III. Понятие Я в дзен-буддизме

Подход дзен-буддизма к реальности можно определить как донаучный (иногда и антинаучный) в том смысле, что дзен движется в полностью противоположном науке направлении. Это не обязательно означает противостояние дзен науке, но лишь то, что для понимания дзен требуется занять позицию, которой сциентисты пренебрегали — или даже игнорировали ее как «антинаучную».

==35

Науки являются единообразно центробежными, экстравертными, смотрящими «объективно» на вещь, вырванную ими из целого для исследования. Тем самым они занимают позицию, согласно которой вещь всегда дистанцирована от ученого. Они никогда не стремятся к самоотождествлению с объектом своего исследования. Даже там, где они смотрят внутрь себя с целью самоисследования, внутреннее самым тщательным образом проецируется вовне. Так они делаются чуждыми самим себе, словно им не принадлежит их собственный внутренний мир. Они боятся стать «субъективными». Но следует помнить, что, пока мы смотрим со стороны, мы остаемся посторонними, а потому никогда не знаем самой вещи. Все наше знание — это знание о чем-то, а это означает, что мы никогда не знаем, какова наша реальная самость. Сциентисты могут сколько угодно желать достижения Я, но никогда не в силах к нему приблизиться. Конечно, они могут немало говорить о нем, но это все, что они могут делать. Поэтому для достижения реального знания Я дзен советует радикально изменить эту направленность науки. Говорят, что истинным предметом изучения человеческого рода является человек. В таком случае человека нужно брать как Я, ведь предметом является собственно человеческое в нем, а не животное, которое лишено сознания Я. Боюсь, что мужчины и женщины, которые не стремятся к познанию Я, должны будут вновь пройти сквозь цикл рождений и смертей. «Познать самого себя» — значит познать свое Я.

Научное познание Я не является реальным познанием до тех пор, пока Я не объективируется. Научная направленность познания должна быть перевернута: Я следует рассматривать изнутри, а не извне. Это значит, что Я должно познавать себя, не выходя за собственные пределы. Могут спросить: «Как это возможно? Познание всегда предполагает

==36

дихотомию познающего и познаваемого объекта». Я отвечаю: «Самопознание возможно лишь там, где произошло отождествление субъекта и объекта, то есть там, где научное исследование пришло к своему концу, где отставлены все приборы для экспериментов, где мы признаемся в том, что далее не можем исследовать без выхода за собственные пределы, совершая чудесный скачок в царство абсолютной субъективности».

Я пребывает в царстве абсолютной субъективности. «Пребывать» — это не совсем точное выражение, поскольку оно передает только статический аспект Я. Оно всегда в движении или в становлении, одновременно и ноль (указывающий на статичное состояние) и бесконечность, указывающая на непрестанное движение. Я динамично.

Я сравнимо с кругом, не имеющим окружности, это шуньята, пустота. Но это также центр такого круга, обнаруживаемый повсюду и нигде. Я — это точка абсолютной субъективности, передающая смысл неподвижности и покоя. Но эта точка может сдвинуться куда угодно, занять бесконечное многообразие мест, а потому в действительности не является точкой. Такое явно невозможное для науки чудо имеет место, когда научная перспектива перевернута и мы обратились к дзен. Он является исполнителем этой невозможности.

Двигаясь от нуля к бесконечности и от бесконечности к нулю, Я никоим образом не является объектом научных исследований. Будучи абсолютной субъективностью, Я отвергает все попытки приписать ему объективно определяемое местоположение. Оно столь неуловимо и неопределенно, что мы не можем проводить с ним какие бы то ни было научные эксперименты. Мы не поймаем его никакими объективно сконструированными сетями, даже при наличии всевозможных научных талантов, поскольку по природе своей они относятся

==37

лишь к тем вещам, с которыми работает наука При соответствующем подходе Я обнаруживает себя без процесса объективации.

Я ссылался выше на последнюю книгу де Ружмона, в которой он называет «личность» и «машину» двумя основополагающими понятиями, которые характеризуют западный поиск реальности. «Личность», согласно де Ружмону, первоначально была юридическим термином в Риме. Когда христианство стало рассматривать вопрос о Троице, схоласты использовали этот термин теологически, что видно уже по таким терминам, как «божественный лик» и «человеческая личность», которые гармонично соединяются в Христе. В нашем сегодняшнем употреблении этот термин имеет ряд морально-психологических значений, которые предполагают весь этот исторический контекст. Проблема личности в конечном счете сводима к проблеме Я.

Личность у де Ружмона по своей природе дуалистична, в ней всегда заключен какой-нибудь конфликт. Напряжение, конфликт и противоречие составляют сущность личности, а отсюда естественным образом следует, что чувства страха и неопределенности тайно сопровождают личность в любой ее деятельности. Мы могли бы даже сказать, что как раз это чувство побуждает личность совершать неуравновешенные, страстные и насильственные действия. Истоком всех человеческих деяний является чувство, а не диалектические затруднения. Сначала психология, только затем логика и анализ.

