"25 ключевых книг по психоанализу"

ФРЕЙД - ВЕЛИКИЙ УЧИТЕЛЬ

ПЯТЬ СЛУЧАЕВ ПСИХОАНАЛИЗА

Зигмунд Фрейд, 1954

В работе Пять случаев психоанализа описываются практические наблюдения следующих заболеваний психики: истерии, фобии, навязчивого невроза, паранойи, инфантильного невроза. Эти пять случаев, такие оке поучительные, как и другие, подвергают аналитический метод большому испытанию. Продолжая накапливать знания о бессознательных психических процессах, с помощью этих примеров Фрейд подтверждает в какой-то степени свою теорию неврозов, основанную на инфантильной сексуальности. Из этих случаев и их особенностей автор извлекает замечания общего порядка, которые представляют, в большинстве своем, интерес и поныне. ДОРА ПОЧЕМУ ДОРА? В конце 1899 года начинается аналитическое лечение Доры. Оно длится около трех месяцев, вот почему Фрейд употребляет слово Фрагмент, использованное в качестве названия этого случая. В своем вступлении Фрейд уточняет: “Лечение было прервано 31 декабря'4899 года, описан этот случай был через две недели, но я опубликовал его описание только в 1905 году”. Конфиденциальность, интимность откровений, детали интимной жизни больной, которые по необходимости отражены в тексте, заставили Фрейда принять большие предосторожности для сохранения анонимности Доры, равно как и других действующих лиц этой истории. Но, зажатый в тиски обязанностями профессионального секрета и желанием внести свой вклад в науку, Фрейд преодолевает оппозицию, трудности редакции и запрещения относительно истории Доры. Фрагмент анализа истерии был переведен Марией Бонапарт (1882—1962), психоаналитиком, дочерью князя Ролана Бонапарта, для Французского журнала по психоанализу (т. II, брошюра I, 1928) и появился в “Пресс Университэр де Франс” в 1954 году. ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ ДОРЫ Когда Дора начинала аналитическое лечение, в октябре 1899, ей было 18 лет. Тем не менее она уже консультировалась у психоаналитика двумя годами ранее, летом 1898 года. Эта молодая цветущая девушка страдала, различными нарушениями, которые заставили отца Доры обратиться к Фрейду. Да и сам он несколько ранее прошел курс психоанализа у Фрейда, дабы избавиться от остаточных явлений сифилиса, которым заразился еще до женитьбы. Вышедшая из вполне приличной буржуазной среды, Дора пережила на своем опыте боль человеческого притворства. Главными лицами истории были две семьи: семья Доры и семья К. Отец молодой девушки, деловой человек, часто болел, и Дора, хотя еще совсем юная, ухаживала за ним. Между нею и отцом установились такие тесные отношения, что она стала его наперсницей. Мать, незначительная женщина, направляла все свои силы на хозяйственные дела. Когда случались скандалы между родителями, брат принимал сторону матери, а Дора была на стороне отца. Когда семья К. подружилась с родителями Доры, молодая девушка приняла эту семью очень хорошо и полюбила их. Мадам К. ухаживала за отцом, Дора занималась их детьми. Члены этих уважаемых семей прятали свои любовные страсти под знаками приличия: отец Доры и мадам К. поддерживали постоянную связь, а господин К. сделал откровенные намеки молодой девушке во время прогулки по берегу озера, она же, в свою очередь, дала ему пощечину. Когда она рассказала об этом своим родителям, ей не поверили. Господин К., со своей стороны, все отрицал, намекая, что эта история была плодом ее воображения, что она думает только о сексе и только об этом читает. Откровенно униженная, Дора вообразила вскоре, что отношение отца к этой истории объясняется его желанием отдать ее господину К., чтобы продолжать связь с госпожой К. Болезнь одолела Дору: приступ кашля, афония (потеря голоса), мигрень — все эти симптомы становились бессознательными средствами давления на отца с тем, чтобы он отвернулся от госпожи К. Истерические симптомы появились у нее задолго до попытки совращения господином К. Кроме того, когда Доре было 14 лет, он уже увлекал молодую девушку в угол магазина, чтобы поцеловать ее. ”Она испытала отвращение. Согласно Фрейду, она почувствовала его член в состоянии эрекции и переместила это ощущение кверху, к горлу, проявляя истерическую реакцию. Вот почему Фрейд интерпретировал отказ уступить домогательствам господина К., которого она, кажется, любила, как невротическую защиту. Более того, в детстве Дора долго сосала свой большой палец и испытывала полное удовлетворение, которого не находила во время поцелуя. Фиксация истерического симптома в области горла пришла еще в фантазме, во время сцены, разыгравшейся в ее воображении. Она представила своего отца импотентом и прекратила его связь с госпожой К., которая теперь становилась парадоксальной, извлекая из памяти другие средства сексуального удовлетворения: “Она, должно быть, думала об органах, которые у нее находились в состоянии возбуждения: горло и ротовая полость”, сильная эрогенная зона, способная давать удовольствие, свидетель детского сосания. Два сна Доры дали Фрейду ключ к пониманию его пациентки. В первом она увидела пожар, во время которого отец у ее кровати будит Дору, озабоченный тем, чтобы спасти детей от огня. Ее мать думает только о сундучке с драгоценностями. Когда Фрейд спрашивает у Доры о ее мыслях, навеянных сном, она вспоминает о том, что господин К. предложил ей ларец с драгоценностями. Фрейд отвечает, что ларец с драгоценностями означает женские генитальные органы; “Вы себе говорите: “Этот человек меня преследует, он хочет проникнуть в мою комнату, мой ларец с драгоценностями в опасности...”; “Значит, Вы согласны отдать господину К. то, в чем ему отказывает жена...”; “Вы будите вашу прежнюю любовь к отцу, чтобы защищаться от вашей любви к господину К.”