредственных контактов с местными жителями. Кроме того, совершенно очевидно, что, каков бы ни был объем передаваемой информации, обучаемые не могут быть полностью подготовлены к жизни в чужой стране. Поэтому в настоящее время все большее распространение получает точка зрения, согласно которой переселенцев и визитеров необходимо «научить учиться».

К просвещению примыкают еще два типа обучающих программ. Цель ориентирования — быстрое ознакомление с новым для человека окружением, основными нормами, ценностями, убеждениями инокультурной группы. При этом используются пособия, иронично называемые «культурными поваренными книгами», с рецептами типа: «Делай это и не делай того». Инструктаж обеспечивает широкий взгляд на возможные проблемы или фокусируется на отдельных аспектах приспособления к новому окружению.

Практическое, ориентированное на непосредственное взаимодействие с членами других групп обучение призван обеспечивать тренинг. Любая программа тренинга пытается ответить на вопрос: Как? (как индивид может наладить межличностные контакты в новом для себя окружении, как он может овладеть ценностями, нормами, ролевыми структурами чужой культуры). Необходимость приобретения подобных навыков подтверждают и результаты опросов вернувшихся на родину визитеров, которые наиболее важными для успешной адаптации считают умения справляться с психологическим стрессом и устанавливать межличностные отношения, эффективно общаться с местными жителями.

Межкультурный тренинг ставит перед собой две основные задачи:

• познакомить обучаемых с межкультурными различиями в межличностных отношениях, что требует проигрывания ситуаций, в которых что-то протекает по-разному в двух культурах;

• сделать возможным перенос полученных знаний на новые ситуации, что достижимо, если обучаемый знакомится с самыми характерными особенностями чужой для него культуры [ Triandis, 1994].

Часто применяются программы общекультурного тренинга с акцентом на осознании самого себя представителем этноса или культуры (модель «культурного самосознания»). Например, в программе тренинга А. Кримера обучаемые просматривают набор из 138 видеоэпизодов по 21 теме, в которых профессиональные актеры играют роли хозяев и визитеров-американцев, а затем обсуждают их в ходе групповой дискуссии [по: Bhawuk, Brislin, 2000]. В основе психологического воздействия в этом случае лежат принципы концепции социального научения. При этом тренеры идут от обучения индивидов осознанию ценностей собственной культуры к анализу различий между культурами и, в конечном счете, к выработке умения «проникать» в культурные различия для повышения эффективности межкультурных контактов.

Другим примером подобной обучающей программы может служить «американская модель контраста». В этом случае тренинг состоит в том, что обучаемый и подставное лицо (актер) проигрывают предложенные конфликтные ситуации. При этом поведение актера всегда противоположно действиям «типичного американца» в подобных ситуациях. А обучаемый, даже не осознавая того, демонстрирует стереотипы поведения и восприятия, приобретенные им в процессе социализации в американской культуре, например больше внимания обращает на материальные ценности, чем на духовные, и на личные достижения, чем на статус человека в семье. Взаимодействие снимается на видеокамеру, и во время просмотра записи тренер объясняет обучаемому, как на его поведение повлияла американская культура. Очевидная слабость подобных моделей состоит в том, что обучаемые отнюдь не всегда получают информацию о конкретных особенностях культуры, с представителями которой им придется взаимодействовать.

Среди многочисленных программ культурно-специфичного тренинга особенно широкое распространение получили:

* тренинг, включающий реальные межкультурные контакты, например семинары-мастерские с групповыми дискуссиями, где обсуждаются ситуации, возникающие при личных контактах представителей двух народов, к которым принадлежат участники. Такой тренинг К. Роджерс проводил с членами вовлеченных в конфликты групп в Северной Ирландии и ЮАР. Но подобного рода обучение далеко не всегда достигает своей цели, поскольку сильный этноцентризм участников мешает им избавиться от предубеждений в ходе занятий;

* атрибутивный тренинг, в котором акцент делается на обучении тому, каким образом представители разных народов и культур интерпретируют причины поведения и результаты деятельности. Это очень важная задача, так как одна из основных проблем при общении представителей разных культур состоит в том, что люди делают ложные атрибуции.