Согласно де Ружмону, дуализм коренится в самой природе личности, преодоление его для людей Запада невозможно — до тех пор, пока они придерживаются историко-богословской традиции Богочеловека и Человекобога. В силу дуалистического конфликта в своем бессознательном люди Запада лишены покоя, отважно странствуют в пространстве и во времени. Они целиком экстравертны, а не

==38

интровертны. Вместо того чтобы смотреть вовнутрь, овладевать природой личности, они пытаются объективно примирять дуалистические конфликты в интеллектуальном плане. Что же касается самой личности, то позвольте мне процитировать де Ружмона: «Личность есть призыв и ответ, это не факт, не объект, но действие, и полный анализ фактов и объектов никогда не даст неопровержимого доказательства существования личности» ^6 .

«Личность никогда не имеет места там или здесь, она в действии, в напряжении, в стремительном порыве — и много реже в счастливом равновесии, о котором. дает представление музыка Баха» ^7 .

Звучит все это прекрасно. Личность действительно такова, как описывает ее де Ружмон; это описание соответствует тому, что буддисты сказали бы об отмане, «находящемся на пути к растворению» (висонкара). Но махаянисты спросили бы автора приведенных выше изречений: «Кем являешься ты, произносящий все эти распрекрасные слова, с концептуальной точки зрения? Мы хотели бы порассуждать о тебе — лично, конкретно или экзистенциально. Когда ты говоришь: «Пока я живу, я жив противоречием» — кто здесь это Я? Когда ты говоришь нам, что фундаментальная антиномия личности должна быть принята на веру, кто принимает на веру? Кто эту веру испытывает? За верой, опытом, конфликтом и концептуализацией должен находиться живой человек, который все это делает».

Вот рассказ о дзен-буддистском монахе, который прямо и конкретно указал пальцем на личность и дал спрашивавшему возможность ее увидеть. Этот монах был позже известен под именем Обаку

^6 Rougemont D. de. Man's Western Quest P.. 50.

^7 Ibid. P. 55.

==39

Ки-ун (ум. в 850 г.). Он был одним из великих наставников дзен в Танскую эпоху.

Правитель одной области навестил однажды монастырь. Настоятель провел его во время осмотра по различным постройкам. Когда они вошли в комнату, где висели портреты следовавших друг за другом настоятелей, правитель указал на один из них и спросил: «А это кто?» Настоятель отвечал: «Последний настоятель». Следующий вопрос правителя был таким: «Это его портрет, а где само лицо?» На это настоятель не мог ответить. Правитель настаивал на ответе, и настоятель был в отчаянии, поскольку никто из монахов не мог удовлетворить любопытство правителя. Наконец он вспомнил о странном монахе, который недавно оказался под кровом монастыря и тратил все свободное время на уборку двора. Он подумал, что этот странник, похожий на дзенского монаха, может ответить правителю. Его позвали и представили правителю. Тот уважительно обратился к монаху: «Достопочтенный, эти господа, к глубокому сожалению, не могут ответить на мой вопрос. Не будете ли вы так любезны попробовать на него ответить?» Монах спросил: «Каков ваш вопрос?» Правитель рассказал ему обо всем, что произошло раньше, и повторил свой вопрос: «Вот портрет бывшего настоятеля, но где же его лицо?»

Монах сразу воскликнул: «О правитель!» Правитель откликнулся: «Да, достопочтенный!» «Где он?» — таков был ответ монаха. Сциентисты — включая теологов и философов — хотят быть объективными и избежать всякой субъективности. Они твердо держатся той точки зрения, что суждение истинно лишь в случае объективной его оценки или проверки, а не просто субъективного или личного опыта. Они забывают, что личность непременно живет не концептуальной или научно определенной, но личностной жизнью. Каким бы точным, объективным, философским ни

К оглавлению

==40

было определение, оно относится не к личной жизни, а к некой жизни вообще, которая является предметом исследования. Дело тут не в объективности или субъективности. Нам жизненно важно самим, лично обнаружить нашу жизнь, решить, как ее прожить. Знающая себя личность никогда не предается теоретизированию, не занята писанием книг и поучением других — такая личность живет своей единственной, свободной и творческой жизнью. Что она собой представляет? Где ее найти? Я знает себя изнутри и никогда не знает извне.

Рассказ об Обаку и правителе показывает нам, что обычно мы удовлетворяемся портретами или

подобмями. Представив себе человека умершим, МЫ

забываем задать вопрос правителя: «Здесь портрет, а где же лицо?» Если перевести этот рассказ на современный язык, то его суть такова: «Экзистенция (включая личность) поддерживается постоянным изобретением относительных решений и полезных компромиссов». Идея рождения-и-смерти представляет собой относительное решение, а изготовление портрета — род сентиментального полезного компромисса. Но там, где речь идет о действительной личности, все это отсутствует, а вопрос правителя был: «Где же лицо?» Обаку был дзен-буддистским монахом, а потому не терял времени и пробудил правителя из сновидческого мира понятий одним восклицанием: «О правитель!» Тут же последовал ответ: «Да, достопочтенный!» Мы видим, как здесь личность целиком выпрыгивает из палаты анализа, абстракций, концептуализации. Если это нами понято, то мы знаем, кто это лицо, где оно, кто есть Я. Если лицо отождествляется с простым действием, то это не живая, но только интеллектуальная личность — не мое Я и не твое Я.