. Целый поток интерпретаций обрушивается на Дору. Другой сон также открывает сексуальные заботы молодой девушки. Дора находится в плену сложных чувств. Она идентифицирует себя с матерью, испытывая ревность к госпоже К., которая заняла ее место возле отца, выказывая таким образом Свою любовь к отцу. Разочарованная госпожой К., к которой Дора питала глубокую дружбу, она, по Фрейду, открывает для себя гомосексуальные намерения: “Чувство женской ревности было связано, в бессознательном, с ревностью, аналогичной той, которую испытал бы мужчина”. Она желала господина К., не признаваясь в этом, но ее самые тайные чувства к этому человеку проявились в другом сне. Дора положила конец аналитическому лечению в конце декабря 1900 года. Фрейд интерпретировал такое отношение молодой девушки как невротическую тенденцию — она надоела сама себе. Также он усмотрел в этом м!цение по тому способу, каким она желала наказать господина К. Когда она снова встретилась с Фрейдом 1 апреля 1902 года, то сказала, что чувствует себя значительно лучше. Она свела вместе госпожу К. и своего отца, получив от них признания. Когда она заявила через две недели, что страдает лицевой невралгией, Фрейд улыбнулся, подумав о самонаказании, которое она совершила за то, что ударила по лицу господина К. СЛУЧАЙ ДОРЫ - ЭТО НЕУДАЧА, ЗАСЛУЖИВАЮЩАЯ ИНТЕРЕСА Чтение Фрагмента анализа одного случая истерии не представляет никакой особой проблемы. Конечно, со времени истории с Дорой научные знания сильно продвинулись. Сам психоанализ значительно изменился, и отношение Фрейда к девушке не было сейчас таким, как несколько лет назад. В самом деле, в случае с Дорой он незамедлительно предложил иногда резкие интерпретации — методика, которую потом несколько изменил. Более того, в это время Фрейд еще был озабочен проблемой трансфера, который предполагает перенос на психотерапевта бессознательного желания, чувства, пережитого больным, часто в детстве, и актуализирующегося в связи с терапией. Так вот, Дора перенесла на Фрейда чувства, которые она испытывала к господину К. Фрейд не обратил внимания на этот важный этап анализа, потому что еще не знал, насколько эта передача заставит прогрессировать анализ, о чем он напишет позже в своем Введении в психоанализ: “Анализ в этих условиях добивается значительного прогресса...” В этом заключалась неудача работы с Дорой. Фрейд это быстро понял. Прекращая лечение, Дора “заставила действовать главную часть своих воспоминаний и видений, вместо того, чтобы воспроизводить их во время лечения”. Но случай с Дорой, несмотря ни на что, является вкладом в психоанализ. В своей работе Жизнь и творчество Зигмунда Фрейда Жонес уточняет, что “это первое наблюдение Фрейда долго служило примером студентам-психоаналитикам...”. В том, что можно назвать свидетельством, Фрейд отмечает детерминизм в словах больной. Он показывает, насколько корреляция между физическими и умственными явлениями должна быть принята всерьез. Интерес к “большому неврозу” превзошел стадию гипноза. Фрагментом анализа одного случая истерии Фрейд хочет также показать важное значение сновидения: “Этот труд был сначала назван “Сновидение и истерия”, потому что мне казалось особенно важным показать, каким образом интерпретация снов переплетается с историей лечения и как, благодаря интерпретации, прекращается амнезия и становится ясным смысл симптомов”. Случай Доры может быть также рассмотрен как введение в психоанализ. Несмотря на биологические открытия и прогресс в области психосоматики, анализ случая Доры является примером в перечне неврозов, несмотря на то, что в 60-е годы некоторые авторы упрекали Фрейда за то, что он не дал точного описания всех симптомов и сократил клиническую картину, испещрив ее лишь сексуальными доводами. МАЛЕНЬКИЙ ГАНС ИЗДАНИЕ Анализ фобии пятилетнего мальчика был издан на немецком языке в 1909 году. Он открывает выпуск журнала Ежегодник психоаналитических и психопатологических исследований. Анализ будет переиздан в Сборнике небольших эссе по неврозам Зигмунда Фрейда (1918) под заголовком Анализ фобии пятилетнего мальчика. Переведенный на французский язык Марией Бонапарт, он появляется во Французском психоаналитическом журнале (т. II, книга 3, 1928) и в “Пресс Университэр” в 1954 году. Публикация этого случая была разрешена отцом; тем не менее из уважения к семье Фрейд изменил имя своего “маленького героя”, и Герберт Граф становится маленьким Гансом. Жонес (1879—1958), врач