Глава 1 ПРОБЛЕМА ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ УНИКАЛЬНОСТИ

1.1. Отличаются ли люди от других существ? 1.1.1. Степень уникальности

Современный человек — это, без сомнения, совершенно особый вид животных. Речь, беспрецедентная пластичность поведения, своеобразное выпрямленное положение тела, мозг, слишком большой для целей простого удобства, сложные технологические навыки — все эти черты буквально кричат о человеческой уникальности. Хотя Дарвин показал, что мы происходим от более низкоразвитых форм и шимпанзе, возможно, предпринимают весьма серьезные попытки приблизиться к нам, овладевая языком, изготовлением орудий, а также другими менее приятными аспектами человеческого поведения, такими, как каннибализм и стычки с себе подобными, в глубине души мы знаем, что человек надежно защищен от нашествия орд животных непроходимой пропастью. Стены бастиона, именуемого человеческой уникальностью, все еще достаточно прочны сегодня, когда прошло более ста лет после ураганной дарвиновской атаки.

В истории исследований об эволюции человека можно обнаружить две противоположные тенденции. С одной стороны, это позиция тех ученых, которые стремятся подчеркнуть уникальность человека, концентрируя внимание на прерывистости эволюции и отыскивая уникальные человеческие характеристики в ископаемых остатках, дошедших из далеких эпох. С другой стороны, существуют и те, кто видит в приматах зеркальное отражение человека и вследствие этого всячески преуменьшает различия в поведении и строении тела между ними, доказывая недавнее эволюционное расхождение ветвей, ведущих к человеку и его ближайшим родственникам по эволюционному древу. Настоящая книга основывается на этой второй стратегии, но вместе с тем ее автор понимает, что, несмотря на все наблюдения и аргументы, нельзя игнорировать тот факт, что человек—это совершенно особый вид. Трудность поэтому заключается в самом определении уникальности.

Современный человек — Homo sapiens sapiens — это уникальный подвид. Уникальность становится проблемой, когда мы пытаемся соотнести уникальное явление с общим классом явлений, а затем стремимся объяснить характер выявленной для

==16

Глава 1

этого класса изменчивости, исходя из общих принципов и закономерностей. Необходимо, однако, сделать два замечания о приложимости общих биологических принципов в отношении нашего собственного подвида. Во-первых, термин «подвид» сам по себе биологический, и если мы помещаем человека в биологические рамки, пользуясь такими терминами, как «вид» или «подвид», то это означает необходимость использования биологических понятий при изучении обнаруженных характеристик. Во-вторых, все биологические таксоны уникальны. Это основа биологической таксономии и разнообразия жизни. Все виды уникальны, потому что они составляют «группы действительно или потенциально скрещивающихся между собой естественных популяций, которые репродуктивно изолированы от других таких групп» (Мауг, 1963, р. 120). Они являются, таким образом, генетически уникальными. Генетическая изоляция может быть результатом географической изоляции, но практически во всех случаях она включает также фенотипические и, следовательно, адаптивные различия. Все виды не менее уникальны в физиологическом, экологическом и поведенческом отношении, чем современный человек. Экологи определяют эту адаптивную особенность с помощью концепции «экологической ниши», характеризующей уникальное многомерное биологическое пространство, занимаемое видом (Hutchinson, 1957). Хотя Homo sapiens sapiens уникален, но столь же уникальны и все остальные под· виды. Это справедливо и по отношению к прошлому, так что Homo erectus также уникален и отличен от других видов гоминид.

Из этого следует, что неприменимость биологических принципов к современному человеку нельзя объяснить его уникальностью. Можно использовать, однако, еще два разграничительных критерия. Либо различия между гоминидами и представителями других таксономических единиц должны быть гораздо больше, чем те, которые существуют для других видов, либо человеческий вид возник в результате уникального процесса, которому не подвержены другие организмы.