Однажды Джошу Джушина (778— 897) спросил монах: «Что есть мое Я?» Джошу ответил вопросом: «Ты

==41

доел утреннюю кашу?» — «Да, доел». — «Коли так, то помой свою миску».

Еда — действие, мытье — действие, но дзен интересуется самим деятелем, тем, кто ест и моет; до тех пор, пока экзистенциально, в опыте не уловлена личность, нельзя говорить и о действии. Кто осознает действие? Кто сообщает тебе этот факт сознания? Кто ты сам, говорящий о нем себе и всем остальным? «Я», «ты», «он», «она», «оно» — все эти местоимения нечто замещают. Кто есть это нечто?

Другой монах спросил: «Что есть мое Я?» Джошу отвечал: «Ты видишь кипарис во дворе?»

Джошу интересует здесь не видение, но видящий. Если Я есть ось спирали, если Я никогда не объективируется и не фактуализируется, то все же оно здесь, и дзен говорит нам, как уловить его нашими голыми руками и показать наставнику неуловимое, необъективируемое или недостижимое ^8 . В этом заключается расхождение между наукой и дзен. Следует напомнить, однако, что дзен не возражает против научного подхода к реальности, он лишь желает сказать сциентистам, что помимо их подхода имеется другой — более прямой, обращенный вовнутрь, более реальный и личностный. Они могут назвать его субъективным, но это совсем не так.

Личность, индивид, Я, эго — в этой лекции все эти понятия используются как синонимы. Личность является морально-волевой, индивид противостоит всякого рода группам, эго психологично, а Я одновременно морально и психологично, обладая при этом и религиозным значением.

С точки зрения дзен, опыт Я психологически уникален в том отношении, что он насыщен чувст-

пу-ко-тэ , на

^8 По-японски "фукатоку", по-китайски санскрите " анупалабдха".

==42

вом автономности, свободы, самоопределения и, наконец, творчества.

Хокоджи спросил Башо До-ичи (ум. в 788 г.): «Кто тот, стоящий в одиночестве и без товарища посреди десяти тысяч вещей» (дхарма)? Башо отвечал: «Отвечу тебе, если одним глотком выпьешь Западную Реку».

Таковы деяния Я или личности. Психологи и теологи, говорящие о пучке последовательных перцепций или впечатлений, об Идее или принципе единства, о динамической тотальности субъективного опыта или об оси криволинейных человеческих действий, идут в направлении, противоположном дзен. И чем быстрее они идут, тем дальше уходят от дзен. Поэтому я говорю, что наука или логика объективна и центробежна, тогда как дзен субъективен и центростремителен.

Кто-то заметил: «Все внешнее говорит индивиду, что он — ничто; все внутреннее убеждает его, что он — все». Это замечательное изречение, ибо оно выражает чувства каждого из нас, когда мы спокойно сидим и всматриваемся в глубинные покои нашего бытия. Там нечто движется и нашептывает, что мы родились не зря. Я прочитал где-то: «В одиночестве подвергаешься ты испытанию, одиноким уходишь в пустыню, одного тебя допрашивает мир». Но стоит человеку однажды со всею честностью посмотреть внутрь себя, и он понимает, что он не одинок, не потерян, не заброшен в пустыню. Внутри его живет некое чувство царственного и величественного одиночества; он стоит сам по себе, но все же не отделен от остального существования. Эта уникальная ситуация, внешне или объективно противоречивая, возникает вместе с подходом к реальности на пути, который предлагает дзен. Такое чувство проистекает из личного опыта творчества, появляющегося вместе с выходом за пределы царства интеллекта и абстракций. Творчество отличается

==43

от обыкновенной активности, это печать самоопределяющегося деятеля, именуемого Я.

Индивидуальность также важна для определения Я, но индивидуальность носит более политический и этический характер, она тесно связана с идеей ответственности. Индивидуальность принадлежит царству относительного. Она ассоциируется с силами самоутверждения. Она всегда осознается другими и ровно настолько ими контролируется. Там, где подчеркивается индивидуализм, там преобладает чувство взаимного ограничения и напряженности. Здесь нет свободы, нет спонтанности, зато есть тяжелая атмосфера заторможенности и подавленности. Человек задавлен, а в результате возникают все разновидности психических нарушений.

Индивидуация представляет собой объективный термин для отличения индивидуальности от индивидуализма. Там, где обособление превращается в отрицание другого, там поднимает голову стремление к власти. Иногда оно является вообще неконтролируемым; когда оно не настолько сильно или когда оно лишь более или менее негативно, мы становимся крайне восприимчивыми к критике. Такое сознание иной раз ввергает нас в ужасное рабство, напоминающее «философию одежды» в Sartor Resartus Карлейля. Это — философия внешнего, где каждый одевается для всякого другого, чтобы выглядеть иначе, чем он есть на деле. Там, где этот процесс заходит далеко, оригинальность утрачивается, а человек превращается в какую-то смешную обезьянку.