и биограф Фрейда, уточняет, что психоаналитик из Вены уже сделал два отчета на основе случая маленького Ганса: один относительно детского сексуального любопытства, а другой о “случае трехлетнего мальчика, который догадался о рождении детей, пронаблюдав за беременностью своей матери”. ИСТОРИЯ МАЛЕНЬКОГО ГАНСА Герберт Граф, названный Гансом, имел пять лет отроду, когда он стал “маленьким героем” этого анализа. Родившись в культурной гражданской семье — в семье музыковеда,— маленький Ганс получил воспитание с минимумом принуждений. Действительно, родители были очень благосклонны к психоанализу. Отец регулярно присутствовал на заседаниях Общества по средам, а его “прекрасная мама” была, перед своим замужеством, пациенткой Фрейда. Задолго до обучения родители ребенка внимательно следили за его речью и были внимательны к малейшим поступкам и жестам. Когда мать увидела, что Ганс (ему тогда было три года) играет с пенисом, она пригрозила ему, что позовет доктора, чтобы он его отрезал. Представление о тайнах рождения Ганс получил на примерах со стрекозой. Фобия Ганса проявилась в четыре года и девять месяцев (через некоторое время после рождения его маленькой сестры) в неконтролируемом страхе укуса лошади, поэтому он отказался ходить на улицу. Кроме того, Ганс проявлял живое любопытство в отношении гениталий своего отца, матери, маленькой сестры и животных, которых он неотступно преследовал. Когда он увидел свою сестру в ванне, он отметил, что ее “писка” была совсем маленькой и что она будет расти. Наконец, Ганс оказался во власти Эдипового комплекса, и его любовная страсть к матери имела своим следствием чувство ненависти к отцу, ставшему соперником. Физический конфликт, терзавший мальчика, огорчал его все больше, так как он любил отца. Когда Макс Граф начал проводить анализ фобии своего сына, он представлял в глазах Ганса отца, соперника и терапевта. Он выбрал методику опроса, и Ганс добровольно участвовал в исследовании. Иногда отец прерывал его, помогая ребенку формулировать то, что его возраст мешал ему ясно выразить. Но ни в одном случае отец не подсказывал ответы сыну. Поскольку Макс Граф стремился излечить болезнь Ганса, заключавшуюся в преждевременном пробуждении сексуальности, благодаря нежным заботам матери, он думал также, что страх малыша мог быть связан с мастурбацией, которой он занимался. “Интерес, который он проявляет к “писке”, не является, однако, чисто теоретическим; как можно было предположить, этот интерес толкает его к прикосновениям к половому члену”. Но Фрейд, которому отец регулярно делал отчет относительно результатов анализа, предложил совершенно другую интерпретацию. Мэтр психоанализа узнал от своих пациентов, страдавших неврозами, что их страхи происходили из подавленных стремлений чувственности. Он применил эту теорию к случаю маленького Ганса. Отлично зная, что его желание относительно матери было невыполнимо, ребенок его подавлял. А в результате эффекта подавления его агрессивные эротические пульсации превращались в страх, который выражался в виде фобии. Но при чем здесь лошади? Невинная игра в “лошадку”, которая доставляла столько удовольствия Гансу, определила в какой-то степени выбор в пользу внушающего страх животного. По Фрейду, лошадь, которая кусается, символизировала отца, гневающегося на Ганса, желающего свою мать. Отсюда появление страха кастрации. Ганс боялся, что отец его накажет, кастрируя. Упавшая лошадь означала мертвого отца, соперника, которого желают вытеснить (убрать). Так фобия стала для Ганса средством избежания психического конфликта в борьбе, которую развязали противоречивые чувства в его уме. Ребенок скрывал свои мысли, в которых он не мог признаться. Отныне они выражались в форме симптомов, и эта транспозиция делала их достойными и приемлемыми для сознания. Когда Гансу преподнесли, со всей осторожностью, данные анализа, симптомы начали постепенно затухать. Анализ был весьма удачный, и Ганс окончательно освободился от своей болезни. ЧТО ДАЛ АНАЛИЗ СЛУЧАЯ МАЛЕНЬКОГО ГАНСА? Анализ случая маленького Ганса, каким бы условным он ни был, не становится от этого менее значительным, он внес свой весомый вклад в обогащение психоаналитической теории. Освещение этого случая открывает механизмы защиты, которые вступают в действие в процессе подавления Эдипового комплекса. Так как Фрейд уже много лет назад сделал Эдипов комплекс объектом своего исследования, ясность и простота случая Ганса делают его открытия бесспорными. Это еще одна возможность для Фрейда сражаться за откровенность в области сексуальности, что многие родители, а также школьные учреждения уже применяют на практике. Современная толерантность в отношении детской сексуальности свидетельствует о неоспоримом влиянии идей Фрейда. Анализ фобии пятилетнего мальчика показывает также спонтанность понимания детьми того, что происходит в их голове, важность открытия психоанализа для детей. Также анализ позволяет Фрейду говорить о комплексе кастрации, который существует, даже если ребенок не получил никакой угрозы по этому поводу. Но этот