Обратимся к первому из этих критериев: насколько отличаются люди от других организмов? Нашими ближайшими родственниками являются крупные человекообразные обезьяны. Физиологические основы нашего родства были давно продемонстрированы Дарвином (1871) и Гексли (1863); генетические различия на удивление малы и составляют менее 1% (Sari'ch, 1971). Поведенческие различия значительны, хотя, как показал Пассингем (Passinghem, 1982), человек и здесь укладывается в рамки высших приматов. Однако, как указывает Дарвин (Darwin, 1871, р. 152), расстояния между живущими видами могут ввести исследователя в заблуждение:

Проблема человеческой уникалыюсти_

==17

«Значительный пробел в органической цепи между человеком и его ближайшими родичами, который не может быть заполнен ни одним из вымерших или живущих видов, часто выдвигался как серьезное возражение против мнения, что человек произошел от какой-либо низшей формы. Но это возражение не будет иметь особенного значения для тех, кто в силу общих соображений, верит в общий принцип эволюции. Пробелы встречаются постоянно во всех частях органической цепи, некоторые из них значительны, резки и определенны, другие же в различной степени, но менее значительны... Но все эти пробелы зависят только от числа вымерших родственных форм. В какой-нибудь из будущих периодов — и даже не слишком; отдаленный, если мерить столетиями — цивилизованные человеческие расы почти наверное уничтожат и вытеснят в целом мире дикие расы. К тому же времени... человекообразные обезь* яны будут без всякого сомнения уничтожены. Пробел между человеком и его ближайшими родичами в этом случае сделается еще больше, потому что он будет лежать между человеком, можно надеяться еще более цивилизованным... и какими-то обезьянами, настолько низкоорганизованными, как павианы, тогда как теперь этот пробел идет от негра или австралийца к горилле»'.

Другими словами, если не принимать в расчет несколько драматизированный и отдающий расизмом тон дарвиновского изложения, степень уникальности организма зависит от того, насколько сходен с ним ближайший родственник из числа ныне живущих организмов, а это в свою очередь зависит от того, какое количество родственных форм вымерло ранее. Поэтому, подобно многим другим эволюционным спорным вопросам, эта проблема переходит в историческую плоскость и подвержена лишь относительным оценкам. Человеческая уникальность, как мы теперь знаем, благодаря значительно более обширной коллекции ископаемых остатков по сравнению с тем, что было в распоряжении Дарвина, была чрезмерно преувеличена за счет исчезновения австралопитеков, Homo erectus и неандертальцев, не говоря уж о возможном исчезновении древних человекообразных обезьян, которые состояли в более близком родстве с гоминидами, чем сегодняшние шимпанзе и горилла. Даже если взять поведенческие аспекты, археологические реконструкции развития техники изготовления орудий свидетельствуют о существовании впоследствии исчезнувших промежуточных технологических приемов. При рассмотрении ранних гоминид видимый разрыв между ними и другими организмами не должен-

' Цитируется по изданию: Ч. Дарвин. Сочинения, том 5, M., Из-во АН СССР, 1953, стр. 170.— Прим. перед.

2—

==18

Глава 1

мешать более тесному союзу палеоантропологии с эволюционной биологией.

Второй критерий, который может быть использован для определения уникальности человека, состоит не только в том, что исключителен продукт развития (люди), но и в том, что процессы и механизмы, участвовавшие в достижении конечного результата, также уникальны. Так, хотя все организмы от птиц-носорогов до лошадей исключительны в том смысле, как это было описано выше, процессы, с помощью которых они эволюционировали, одинаковы для всех: естественный отбор ведет к адаптации, генетической изоляции и характерному набору поведенческих и морфологических особенностей. Здесь необходимо рассмотреть вопрос о том, может ли этот процесс сохранять свою силу и в ходе эволюции человека.

1.1.2. Неадекватность термина «культура»

Если и существует новый эволюционный процесс, который можно обнаружить у человека, то это культурная эволюция. Культура — это ключевое понятие для антропологии, вмещающее в себе большую часть того, что, по нашему мнению, является отчетливо или исключительно человеческим. К сожалению, существует почти столько же определений культуры, сколько ученых-антропологов, но в широком смысле под культурой понимаются небиологические аспекты поведения человеческого вида, включая речь, изготовление орудий, возросшую пластичность поведения, способность к символическому мышлению и самовыражению с помощью символов; культура передается не через систему генетических механизмов, а посредством обучения и усвоения. Хотя способность к культуре может быть видоспецифической и генетически детерминированной, поведение, которое ее определяет, таковым не является. С развитием этих процессов эволюция человека оказалась отделенной от основного русла биологической эволюции. Для человека естественный отбор по меньшей мере дополняется параллельным процессом культурного отбора, если не полностью заменяется им. В последние годы были разработаны модели генно-культурной коэволюции (Lumsden, Wilson, 1980; Cavalli Sforza, Feldman, 1981).