Когда эта сторона Я разрастается и начинает преобладать, реальное Я отбрасывается, подавляется и низводится до ничто. Мы знаем, что означает такое подавление. Творческое бессознательное никому не удается подавить, оно так или иначе о себе заявляет. Когда оно не может утверждать себя естественным для него путем, оно прорывает все заграждения — иногда посредством насилия, иной

==44

раз в форме патологии. Но в обоих случаях реальное Я безнадежно разрушается.

Опечаленный всем этим, Будда провозгласил учение об аннатта, или нирсчпма, или не-эго, дабы пробудить нас от снов видимости. Дзен-буддизм не вполне удовлетворился предложенным Буддой отрицательным способом демонстрации учения. Он представляет учение самым утвердительным и прямым путем, чтобы последователи Будды не блуждали в поисках реальности. Приведем пример из «Риндзай Гиген».

Однажды Риндзай (ум. в 867 г.) произносил такую проповедь: «Имеется истинный человек без звания в куче обнаженной плоти, который входит и выходит через врата вашего лица [то есть через органы чувств]. Кто еще не удостоверился в этом, смотрите, смотрите!»

Один монах вышел вперед и спросил: «Кто этот истинный человек без звания?»

Риндзай спустился с помоста, схватил монаха за горло и крикнул: «Говори, говори!»

Монах колебался, Тогда Риндзай отпустил его и сказал: «Какой жалкий кусок грязи!» ^9

«Истинный человек без звания» — это термин Риндзая для обозначения Я. Его учение почти исключительно посвящено этому Человеку (нинь, жэнь), или Личности. Он называет его иногда «человеком Пути» [донинь или дао-жэнь}. Можно сказать, что он был первым наставником в истории дзен-буддистской мысли в Китае, который настойчиво утверждал присутствие этого Человека во всякой фазе человеческой жизнедеятельности. Он неустанно наставлял своих последователей на путь реализации

^9 Буквально — "засушенная палка грязи" (по-японски — "каншцкетцу": "кон" — сухой, "ши" — "грязь", "кетцу" — "палка"; по-китайски "хон-ши-чуэ").

==45

Человека, или реального Я. Последнее есть род метафизического Я, противостоящего психологическому или этическому Я, которое принадлежит конечному миру релятивности. Человек Риндзая определяется как «не имеющий звания» или «независимый от» (му-йе, ву-и) или «без одежд» ^10 . Это должно направить наши мысли к «метафизическому Я».

Сделав это предварительное замечание, я приведу большой отрывок из «Речений» Риндзая, посвященный Человеку, Личности, или Я, в котором он выразительно и обстоятельно говорит о субъекте и хочет помочь нам в понимании дзен-буддистской концепции Я.

Риндзай о Я, или «Тот, кто сейчас прямо перед нами, одинокий и просветленный, в полном сознании слушает этот разговор о дхарме» ^11 .

[Сказав о трояком теле Буда,ы [трикайя}, Риндзай продолжал:]

Уверен, что все это — только тени. Достопочтенные! В Человеке (жэнь) должны вы узнать играющий всеми этими тенями источник всех Будд, убежище всех ищущих пути, где бы они ни были.

Внимает дхарме и изъясняет ее не ваше физическое тело, не желудок, не печень и не почки, но и не пустое пространство. Кто же тогда понимающий? Это Тот, кто находится прямо перед вами в полном сознании. Его образ неделим, он сияет в одиночестве. Это Тот, кто понимает, как говорить о дхарме и как ей внимать.

^10 «Му-йе» по-японски («ву-ц» по-китайски) означает и «независимый» и «неодетый». «Йе» («ц») означает как «зависимый», так и «одежда».

^п Перевод сделан по «Речениям» Риндзая, известным как «Риндзи Року».

==46

Если вы в состоянии это увидеть, то ничуть не отличаетесь от Будды и от патриархов. [Понимающего это] никогда не прерывают. Он повсюду, насколько могут видеть наши глаза. Только из-за аффективного заражения прерывается интуиция. Реальность разделяется на части только нашим воображением. Поэтому, в страдании от множества болей, мы переселяемся в троякий мир. Для меня нет ничего глубже [чем этот понимающий], и это то, посредством чего каждый из нас может освободиться.

Ищущие пути! Ум бесформен и проникает в десять стран света. Глазами он зрит, ушами он слышит, носом он чует запахи, ртом доказывает, руками схватывает, ногами ходит.

2

Ищущие пути! Тот, кто сейчас прямо перед вами сияет в одиночестве и в полном сознании, вслушиваясь [в разговор о дхарме], — этот Человек (жэдь) нигде не мешкает. Он проходит через десять стран света, он хозяин себе самому в трояком мире. Он входит во все, все различает, его не повернуть [от того, что он есть].

В одно мгновение он пронизывает мыслью мир дхар мы. Встретив Будду, он говорит как Будда, встретив патриарха, он говорит как патриарх, встретив архата, он говорит как архат, встретив голодного духа, он говорит как голодный дух.