комплекс ведет к болезненному страху, корни которого во враждебных стремлениях по отношению к отцу и садизме по отношению к матери, И наконец, случай с маленьким Гансом позволяет изучать последствия, к которым может привести осознание ребенком подавленных комплексов. Если смущенный медицинский мир ожидал полной ломки психического равновесия ребенка, то история доказала обратное. Действительно, через 14 лет Фрейд был удивлен визитом “красивого молодого человека 19 лет, который представился так: “Это я, маленький Ганс”. Психически уравновешенньгй парень Герберт Граф начинал карьеру дирижера и постановщика опер. Кроме того, он хорошо перенес развод своих родителей, каждый из которых начал новую жизнь. Он не сохранил никакого воспоминания о своем анализе, но легко узнал себя в тексте Фрейда. Случай маленького Ганса, успех ли это? Да, несомненно. Однако Фрейд был осторожен, чтобы распространять на все случаи выводы, сделанные им в ходе анализа фобии Ганса. Да, случай маленького Ганса прекрасно вписался в теорию, которую он иллюстрирует, потому что признаки механизма бессознательного гораздо> легче распознать у ребенка, чем у взрослого. В настоящее время Анализ фобии пятилетнего мальчика фигурирует среди самых читаемых работ Фрейда, потому что его наставление практически доказывает идею автора, которая находит свое" продолжение в воспитании детей. Забота о благожелательном внимании к тому, что говорят дети, их участие в семейной жизни, интерес к их мнению, забота об их полном информировании, деликатность в обращении с ними — одним словом, отказ от угнетения детей — вот принципы Фрейда. Время молчать за столом давно ушло, и ребенок, благодаря Фрейду, а позже и другим психоаналитикам, достиг свободы и уважения. Ганс и другие современные дети — это совершенно самостоятельные “маленькие личности”, со своими надеждами, желаниями, удовольствиями, чувствами и заботами... и не нужно об этом забывать! Но за пределами принципа удовольствия остается нечто, в чем нужно помочь ребенку для овладения им реальностью, то, что смог сделать отец маленького Ганса с помощью человека, которого ребенок называл профессором. ЧЕЛОВЕК С КРЫСАМИ ПУБЛИКАЦИЯ Замечания по случаю навязчивого невроза, более известные как “Человек с крысами”, были опубликованы в 1909 году в первом томе журнала Ежегодник психоаналитических и психопатологических исследований, затем в Сборнике маленьких эссе по неврозам в 1913 году, а в 1921 году “Человек с крысами” был переведен Марией Бонапарт и Р. Лёвенштейном и появился во Французском журнале по психоанализу в 1932 году, в “Пресс Университэр де Франс” в 1954 году. Лечение, описанное в статье, началось 1 октября 1907 года и длилось одиннадцать месяцев. Срок очень короткий для лечения такого рода. Фрейд уже много раз говорил о случае человека с крысами на заседания Общества по психоанализу. 30 октября и 6 ноября он рассказывает о начале анализа, 20 ноября раскрывает способ опроса пациента, 8 апреля 1908 года излагает сущность заболевания, а 27 апреля 1908 года, спустя полгода, как закончилось лечение, Фрейд сообщает о нем на конгрессе в Зальцбурге. Фрейд открыл настоящее имя человека, одержимого крысами,— Эрнст Ланцер, но Патрик Ж. Махони главу в своей книге в 1986 году озаглавил: Фрейд и мужчина-крыса. ИСТОРИЯ ЧЕЛОВЕКА, ОДЕРЖИМОГО КРЫСАМИ Когда Эрнст Ланцер пришел на консультацию к Фрейду первый раз, ему было 29 лет. Этот блестящий юрист жаловался на неотступную мысль: он живет в постоянном страхе, что случится несчастье с его отцом или молодой женой, которую он любит. Также он испытывает иногда сильное желание исполосовать себе горло бритвой или убить себя и вспоминает свою дружбу с молодым человеком, который может помочь в эти трудные моменты. Он изобрел (относительно каждой мелочи повседневной жизни) целую сеть запретов и требований, обязующих его прибегать к уловкам, чтобы “возместить долг”. Кроме того, Эрнст Ланцер делится своим сексуальным опытом. Откровенные признания свидетельствуют о раннем интересе юноши к этой сфере. Он вспоминает о своем свобод* ном обращении с молодыми гувернантками, когда ему было пять или шесть лет, о том, что уже в этом возрасте страдал от эрекций. Он проявляет очень рано навязчивое желание видеть женщин голыми — явный признак вуайеризма.. Но вскоре у него появляется игранное чувство. Он говорит себе, что надо выбросить такие мысли из головы, так как в противном случае рискует принести несчастье своему отцу и спровоцировать его смерть, тогда как в действительности отец умер уже несколько лет назад. Странным алхимическим способом человек-крыса устанавливал мост между настоящим и прошлым. Затем человек-крыса рассказывает историю, из-за которой Фрейд дал ему это прозвище. Когда он принимал участие в маневрах, будучи офицером в отставке, один капитан во время привала рассказал о странной пытке, применяемой на Востоке: на ягодицы жертвы опрокидывают горшок с крысами, и животные устремляются в задний проход. Когда Эрнст Ланцер рассказывает эту историю, его охватывает волнение, он пугается. Фрейд замечает на его