Однако является ли понятие «культура» действительно полезным при изучении происхождения человека? Я попытаюсь доказать, что нет. Культура — сложный термин, суммирующий целый ряд характеристик, имеющих важное значение в жизни современного человека. Но при изучении происхождения этих культурных особенностей едва ли нужно связывать их всех воедино. Мы не знаем — и на самом деле именно это и хотим

Проблема человеческой уникальное! и

==19

выяснить,—когда та или иная из них впервые появилась в ряду гоминид. Каждая из них—будь то возросшая способность к обучению, речь, изготовление орудий и т. д. — возможно, развивалась отдельно от остальных под влиянием независимых сил, связанных с отбором, а поэтому смешивать их всех в понятии «культура» значит отметать саму возможность, что в прошлом гоминиды, вероятно, владели лишь частью своего современного поведенческого репертуара или что этот репертуар состоял из других комбинаций. Я не вижу поэтому, в чем состоят преимущества использования термина, хотя и весьма краткого в написании, но игнорирующего сам вопрос, на который мы пытаемся найти ответ, и теряющего вследствие этого аналитическую точность.

Многие черты человеческой культуры, если рассматривать их в отдельности, можно обнаружить в рудиментарной форме у других животных. Шимпанзе, как известно, используют и изготовляют орудия; использование орудий, наряду с существенной обработкой имеющихся в природе материалов (например, при гнездостроительстве) встречается и у других представителей животного царства. Шимпанзе обнаруживают способности к систематическому использованию языка жестов (вроде американского языка глухонемых), что свидетельствует о понимании ими символов и грамматических структур. Более того, в своем естественном состоянии приматы пользуются широким набором коммуникативных систем. Сейфарт и др. (Seyfarth, Cheyney, Marier, 1980), например, показали, что верветки (Cercopithecus aethiops) используют голосовые сигналы в качестве «слов». Типы поведения, сформировавшиеся под влиянием обучения, конечно, также широко распространены среди животных: от голубых синичек, научившихся открывать молочные бутылки, до таких птиц, как седлистая гуйя, подражающая песням соседей, и японских макаков, научившихся смывать песок со своей еды. В каждом из этих случаев имело место не только обучение, но также быстрая передача информации и развитие «традиций» в популяции.

Поэтому большая часть тех особенностей, которые известны под названием «культура», если их рассматривать по отдельности, встречаются в той или иной форме в царстве животных. Использование термина «культура» в палеоантропологии затрудняет рассмотрение этой непрерывности. При исследовании истоков поведения современного человека представляется более плодотворным принять редукционистский подход, что позволит иметь дело с доведенными до минимума категориями поведения, а не предполагать, пользуясь на априорных основаниях термином «культура», что мы имеем дело с чем-то совершенно от них отличным.

2·

==20

Глава 1

Я не хочу сказать, что после того как эти характеристики .[появились, они не оказывали влияния на дальнейший ход эволюции. Однако на данном этапе лучше рассматривать их как следствия, а не причины поведенческой эволюции, т. е. как факторы, изменяющие природу воздействующего на гоминид давления отбора, а не механизмы, посредством которых это давление действует. Признать наличие культурной эволюции или коэволюции в самом начале анализа эволюции человека, значит заранее предопределить неадекватность естественного отбора. Задача всякого эволюционного экологического анализа состоит в том, чтобы доказать, как обстоит дело, а не предугадывать возможные решения. Соответственно в этой книге автор избегает употреблять термин «культура» на том основании, что он не является необходимым и полезным для нашего анализа. Поведенческая, а не культурная эволюция — вот адекватный термин, обладающий при минимальных допущениях максимальной гибкостью. Использование этого термина не устраняет характеристик, делающих людей уникальными, таких, как растущие способности к обучению, изобретательство и подражание, сложная коммуникация и беспрецедентная пластичность поведения, но позволяет рассматривать их так, чтобы обеспечить возможность межвидовых сопоставлений.