Обращаясь повсюду, он странствует по всем странам света, обуч&ет все существа и все же не оказывается вовне ни в одно мгновение своей мысли.

Куда бы он ни шел, он остается чистым, неопределенным, его свет пронизывает все десять стран света и десять тысяч вещей принадлежат одной сущности.

3

Что такое истинное понимание? Это ты входишь во все: в обычное и в священное, загрязненное и чистое; ты входишь во все земли Будды, в башню Майтрейи, в мир дхармы Вайрочаны; и где бы ты ни шел, ты являешь собой землю, подлежащую [четырем стадиям становления]: при-

==47

ходу к существованию, продолжению существования, разрушению и исчезновению.

Бума, явившись в мире, повернул великое колесо дхармы и перешел в нирвану [вместо того чтобы навсегда остаться в мире, как того могли бы ожидать мы, обычные существа]. И все же нет никаких признаков этого пришествия и ухода. Если мы попробуем проследить рожденияи-смерти, то нигде не найдем этих признаков.

Перейдя в мир дхармы Нерожденного, он странствует по всем землям. Вступая в мир лона Лотоса, он видит, что все вещи состоят из Пустоты и не имеют реальности. Единственное существо — человек Дао [дао-жэнь} — слушает сейчас мою речь о дхарме, опираясь на ничто. Этот человек — мать всех Будд.

Поэтому Будда был рожден тем, что зависит от ничто. Когда понято это зависящее от ничто, Будда также делается недостижимым. Когда кто-либо добивается такого видения, того считают истинно понимающим.

Не ведающие этого ученики привязаны к именам и фразам, а потому останавливаются перед преградой таких имен, будь они обычными или мудреными. Когда их видение Пути затруднено, они не могут ясно видеть Пути].

Даже двенадцать разделов учения Будды суть только слова и фразы [а не реальности]. Не ведающие того ученики хотят извлекать смысл из простых слов. А так как все они от чего-нибудь зависят, то сами ученики оказываются в ловушке причинности, а потому не могут избегнуть цикла рождений-и-смертей в тройственном мире.

Если вы желаете выйти из цикла рождений-и-смертей, прихода-и-ухода, хотите быть свободными и сбросить оковы, вы должны признать Человека, который сейчас слушает этот разговор о дхарме. Он не имеет ни образа, ни формы, ни корня, ни ствола. Это тот, кто не имеет постоянного места, но полон деятельности.

Он отвечает на все ситуации и деятелен, и все же он приходит ниоткуда. Поэтому стоит вам попытаться найти его, и он уже далеко; чем ближе вы подходите, тем сильнее он от вас отворачивается. Его имя — «тайна».

==48

4

Есть Тот, кто слушает мою речь о дхарме перед всеми этими ищущими Пути. Он в огне не горит, в воде не тонет. Даже вступив на три злых пути в Нараку, он словно прогуливается по саду. Это тот, кто никогда не будет страдать от приговора кармы, даже если вступит в царство голодных духов или животных. Почему это так? Поскольку ему неведомы условия, коих следует избегать.

Если вы любите мудрое и ненавидите обыденное, то вы обречены тонуть в океане рождений-и-смертей. Злые страсти порождаются умом; если у вас нет ума, то какие злые страсти могут овладеть вами? Если вам не мешают разграничения и привязанности, то вы без усилий достигнете Пути во всякое время. Пока вы суетитесь рядом с вашими соседями и мысли ваши путаются, вы обречены возвращаться в царство рождений-и-смертей, сколько бы «бесчисленных кодьп» вы ни использовали, стараясь найти Путь. Лучше уж вернуться в свой монастырь и мирно сидеть скрестив ноги в зале для созерцания.

5

Вставшие на Путь! Вы, слушающие ныне мою речь о дхарме! Вы не есть четыре элемента (вашего тела]. Вы — то, что пользуется четырьмя элементами. Если вы способны видеть (эту истину), то можете освободиться от прихода-и-ухода. Насколько мне это ведомо, мне нечего отвергать.

6

(Наставник однажды произнес такую проповедь]: Вставшим на Путь требуется вера в себя. Не ищите вовне. Если будете искать вне себя, то вас отвлекут несущественные обстоятельства и вы никогда не отличите истину от лжи. Могут сказать: «Вот — Будда, вот — патриархи», но это лишь словесные следы, оставленные настоящей дхармой. Стоит перед вами появиться человеку, который выставит напоказ слово или фразу в их замысловатой двойственности, и вы в смущении, вас начинают одолевать сомнения. В затруднении вы бежите к соседям и к

==49

,4-1499

друзьям, вы повсюду выпытываете истину. Вы чувствуете себя совсем потерянными. Великие мужи не должны терять времени на споры и пустую болтовню о том, кто хозяин и кто пришелец, что правильно и что неправильно, что дело и что богатство.

Пока Я ^12 здесь нахожусь, Я не почитаю ни монахов, ни мирян. Кто бы ни пришел ко мне, Я знаю, откуда посетитель. Как бы он ни притворялся, Я знаю, что он неизменно опирается на слова, намерения, буквы, фразы, а все они — лишь сон и мираж. Я вижу только Человека, владеющего всеми возможными ситуациями. Именно он представляет собой сокровенную тему всех Будд.