лице “ужас наслаждения, не ведомый ему самом”. Более того, он воображает своего отца и свою любимую подвергнутыми этой пытке. Эрнст продолжает свои откровения путаной историей с деньгами, которые он должен офицеру или почтовой служащей за получение посылки с моноклем. Наконец, возвращаясь в свое детство, он вспоминает девочку, которую любил, когда ему было 12 лет. Одна мысль зрела тогда в его уме: если с ним произойдет несчастье, малышка подарит ему свою любовь. Другими словами, если у него умрет отец, она его полюбит. Такое умственное состояние выказывает конфликтные чувства, которые он испытывает к своему отцу. Когда в первый раз он открыл удовольствие коитуса, то сформулировал Свои бессознательные желания таким образом: “Да это замечательно! Чтобы испытать это, можно убить своего отца!” Он вспоминает, что отец наказал его, когда ему было три года, за смутную историю с мастурбацией, а он выкрикивал слова, которые ему казались ругательными: “Ты лампа! Ты скатерть! Ты тарелка!” — после чего отец никогда больше не бил его. Несмотря на это он любил отца. И это чувство двойственности довлело над ним всю жизнь. Как только он чувствовал способность любить, в нем сразу возникало противоположное чувство. Фрейд объясняет эту амбивалентность чувств как один из признаков невроза. Человек становится объектом целой серии непреодолимых влечений, то есть находится во власти некой силы, которая заставляет его совершать различные действия: охранять даму, которую он любит; для лучшего понимания повторять каждую фразу; считать во время грозы; сомневаться в том, что он слышит: “Сомнение в его мании к пониманию означает, что он сомневается в любви своей жены”. А в действительности: “Сознательная мысль ошибается, конечно, относительно смысла этих принуждений и присваивает им вторичные мотивы, она их рационализирует”. Рассказ о пытке крысами, учитывая свободу ассоциаций, помог дальнейшему продвижению анализа. Эта история пробудила в Эрнсте анальный эротизм^Крысы в его воображении связываются с деньгами: “Столько флоринов, сколько крыс”, поэтому у Эрнста возникает ассоциация: “часть — крысами”. Идея распространения инфекции трансформировалась в уме больного в сифилис, который связывается с пенисом... “Склонность к жестокости, себялюбивой и чувственной, была подавлена заранее, что доказывается его собственным описанием и мимикой во время рассказа”. Зная, что крысы кусают и истребляются за это людьми, он вспоминает одну сцену детства, когда сам укусил и был наказан. Также крысы в его воображении превращаются в детей, которых не могла иметь жена Эрнста. Капитан, который стал защитником пытки, занял в уме больного место его отца. Именно тогда появилась ошибочная мысль: “Это нужно было сделать тебе”. Борьба с отцом получила объяснение. С того момента, как Эрнст осознал толкование Фрейда, его состояние улучшилось. следствия анализа Между 1901 годом и первой мировой войной отмечено значительное продвижение в изучении неврозов, за пределами психиатрии. Действительно, глава “Неврозы” Трактата об умственной патологии (1903) французского невролога Жиль-бера Балле (1853—1916) посвящена в основном болезни Паркинсона, эпилепсии или хореи, то есть резких и непроизвольных движений, связанных с поражением нервной системы. Нарушениям психики, которыми интересовался Фрейд, не уделяли должного внимания. Жильбер Балле посвящает лишь несколько страниц своего исследования разным видам фобии и одну страницу — навязчивым неврозам. В это же время немецкий психиатр Э. Крепелин (1856—1926) 130 страниц своего Трактата объемом в 1370 страниц уделяет “психогенным неврозам”. Эти факты помогают понять новаторство “Человека с крысами”, который уже стал классическим примером анализа навязчивого невроза. Следует напомнить, что во время написания Заметок о случае навязчивого невроза психоаналитики, объединившиеся вокруг венского мэтра, получившего в 1902 году почетное звание профессор, стали собираться у Фрейда по средам. В 1909 году, когда появилась работа “Человек с крысами”, влияние Фрейда уже сильно. Швейцарский психиатр Юнг (1875—1961), так же, как и другие зарубежные ученики Фрейда, популяризирует его учение с 1907 года. 1909 год становится также годом первого Международного конгресса психоанализа и годом Курса лекций, которые Фрейд прочитал в США. Что дает анализ случая “человека с крысами” психоаналитической мысли и психиатрии? Из этого психоанализа Фрейд делает выводы о навязчивом неврозе. Он описывает также механизмы, типичные для этой аномалии психики: мысли, действия, навязчивые слова, опережающее мысль сомнение или опускание важной мысли, делающее речь несвязной; тенденцию повиноваться внутренней силе, заставляющей больного совершить какое-либо действие; предчувствия и суеверия, страх видеть свои мысли реализованными, именуемый Фрейдом как “всемогущество мысли”; амбивалентность чувств; защита от принуждения с помощью компенсаторных обрядов: “Если я это сделаю, это никогда не произойдет...” Кроме того, интересно отметить, что именно с помощью упоминания о крысе Фрейд выделил