Яркий пример того, что людям свойственно интерпретировать поведение «чужаков» с точки зрения своей культуры, приводит Ю. М. Лотман, пересказывая впечатления японского путешественника, побывавшего в XVIII в. в России. Японский автор повествует, как императрица отправляется весной в Царское Село, «чтобы полюбоваться снегом». В таком объяснении поездки императрицы в загородный дворец отразилась специфика свойственного японцам эстетического восприятия природы. И — полное непонимание подлинных причин ее действий. В Японии снеговой покров недолог, снег ассоциируется с чувством быстротечности земной красоты, и грешно было бы не полюбоваться им перед его исчезновением. А жителями Петербурга, включая самодержицу российскую, снег всегда воспринимался если и как красота, то красота естественная, привычная и даже надоедающая к концу зимы [Лотман, 1994].

Атрибутивный тренинг помогает сделать ожидания индивида о возможном поведении члена другой культуры более точными и способствует освоению изоморфных атрибуций, т.е. атрибуций, характерных для культуры, с представителями которой индивиду предстоит взаимодействовать [ Triandis, 1994].

В 90-х годах была осуществлена проверка эффективности многих программ кросс-культурного тренинга [Bhawuk, Brislin, 2000]. Исследователи отметили позитивный эффект используемых в настоящее время тренингов по пяти показателям: личностному росту обучаемых, восприятию ими «чужих» групп, их отношениям с местными жителями, приспособлению в инокультурной среде, трудовым достижениям.

Следует, тем не менее, признать, что ни один тип тренинга не является идеальным, поэтому необходимо стремиться к использованию возможностей нескольких подходов, не забывая, впрочем, и об обучении традиционными дидактическими методами. И все они должны научить человека при межкультурном взаимодействии руководствоваться платиновым правилом:

«Делай так, как делают другие. Делай так, как они любят, как им нравится. Это правило означает, что, попадая в чужую культуру, целесообразно поступать в соответствии с нормами, обычаями, традициями этой культуры, не навязывая своих религии, ценностей, образа жизни» [Почебут, 1995, с. 77].

15.5. Культурный ассимилятор, или Техника повышения межкультурной сензитивности

Для подготовки к межкультурному взаимодействию широкое распространение во многих странах мира получили так называемые культурные ассимиляторы, хотя это и не самое удачное наименование, так как обучаемых не побуждают отказываться от собственной культуры и стать похожими на членов другой группы — ассимилироваться. Цель при использовании данного метода — научить человека видеть ситуации с точки зрения членов чужой группы, понимать их видение мира. Поэтому культурный ассимилятор называют также техникой повышения межкультурной сензитивности [Albert, 1983].

Первые культурные ассимиляторы были разработаны психологами университета штата Иллинойс в начале 60-х годов под руководством Триандиса. Они предназначались для американских граждан, взаимодействующих с арабами, иранцами, греками, тайцами. Создатели модели ставили своей целью за короткое время дать обучаемым как можно больше информации о различиях между двумя культурами и остановились на программированном пособии с обратной связью, позволяющем сделать его читателя активным участником процесса обучения. Позднее стали использовать компьютерные варианты пособий, возможности мультимедийных технологий.

Культурные ассимиляторы состоят из описаний ситуаций (от 35 до 200), в которых взаимодействуют персонажи из двух культур, и четырех интерпретаций их поведения — каузальных атрибуций о наблюдаемом поведении. Информация подбирается так, чтобы представить ситуации, в которых проявляются либо значительные, либо наиболее значимые, ключевые различия между культурами. Идеальной можно считать ситуацию, во-первых, описывающую часто встречающийся случай взаимодействия членов двух культур, во-вторых, такую, которую представитель группы «гостей» находит конфликтной или которую он чаще всего неправильно интерпретирует, в-третьих, позволяющую получить важные сведения о чужой культуре.

При подборе ситуаций учитываются взаимные стереотипы, различия в ролевых ожиданиях, обычаи, особенности невербального поведения и многое другое. Особое внимание уделяется ориентированности культуры на коллективизм или индивидуализм. Например, представитель европейской индивидуалистической культуры в процессе работы с ситуациями ассимилятора должен осознать, что:

• поведение членов восточных коллективистических культур в большей степени отражает групповые нормы, чем индивидуальные установки;

• отношения между родителями и детьми на Востоке почти священны;

• во многих странах Востока принято проявлять скромность при публичной оценке собственных достижений;

- там принято дарить подарки в тех случаях, когда в Европе платят деньги.

Примеры потенциально конфликтных ситуаций могут быть взяты из этнографической и исторической литературы, прессы, наблюдений самих разработчиков. Проводятся также интервью с использованием методики «критического инцидента»; респондентов, побывавших или находящихся в инокультурном окружении, просят вспомнить события, в которых произошло что-то, что резко — в позитивную или негативную сторону — изменило их мнение о представителях другой культуры.