Состояние Будды не может провозглашать себя Буддой. Не имеющий зависимостей Человек Пути (дао-жэнь или донцш.) владеет своим состоянием.

Если некто придет и скажет: «Я ищу Будду», Я выхожу к нему в состоянии чистоты. Придут и спросят о бодхисаттве, и Я отвечу состоянием сострадания (машпрц или каруна). Если придут с вопросом о бодхи [или просветлении], то Я отвечу состоянием несравненной красоты. Спросят о нирване, и Я отвечаю состоянием умиротворенного спокойствия. Состояния могут без конца меняться, не меняется Человек. Поэтому [говорят так): «[Оно] ^13 принимает формы в соответствии с обстоятельствами, подобно луне, переменчиво отражающейся в воде».

[Тут требуется краткое пояснение. Бог, пока он остается в себе, с собой и для себя, есть абсолютная субъективность, шуньяото. Стоит ему прийти в движение, и он уже является и творцом, и миром с бесконечно изменчивыми состояниями или обстоятельствами. Изначальный Бог, или Божество, не сохраняется позади мира в своем одиночестве, он пребывает во множественности вещей. Человеческое разумение временно, а потому оно так часто заставляет нас забывать о временности и помещать Бога за пределами нашего пространственно-временного и

^12 «Я» в этой проповеди заменяет «человека» («дсэнь») или, по моей терминологии, «абсолютную субъективность».

^13 «Оно» добавлено здесь, так как в китайском оригинале подлежащее обычно опускается. «Оно» означает здесь «реальность», «человек», «личность» или «Я».

К оглавлению

==50

причинного мира. Буддистская терминология внешне сильно отличается от христианской, но в глубине два этих направления пересекаются, либо оба они проистекают из одного источника.]

Вставите на Путь! Вам нужно стремиться к истинному пониманию, чтобы беспрепятственно ходить по всему миру, чтоб вас не обманывали эти бесчеловечные духи [то есть ложные лидеры дзен].

Высокорожденным является тот, кто ничем не обременен, кто остается в не-деянии. В его повседневной жизни нет ничего чрезвычайного.

Стоит вам обратиться к внешнему, и вы начинаете искать у соседей части своего собственного тела [словно их у вас уже нет]. Вы совершаете ошибку. Вы можете искать даже Будду, но это не больше чем имя. Знаете ли вы Того, кто выходит на поиски?

Бумы и патриархи появлялись в десяти странах света в прошлом, будущем и настоящем, их целью был поиск дхармы. Все ищущие Путь [бодхи], которые ныне заняты изучением Пути, — они тоже разыскивают дхарму и ничто другое. Когда они ее находят, их задача исполнена. Пока они ее не обрели, они продолжают странствовать по пяти путям сущего.

Что такое gxapMaf He что иное, как Ум. Он не имеет формы и проникает через десять стран света, его деятельность протекает прямо перед нами. Люди в это не верят. Они стараются найти его имена, суждения о нем. Они воображают, будто в них содержится дхарма Будды. Как далеки они от цели! Как расстояние между небом и землей.

Вставите на Путь! Как вы думаете, о чем мои проповеди? Они об Уме, который доступен и обычным людям, и мудрецам, приходит к оскверненным и к чистым, мирянам и удалившимся от мира.

Дело в том, что вы ^14 и не обычны, и не мудры, не в мире, не вне мира. Это вы прикрепляете имена к мирскому и не-мирскому, к обычному и мудрому. Но ни мир-

^14 «Вы» здесь используется в значении «ума», проявляющегося в «человеке». Эти термины взаимозаменяемы.

==51

ское, ни не-мирское, ни мудрое, ни обычное не могут прикрепить имени к этому Человеку (жэнь).

Вставите на Путь! Вам следует держаться этой истины и свободно пользоваться ею. Не прикрепляйтесь к именам. [Истина] называется таинственной темой.

8

Великодушного не собьют с пути другие люди. Он хозяин самому себе, куда бы он ни шел. Когда он стоит на месте, с ним тоже все в порядке.

Стоит появиться малейшему сомнению, и злые духи овладевают умом. Как только бодхисаттва предастся сомнению, демон рождения-и-смерти начинает действовать. Воздерживайте свой ум от возбуждения, не желайте внешнего.

Когда возникают обстоятельства, дайте им высветиться. Вам нужно только верить в Того, кто действует во всякое время. В способе его применения нет ничего особенного.

Стоит одной мысли родиться в вашем уме, и сразу появляется тройственный мир со всеми его обстоятельствами, которые распределяются по шести чувственным ролям. Пока вы продолжаете действовать в ответ на обстоятельства — что в вас желает?

В одно мгновение мысли вы входите в оскверненное и чистое, в башню Майтрейи и Землю Трех Глаз. Где бы вы ни ходили, повсюду вы видите только пустые имена.