все элементы, которые были обнаружены в толковании наваждения Эрнста Ланцера, такие, как деньги, пенис, смерть, амбивалентность чувств. Этот факт показывает, каким образом животное объединяет мысли и действия, связанные с негативными темами или запрещениями. В то время когда Фрейд писал эту работу, крыса была, в большинстве случаев, только физической, чисто материальной субстанцией, не имеющей символического значения. И вот, ставя на первый план этого любителя грызть ногти, Эрнста Ланцера по кличке “человек с крысами”, мэтр психоанализа замышляет новаторский ход, который предвосхищает интерпретации будущего. В самом деле, в наше время крыса, в коллективном бессознательном, стала символом толкований Фрейда по этой проблеме. СЛУЧАЙ ШРЕБЕРА ПУБЛИКАЦИЯ ТЕКСТА Фрейд публикует Психоаналитические заметки по автобиографическому случаю паранойи в 1911 году на немецком языке в журнале Ежегодник психоаналитических и психопатологических исследований под заголовком: Psychoanalytische Bemer-kungen ubereinen autobiographisch beschriebenen Fall von Paranoia. Эта работа, состоящая из трех частей, была переведена на французский язык Марией Бонапарт и Р. Лёвенштейном и появилась во Французском журнале психоанализа (1932, том 5) и в “Пресс Университэр де Франс” в 1954 году. Фрейд описывает болезнь председателя Шребера, который лечился от паранойи с 1893 по 1902 год. Даниэль-Поль Шребер удивительно ясно рассказал в Мемуарах невропата (1903) о приступах своего недуга. Он никогда не консультировался у Фрейда, так что мэтр психоанализа дал свою интерпретацию и создал теорию паранойи на основании одного-единственного документа. Когда Фрейд приступил к работе, он уже интересовался этой болезнью на протяжении нескольких лет. В это время борьба между Фрейдом и его учеником Адлером (1870—1937) была в самом разгаре. Адлер противопоставлял сексуальному психоанализу Фрейда теорию, основанную на понятиях характера, комплекса неполноценности и конфликта между реальным положением индивида и его надеждами. Изучение болезни Шребера стало первой из причин, приведших к разрыву между Фрейдом и Юнгом (1875—1961). Юнг толковал некоторые факты иначе, чем мэтр, высказывая собственные мысли по поводу теории либидо, истинность которой Фрейд хотел подтвердить в этом исследовании. ИСТОРИЯ ШРЕБЕРА Даниэль-Поль Шребер родился в 1842 Году. Сын знаменитого врача-ортопеда, он изучает право. Шребер делает блестящую карьеру юриста, и в 1893 году, когда впервые проявляется его болезнь, он только что назначен председателем Верховного суда Саксонии, его родины. Первые приступы нервного заболевания проявились после одного переутомления. Он обращается тогда в психиатрическую клинику Лейпцига, где его лечит знаменитый профессор Флексиг, который устанавливает диагноз ипохондрии — болезни, характеризующейся беспокойством относительно состояния своего тела и своих органов, сопровождающееся эмоциональной подавленностью. Некоторое время спустя Шребер выходит из клиники абсолютно здоровым. Он глубоко благодарен Флексигу. И в течение девяти лет не ощущает никаких признаков болезни, до того дня, когда начинает страдать бессонницей и ему на ум приходят идеи о самоубийстве, первые симптомы серьезного осложнения, которые проявляются до 1902 года. В мире своих галлюцинаций Шребер чувствует себя наде ленным некоей миссией: спасти человечество, вернуть ему утраченное благоденствие. Но Бог, с которым он постоянно разговаривает, ставит условие: чтобы спасительная миссия закончилась благополучно, Шребер должен сначала “быть превращен в женщину”. С этого момента начинается долгий период, в течение которого Шребер находится в бреду. Физическое страдание длится беспрерывно: слуховые галлюцинации, голоса, пришедшие неизвестно откуда, называющие его иронически “мисс Шребер”, интенсивные телесные боли. Но самым ужасным, .конечно, является умственное страдание. Страх перед смертью; обязательства, наложенные на него самим Богом, в которого Шребер продолжал верить, необходимость постоянно думать: “Как только моя мысль остановится, Бог сочтет мои духовные способности угасшими”, и т. д. Наконец, находясь в бреду, Шребер чувствует, что его преследует доктор Флексиг, которого он ассоциирует со своими призраками, гомосексуальными видениями: “Флексиг убил душу больного или пытался это сделать”. Споры Шребера с Богом, который принимал участие во всех злодеяниях, весьма двусмысленны. Он обвиняет Бога, что тот не понимает живых. Затем в болезни наступает переломный момент. Шребер, кажется, примирился с бредовой идеей быть превращенным в женщину, а чувство стыда, охватывающее его при мысли о своей кастрации, “сначала ощущавшееся как преследование и страшное оскорбление, теперь ощущается как наслаждение”. Отношение Шребера к эротизму меняется. “ Теперь это не было больше сексуальной свободой мужчины, а было похоже на сексуальную чувствительность женщины...”; “Он стал верить, что сам Бог, в ответ на его согласие, пробудил в нем женственность”. Шребер готов производить новую расу суперлюдей. Эти идеи “величия” возникали в его