Наиболее сложные задачи встают перед создателями культурного ассимилятора на этапе комплектации набора альтернативных объяснений — атрибуций. Если ассимилятор предназначен для подготовки представителей культуры А к взаимодействию с представителями культуры Б, то необходимо подобрать — с помощью экспертов из двух культур — три интерпретации поведения персонажей, среди которых оказываются как вероятные с точки зрения членов культуры А, так и мало используемые в обеих культурах, и одну интерпретацию, которую чаще всего используют при объяснении ситуации представители культуры Б. Лишь ответы, характерные для членов культуры Б, считаются правильными. Если обучаемый выбирает неправильный ответ, его просят вернуться к ситуации еще раз и выбрать другое объяснение поведения персонажей. А при выборе правильного ответа подробно описываются особенности культуры, в соответствии с которыми они действовали.

Сам по себе культурный ассимилятор является методом когнитивного ориентирования, но его часто применяют в тренинговых программах — в группе обсуждаются и сравниваются результаты участников, проводятся ролевые игры с использованием ситуаций культурного ассимилятора. В этом случае он является основой программы атрибутивного тренинга, поскольку задача обучаемых — выбрать ту интерпретацию каждой ситуации, в которой взаимодействуют представители двух культур и которая соответствует точке зрения чужой для него группы, т.е. подобрать изоморфную атрибуцию.

Чтобы лучше понять, что представляет собой данная техника, проанализируйте ситуацию из культурного ассимилятора, предназначенного для обучения российского персонала совместных российско-германских предприятий. Этот ассимилятор был сконструирован студенткой факультета психологии МГУ Ю. С. Луканцевер в выполненной под нашим руководством дипломной работе:

Антону Василькову повезло — он устроился на работу в совместное предприятие. Очень часто по окончании рабочего дня он вместе со своими немецкими коллегами заходил в бар выпить пива и поболтать. Отношения, как казалось Антону, из деловых все больше превращались в дружеские. На следующий день после очередных «посиделок» Антон обратился к сидящему с ним рядом в офисе Питеру Бергу: «А помнишь, ты вчера рассказывал, как вы с Мартином устроили дебош в ресторане?» На что последовал очень резкий ответ: «Антон, занимайся своей работой». Молодой человек был обескуражен — вчера они с Питером были лучшими друзьями, а сегодня такое обращение.

Как бы Вы объяснили Антону причину размолвки с немецким коллегой?

1. Питер — грубый, невоспитанный человек.

2. Питер убежден, что то, что было рассказано в частной беседе, не стоит предавать огласке.

3. Питер полагает, что во время работы не стоит говорить о посторонних вещах.

4. Питеру неприятно вспоминать случай из своей жизни, о котором он рассказал, изрядно выпив.

Вы выбрали объяснение № 1. В предложенной ситуации нет никаких указаний на невоспитанность Питера. Напротив, Антон, довольно давно с ним общавшийся и считавший Питера своим другом, был явно шокирован его резкой отповедью. Вернитесь к ситуации и сделайте другой выбор.

Вы выбрали объяснение № 2. Это вполне вероятный вариант ответа — правила хорошего тона диктуют, что не следует делать достоянием гласности содержание частной беседы. Но в ситуации нет указаний, что кто-то мог слышать разговор коллег, сидящих за соседними столами. Попытайтесь найти более точное объяснение.

Вы выбрали объяснение № 3. Это лучший вариант ответа. Немцы обычно не смешивают понятия дружбы и деловых отношений. Поэтому они считают, что в баре можно говорить на любые темы, а на рабочем месте — только на темы, непосредственно связанные с работой. Россиянин, взаимодействующий с немецкими партнерами и не придерживающийся этого принципа, может прослыть бестактным, бесцеремонным, навязчивым и невоспитанным.

Вы выбрали объяснение № 4. Исключить такую возможность нельзя, и тогда негативная реакция Питера на реплику Антона понятна. Но это объяснение не раскрывает ситуацию полностью. Вам необходимо найти более точное объяснение.