9

Вставшие на Путь, трудно быть воистину верным себе! Дхарма Будды глубока, темна и неизмерима, но когда она понята, то как она легка! Я целый день толкую людям о дхарме, но ученики не обращают внимания на мои речи. Сколько тысяч раз их ноги ступали по ней! И все же она для них совершенно темна.

[Дхарма] не имеет никакой формы, но как она являет себя в своей единственности! По недостатку веры они пытаются понять ее посредством имен и слов. Полвека

==52

своей жизни они тратят попросту на то, чтобы нести безжизненное тело от одной двери к другой. Они носятся вверх и вниз по всей стране, взвалив на себя суму [набитую пустыми словами недоумков-наставников]. Ямараджа, Властелин Нижнего мира, конечно, спросит с них однажды за все протертые подметки.

Достопочтенные! Когда я говорю вам, что дхармы нет, пока ее ищут вовне, ученики меня не понимают. Затем они обращаются вовнутрь и занимаются поисками смысла. Они сидят скрестив ноги против стены. Язык прилип к нёбу, они в неподвижности. Они думают, будто это и есть буддистская традиция, которую исповедовали патриархи. Тут огромная ошибка. Если вы принимаете состояние недвижной чистоты за то, что от вас требуется, то тьма] Неведения ^15 властвует над вами ^16 . Древний наставник говорит: «Темнейшая пропасть упокоения — вот от чего следует содрогнуться». Это то же самое, о чем я говорил ранее. Если же вы примете за «правильное» подвижность, то ведь и все растения знают, что это такое. Ее не назовешь Дао. Подвижна природа ветра, неподвижна природа земли. Но в обоих случаях это не их собственная природа.

Если вы пытаетесь уловить [Я] в движении, оно оказывается в неподвижности; хотите схватить в неподвижности, и оно продолжит движение. Это напоминает рыбу, свободно проплывающую сквозь вздымающиеся волны. Достопочтенные, движение и не-движение суть две стороны [Я], когда оно рассматривается объективно, когда оно есть не что иное, как сам Человек Пути (дао-жэнь), который ни от чего не зависит и свободно пользуется [двумя сторонами реальности] — то движением, то не-движением...

[Большая часть учеников попадается в эти силки.] Но

^15 На санскрите «авидгья».

^16 «Неподвижность», «чистота», «безмятежность», «покой» — все они указывают на состояние сознания, в котором равномерно убывают всякого рода волнения мысли. Это также называется «темной пропастью Неведения или Бессознательности». Последователю дзен следует всеми силами ее избегать, она никоим образом не является последней целью упражнений дзен.

==53

если найдется человек, мысли которого выходят за пределы обычных образцов ^17 , и придет ко мне, то Я буду действовать всем моим бытием ^18 .

Достопочтенные! Именно здесь ученикам следует употребить всю свою искренность, ибо, пока идешь, здесь не остается места даже для глотка воздуха. Это напоминает вспышку молнии или искру от кремня, ударившего по стали. [Одно мгновение,] и все уже промелькнуло. Если глаза ученика блуждают, то все потеряно. Вы применяете свой ум, но оно от вас ускользает, стоит вашей мысли шевельнуться, и оно уже за вашей спиной. Но понимающий знает, что оно прямо перед ним .

Достопочтенные, вы таскаете суму с чашкой И полное навоза тело ^20 , вы бегаете от двери к двери, думая

^17 Три класса людей — высший, средний и низший — упоминаются в связи с их природной одаренностью или присущей им способностью понимать истины буддизма.

^18 В китайском оригинале Я и все его модификации обозначаются как «шон-шень» ( по-японски «сон-зо») со значением «горный монах», как себя именовал Риндзай. Этот скромный титул следует понимать в применении к Риндзаю не как к индивиду, принадлежащему этому относительному и ограниченному миру, но как к просветленному человеку, живущему в трансцендентном царстве абсолютной субъективности или пустоты. Человек, или лицо, в этом царстве не движется и не ведет себя как частичное индивидуализированное существо, как психологически определенное Я или как абстрактная идея. Он движим всем своим бытием или личностью. Это станет яснее по ходу дальнейшего изложения.

1 ^9 «Оно» — вставка переводчика, относимая к «дхарме», «реальности», «личности», «человеку» или «дао».

^20 В суме странствующего монаха имелась чашка. «Полное навоза тело» — это презрительное название монаха, глазам которого еще не открылась охарма и чей ум заполнен пустыми именами и ленивыми мыслями. Последние сравниваются с экскрементами — их тоже не следует скапливать в своем теле. Монах, занятый сбором и&ей, не служащих самоосуществлению, назывался также «сумкой риса» или «зловонной кожаной сумой».

==54

найти где-нибудь Буддуидхсрму. Но Тот, кто в это время смотрит, — знаете ли вы, кто он? Самый подвижный, хотя у него нет ни корней, ни побегов. Вы стараетесь его поймать, но он не ухватывается; вы пробуете его вымести, а он не рассеивается. Чем настойчивее вы за ним гонитесь, тем он от вас дальше. А когда не преследуете — вот он, прямо перед вами. Его неслышный голос наполняет слух. Не имеющие веры бесцельно растрачивают свою жизнь.