голове, начиная с галлюцинирующих бесед с Богом. Паранойя с точки зрения Фрейда Паранойя — это заболевание психики, которое характеризуется бредом, отмеченным чувством преследования и манией величия. Болезнь председателя суда Шребера подтверждает эту теорию. Начиная с этого случая, Фрейд создает основы своей концепции о паранойе, и многие утверждения мэтра психоанализа заслуживают доверия. Действительно, он значительно расширил достаточно ограниченный взгляд на паранойю, которого придерживались психиатры его времени. Крепелин, на которого иногда ссылался Фрейд, считался одним из самых больших специалистов по ментальным болезням, а психиатрия рассматривалась как область “наук о природе”, по образу ботаники. В самом деле, Крепелин (1856—1926) ограничился тем, что классифицировал патологические проявления по способу связи. С помощью понятий “дегенерация” или “метаболизм” он определяет происхождение ментальных нарушений, отдавая предпочтение “естественной истории болезни”. Крепелин собирает сведения и составляет рекомендации, которые наилучшим образом согласуются с психиатрическим направлением его времени, не заботясь о точности и глубине этих соображений. А ведь речь идет о теоретиках, которые практикуют в области “психиатрии, не принимая в расчет психологию”. Паранойя поднимает вопрос относительно механизмов защиты психики. С помощью паранойи Шребер пытается “защищаться” от гомосексуализма, он подавляет это желание, выталкивает его из своего сознания: “Мы считаем, что наваждение гомосексуального желания “любить человека” составляет ядро конфликта в паранойе мужчины*. Больной будет “противоречить” своим чувствам бредом преследования. Вспомним страдания Шребера в первой фазе его болезни: “Я это не люблю, я это ненавижу”. Затем больной переносит свое чувство ненависти на какого-либо человека, и “Я его ненавижу” трансформируется в “Он меня ненавидит”, следовательно: “Преследователь — всегда человек, ранее уважаемый или любимый”. Из этого может возникнуть явление, которое Фрейд обозначает словом “эротомания” — преувеличенная гетерогенная фиксация “Это ее я люблю”. Такого не было в случае с Шребером, бред которого был религиозным. И наконец больной приходит к мысли “это не я люблю мужчину — это она его любит”, откуда возникает ревность, заканчивающаяся мыслью “Я никого не люблю”. Таков путь “завышенной сексуальной оценки “Я”. Последний аспект более известен как нарциссизм, названный по имени сына греческого бога, Нарцисса, который, смотрясь в воду, влюбился в собственное отражение. И Шребер, воссоздавая свой мир, возвращается к той стадии чувственности, когда было достаточно, как в детстве, своего тела, чтобы удовлетворить сексуальные потребности. Когда Шребер отдается анальной чувственности, он вверяет себя разнузданной сексуальности и смиряется в какой-то степени с гомосексуальностью и потерей своего мужского достоинства во имя “благого божьего дела”. Фрейд открывает в этом совершенно новый механизм, механизм рационализации Строгое сексуальное воспитание Шребера и невозможность иметь детей, которых он хотел, ставят перед пациентом проблемы моральные и физиологические. Он вырабатывает целую интеллектуальную конструкцию своей немощности, которую трансформирует в компенсаторное сверхмогущество, через посредство мыслей о возложенной на него миссии. Этот пациент, превосходно одаренный с интеллектуальной точки зрения, все потерял, кроме искусства рассуждать. С помощью своей логики больной превращает безобразное в нечто приемлемое. Такие симптомы — попытки выздоровления. Тут Фрейд становится на сторону Крепелина и допускает также, что паранойя представляет одну из форм преждевременного безумия. Конечно, концепция паранойи претерпела некоторые изменения со временем. Но подход Фрейда, наиболее близкий к истине, остается признанным и в наши дни. ЧЕЛОВЕК С ВОЛКАМИ ПУБЛИКАЦИЯ РАБОТЫ Этот Отрывок из детского невроза появился на немецком языке в 1918 году под заголовком Aus der Geschiclite einer infantilen Nevrose в Сборнике небольших эссе о неврозах. В 1924 году он вышел отдельной брошюрой. Включенный затем в XII том Полного собрания сочинений Фрейда, Отрывок был переведен на французский язык Марией Бонапарт и Р. Лёвенштейном; перевод был пересмотрен Анной Берман. Наконец, эта работа была опубликована в Эссе по психоанализу, которые были переведены на французский язык доктором Янкелевичем для издательства Пэйо в 1927 году. В действительности история человека с волками была написана Фрейдом сразу после окончания лечения, в течение зимы 1914/15 года. Но она вышла только в 1918, так как первая мировая война смешала и все издательские планы. Вслед за неврозом взрослого человека Фрейд стал изучать инфантильный невроз. Когда человек с волками пришел к нему на консультацию, оба ученика мэтра, Адлер (1870—1937) и Юнг (1875—1961), поставили под сомнение тот факт, что детская сексуальность является истинным источником болезней психики. По мнению Юнга, эти псевдовоспоминания из сексуальной жизни ребенка — всего лишь фантазмы, наваждения, рожденные в уме взрослого