Хотя к настоящему времени в мире создано большое количество культурных ассимиляторов, они не могут получить широкого распространения, поскольку предназначены узкому кругу лиц — студентам-арабам в США, учителям, работающим с испаноязыч-ными школьниками, и т.п. Но во многих случаях готовить к межкультурному взаимодействию приходится не столь однородные группы: специалистов, взаимодействующих с многонациональной клиентурой, студентов, приехавших из разных стран, и т.п. Группа исследователей во главе с Р. Бриолином задалась вопросом, возможно ли создание универсального культурного ассимилятора, который бы помог людям адаптироваться в любой чужой культуре [Brislin, Cushner, Cherrie, Yong, 1986]. Опыт создания узко ориентированных культурных ассимиляторов и работа с различными тре-нинговыми группами позволили им заключить, что такая задача разрешима, так как люди, попадающие в инокультурное окружение, проходят через сходные этапы адаптации и налаживания межличностных контактов с местными жителями.

Поэтому можно выделить круг прототипных ситуаций взаимодействия представителей двух разных культур, а также задач, выполняемых визитерами в стране пребывания. Всего исследователи выделили 18 проблем, с которыми обычно сталкиваются мигранты в период адаптации. Ситуации, отражающие эти проблемы, были сгруппированы в три более широкие рубрики:

• интенсивные эмоциональные реакции (тревожность, несбывшиеся ожидания, ощущение недостатка эмоциональной поддержки со стороны местных жителей, неопределенность отношений с ними, борьба с собственными предубеждениями и этноцентризмом);

• сфера знаний, важных для понимания межкулыпурных различий (социальные установки на труд и собственность; пространственно-временная организация общения; отношение к иностранным языкам; ролевые структуры; индивидуализм/коллективизм; ритуалы и суеверия; иерархические структуры — классовые и статусные; личностные и социальные ценности);

• когнитивные психологические процессы и явления, лежащие в основе межгрупповых различий (категоризация, дифференциация, этноцентризм, атрибуция, стиль приобретения знаний).

Хотя созданный Бриолином и его коллегами культурный ассимилятор универсальным является прежде всего для американцев, в настоящее время он применяется и в других англоязычных странах. Многие исследователи проводили проверку его эффективности. Так, в Новой Зеландии при сравнении иностранных студентов, использовавших культурный ассимилятор, с теми, кто получил обычный учебник по ориентации в этой стране, выяснилось, что первые лучше разбирались в процессах межгруппового взаимодействия и адаптации к «чужой» культуре, что помогало им более эффективно применять эти знания при общении с местными жителями. Об их более успешной адаптации свидетельствуют также результаты по тесту приспособления к культурному шоку {Cushner, 1989}.

Еще один подход к разработке культурных ассимиляторов состоит в использовании концепций межкультурных различий в работе с обучаемыми. Так, был сконструирован культурный ассимилятор, основанный на концепции индивидуализма/коллективизма Триандиса [Bhawuk, Brislin, 2000]. Предполагается, что индивид, прошедший обучение с помощью подобного культурного ассимилятора, становится экспертом по проблемам индивидуализма и коллективизма. Приобретая теоретические знания о межкультурных различиях, релевантные широкому кругу ситуаций взаимодействия с представителями «чужой» культуры, он осознанно их систематизирует и использует для решения встающих перед ним проблем.

Многолетнее использование культурных ассимиляторов — культурно-специфичных, универсального и основанных на теоретических концепциях — подтвердило, что они являются эффективным средством формирования изоморфных атрибуций, передачи информации о различиях между культурами, облегчения межличностных контактов в инокультурном окружении и, в конечном счете, решения стоящих перед человеком в новой для него культуре сложных задач.

Но, разрабатывая и внедряя культурные ассимиляторы, не следует забывать и о более традиционных методах подготовки к межкультурному взаимодействию. Среди них немаловажная роль отводится академическим курсам по этнопсихологии, межкультурной коммуникации и др. Поэтому автор надеется, что читатели приобрели некоторый объем знаний, который пригодится им в ситуациях межэтнического взаимодействия, как в многонациональной России, так и за рубежом.

Рекомендуемая литература

Ким Я. Ю. Коммуникация и кросс-культурная адаптация // Этнос и политика: Хрестоматия / Авт.-сост. А. А. Празаускас М.: Изд-во УРАО, 2000. С. 36-41

Лебедева Н. М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. М.: Ключ-С, 1998. С. 190-220. Психология беженцев и вынужденных переселенцев: опыт исследований и практической работы / Под ред. Г. У. Солдатовой. М.: Смысл, 2001. С. 4-39, 66-101, 112-138.

Стефаненко Т. Г. Методы подготовки к межкультурному взаимодействию // Стефаненко Т. Г., Шлягина Е. И., Ениколопов С. Н. Методы этнопсихологического исследования. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1993. С. 55-78.

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-