Вставшие на Путь! В одно мгновение мысли он входит в мир лона Лотоса, в землю Вайрочаны, в землю Освобождения, в землю Высших Сил, в Землю Чистоты, в мир дхартл. Это он входит в оскверненное и чистое, в обыденное и мудрое, в царство животных и голодных демонов. Куда бы он ни вступал, мы нигде не найдем ни следа его рождения-и-смерти, как бы мы ни старались. У нас в руках лишь пустые семена, подобные видению цветов в воздухе. Они не стоят того, чтобы мы пытались их поймать. Обретение и утрата, да и нет — все противоположности должны быть разом отброшены...

Что касается пути, которого держусь я, горный монах, то согласие с истинным [пониманием] в утверждении или в отрицании. Я легко и свободно вхожу во все ситуации, играючи действую так, словно я ни во что не вовлечен. Как бы ни менялось мое окружение, меня это не касается. Если кто-то приходит ко мне с мыслью что-то получить, то я просто выхожу, чтобы на него взглянуть. Он меня не узнает. Я надеваю разные одежды, а ученики начинают давать свои толкования, бездумно уловленные моими словами и суждениями. У них вовсе нет умения различать! Они хватаются за мои одежды и начинают перебирать их цвета: голубой, желтый, красный или белый. Когда я сбрасываю эти одежды и вхожу в состояние чистой пустоты, они отшатываются и теряются. Они дико кружатся вокруг меня и приговаривают, что на мне нет одежд. Тогда я поворачиваюсь к ним ч говорю: «Узнаете ли вы Человека, который носит всякую одежду?» Тут они наконец-то поворачиваются и узнают меня [в этой форме]!

Достопочтенные! Остерегайтесь набрасывать одежды на реальность]. Одежды не определяют сами себя; Человек надевает разные одежды — одеяния чистоты, одеяния не-рожденного, одеяния просветления, одеяния яи-

==55

рваны, одеяния патриархов, одеяния Будды. Достопочтенные, все это — лишь звуки, слова, которые не лучше тех одежд, что мы время от времени сменяем. Движение начинается в животе, дыхание проходит через зубы, и появляются разные звуки. Если они членораздельны, то язык осмыслен. Так мы приходим к пониманию, что сами звуки несущественны.

Достопочтенные, мы мыслим и чувствуем вовсе не с помощью звуков и слов, но посредством изменения модусов сознания, а все остальное — одежды, которые мы на себя надеваем. Не принимайте по ошибке людские одежды за реальность. Если вы этого не бросите, то, даже пройдя сквозь бесчисленные кодьпы, вы останетесь специалистами по одеждам. Вы так и будете блуждать по трем мирам, вращая колесо рождений-и-смертей. Это не похоже на жизнь в не-деянии. Древним наставником сказано: Я встречаю /его/ и все же не узнаю [его], Я беседую [с ним], и все же имя [его] мне незнакомо.

В наши дни ученики не способны [достичь реальности], поскольку понимание у них не выходит за пределы имен и слов. Они записывают в свои дорогие тетрадки слова выживших из ума наставников, а потом трижды — нет, даже пять раз — свернув, бережно укладывают себе в суму. Они хотят сберечь их от любопытства посторонних. Самым почтительным образом они копят слова наставников, считая их воплощением глубочайшего [дхармы]. Что за глупости они творят! Какой сок мечтают получить из высушенных дряхлых костей? Есть и те, что не ведают ни хорошего, ни плохого. От одной рукописи они переходят к другой, и после долгих умозрений и Подсчетов они собирают несколько фраз [которые годятся для их целей]. Они похожи на того человека, который проглотил комок грязи, затем отрыгнул его и передал другому. Подобно сплетникам, они передают слухи из уст в уста; это никчемно, и вся их жизнь

никчемна.

Иногда они говорят: «Мы — скромные монахи», — а когда у них спрашивают об учении Будды, они замолкают, им нечего сказать. Их глаза словно уставились в темноту, а замкнутый рот напоминает согнутый наплеч-

==56

ный шест ^21 . Появись хоть Майтрейя в этом мире, они предназначены для другого мира; они отправятся в ад, чтобы там почувствовать боль жизни.

Достопочтенные! Зачем вы ищете, деловито расхаживая то туда, то сюда? В результате вы только изнашиваете ваши башмаки. [Такими ложно направленными усилиями] вам не уловить ни одного Будды. Нет Дао, которое достижимо [посредством таких тщетных стараний]. Нет дхармы, которую можно осуществить [праздным нащупыванием]. Пока вы ищете вовне наделенного формой Будду вроде тридцати двух признаков великого мужества], вам никогда не узнать, что он на вас ничуть не похож. Если вы желаете знать, каков ваш изначальный ум, я скажу вам, что он и не соединенное, и не разъединенное. Достопочтенные, истинный Будда не имеет образа, истинное Дао [или бодхи] не имеет субстанции, истинная дхарма не имеет формы. Все три сливаются в единстве [Реальности]. Не дошедшие до понимания умы обречены на безвестную судьбу кармического сознания.

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-