человека, но которые он связывает со своим прошлым. По Адлеру, ранние проявления чувственности являются сексуальными только по внешнему впечатлению; он причислял их к агрессивным проявлениям. В то время как оба ученика исповедовали отличные от его собственного мнения, Фрейд нашел подтверждение своего тезиса, занимаясь лечением болезней взрослого человека, источником которых он считал детские нарушения. ИСТОРИЯ ЧЕЛОВЕКА С ВОЛКАМИ Когда Серж Панкеев, молодой украинский аристократ, появляется в кабинете Фрейда, он страдает серьезными расстройствами, зависим от посторонней помощи и “не приспособлен к жизни”. Его болезненное физическое состояние связано с гонореей (инфекция венерического происхождения), которой он заразился в 16 лет. История невроза взрослого человека с волками берет начало в детских нарушениях, в первую очередь ставших предметом анализа, который продлился четыре с половиной года. Первые внешние проявления этих детских нарушений — смена настроения. Обычно тихий, Серж становится раздражительным, и его гнев направлен на тех, кого он любит: отца и кормилицу Нани. Его сексуальное развитие протекало в виде ломаной линии. В три года и три месяца его сестра пыталась соблазнить Сержа, играя с его пенисом. Ребенок оттолкнул ее, но его протест был направлен против сестры, а не действия. После попытки совращения он стал пассивным. Позже Серж сам попытался соблазнить няню, занимаясь мастурбацией в ее присутствии. После этого он снова стал активным. Но тогда Серж получил первую угрозу кастрации: “У детей, которые занимаются этим, образуется рана в этом месте”. Позже он заметил такую рану у сестры и ее подружек, когда они писали: “панпан спереди” у девочек был лишен пениса. Именно этот факт стал часто напоминать ему о кастрации. Этот страх повлек за собой регрессию его сексуального развития, которое уже находилось на генитальной стадии, и оно вернулось к анальной стадии (см. Три эссе о сексуальной теории). Его болезнь перешла в новую фазу, добавилась фобия животных, но в то же время и жестокость по отношению к ним и к себе. Это проявилось в видениях и фантазмах. Его садизм сменился мазохизмом, не менее повелительным: он желал, чтобы его ярость служила детонатором для наказаний, которые назначал ему отец. Это было еще одно сексуальное удовлетворение, вследствие которого, он становился пассивным. В четыре с половиной года его приобщили к религии. Он выказал глубокую веру, но это чувство было двойственным: он присутствовал на церковных службах, целовал иконы, но парадоксальным было то, что он не мог помешать себе богохульствовать. Совсем как Доре, ему приснился сон, который пролил свет на невроз молодого человека. В четыре года Серж увидел во сне, как открылось окно комнаты и в глубине усадьбы показалось шесть или семь волков, которые смотрели на него. В связи с этим сном Фрейд окрестил молодого украинца “человек с волками”. Согласно толкованию Фрейда, сновидение, связанное с волками,— это факт смешения многих сказок, из которых наслаиваются друг на друга картинки-изображения сидящих на задних лапах волков. Потом к этому добавляется страх кастрации. На самом деле сон был развязкой события, которое произошло с молодым человеком, когда ему было полтора года: он увидел коитус родителей в положении “сзади”. Эта позиция давала ему возможность разглядеть половые органы родителей и, конечно, “рану” матери. Положение отца связалось в уме малыша с изображением волка в книжке. Понятно, что с тех пор страх кастрации был вызван двумя событиями: нежными фразами отца, типа “Я тебя съем” и открытием, что надо быть кастрированным, чтобы стать объектом отца. Это открытие свидетельствовало также о гомосексуальных склонностях ребенка и позже оказало влияние на выбор объекта любви: ему нравилось иметь отношения в положении “сзади” с женщинами с большими ягодицами, а также со служанками, вследствие потребности в унижении своих партнерш. Действительный или придуманный — Фрейд не вдается в эти подробности — вид примитивной сцены производит травму в незрелом уме и, бесспорно, имеет отклик в душевной жизни взрослого. Именно в этом заключается главный тезис Фрейда. Через наблюдение “человека с волками” он делает вывод о том, что неврозы взрослого уходят корнями в детство. “ЧЕЛОВЕК С ВОЛКАМИ” - ОСОБЫЙ СЛУЧАЙ Этот долгий анализ показывает, как трудны подходы к сложной личности, к тому же другой культуры (украинец), одаренной живым умом, но привыкшей к инстинктивным проявлениям, “не знавшим никаких преград”. Конечно, этот молодой человек, 18 лет отроду, внешне выглядел нормальным, но кризис, который можно определить как житейский, привел его, после соматической и физической травмы, к заболеванию (гнойное кровотечение). Это может случиться при любом “кризисе” молодого возраста, свидетелями чему мы являемся ежедневно.

Исходя из этого, Фрейд настаивает на подробных описаниях клинических ситуаций и на длительном анализе присутствующих явлений в их связи с сексуальным развитием пациента, начиная с детского возраста.

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-