1.1.3. Методологический редукционизм

В данной книге используется редукционистский метод исследования, и, возможно, примененный в антропологическом контексте он потребует некоторых комментариев. «Редукционист—это тот, кто стремится объяснить даже самые сложные явления, исходя из элементарных взаимодействий между более или менее элементарными частями» (Anon, 1983, р. 301). В нашем случае закономерности сложной группы организмов, какими являются гоминиды, объясняются, исходя из элементарных экологических и эволюционных процессов: естественного отбора и адаптации. Как я уже пытался показать, такой подход оправдан, с одной стороны, общей эволюционной историей гоминид и, с другой, методическими трудностями, возникающими при определении того, в какой степени люди освободились от действия естественного отбора. «Значение редукционизма состоит в том,... что он помогает более точно очертить постоянно изменяющуюся границу между тем, что можно определить как «известное», и «остальным» (там же). Под «известным» в данном ^случае понимается общая биологическая характеристика и эволюционная история людей, под «остальным», или «неизвестным»,— природа процессов и механизмов, приведших к отделению линии человека от его ближайших биологических родст-

==21

Нроблема человеческой уникальности

венников. Использование редукционистского подхода оправдывается тем, что, несмотря на очевидность возникших интригующих особенностей, их сущность и механизм передачи остаются совершенно неясными. Одна только попытка объяснить максимум изменчивости, исходя из минимума частей и их взаимодействий, может привести к обнаружению свойств любого нарождающегося явления.

Подведем итоги. Мы утверждали, что элементарные принципы эволюционной экологии подходят для анализа гоминид. Они представляют собой наиболее удобный способ описания и объяснения различий и сходства между человеком и другими организмами. Наша очевидная уникальность не является достаточной причиной для использования специальных методических приемов и концепций. Уникальность — характерная особенность веех видов, а степень различий между видами — функция дифференциальной смертности, но не абсолютное качество. Кроме того, с методической точки зрения было бы совершенно неприемлемым устанавливать для гоминид еще до анализа особый дабор правил и ограничений. Они могут возникнуть только в результате анализа. Таковы в общих чертах предпосылки для использования принятого в этой книге метода.

Итак, гоминиды представляют собой уникальную группу животных. Пытаясь применить в ходе анализа общие методические приемы и концепции эволюционной биологии, я вовсе не хочу покончить с их уникальностью, а желаю, скорее, объяснить ее. Цель этой книги состоит не в том, чтобы проследить истоки человеческих характеристик вплоть до доисторического «болота», но, скорее, в том, чтобы привлечь к рассмотрению отдельных эволюционных событий мощный набор аналитических и концептуальных приемов. Мы действительно являемся уникальным видом, но нельзя забывать при этом, что ,мы всего лишь еще один уникальный вид.

1.2. Наше место в природе

1.2.1. Человек как животное

Мысль о том, что процесс происхождения человека можно объяснить с помощью эволюционных и экологических принципов, базируется на одном ключевом предположении, состоящем в том, что наш вид может рассматриваться как биологический организм, а каждый из нас — как, по сути дела, животное. Утверждение, что людей можно рассматривать как биологические организмы, вытекает из того факта, что они эволюционировали путем естественного отбора. Это утверждение базируется на сопоставлении черт сходства и различия между современ-

==22

Глава 1

ным человеком и другими видами. Несмотря на ограниченность доступных в его время данных, Дарвин в «Происхождении человека» (1871) сумел показать, что наши анатомические, физиологические и онтогенетические характеристики весьма сходны с таковыми представителей отряда приматов и что некоторые поведенческие особенности, такие, как выражение лица, также можно успешно сравнивать у людей и других приматов. Выводы, которые смог сделать Дарвин, послужили основой для дальнейших исследований в течение последующих более чем 100 лет и составляют ключевую предпосылку, на которой базируется настоящая книга. Археология и физическая антропология были заняты установлением точного характера взаимосвязей между человеком и другими животными (Le Gros dark, 1964). До выхода в свет «Происхождения видов» природа этой взаимосвязи не казалась хоть сколько-нибудь проблематичной, так как между человеком — венцом творения — и всеми другими организмами, казалось, лежала непреодолимая пропасть (Foley, 1984a). Однако, после того как утвердилось мнение, что мы характеризуемся достаточно установленным родством с другими животными, на повестке дня встал вопрос о взаимосвязях между человеком и приматами.

Нынешняя ситуация была критически проанализирована Пассингемом (Passingham, 1982) в детальной монографии о строении и поведении приматов. Признавая значимость изменений формы, таких, как бипедия, манипуляторные способности и т. д., он особенно подчеркивает важность изменений мозга. Однако вывод, к которому приходит Пассингем (Passingham, 1982, р. 332—333), касается самой сути взаимоотношений между человеком и биологическим миром. Мы можем сильно отличаться даже от обезьян, .но эти различия можно объяснить с помощью элементарных биологических принципов. Он выделяет три таких принципа, посредством которых достигается трансформация. Во-первых, количественные изменения могут иметь последствия, которые будут носить качественный характер. Прибегая к аналогии с компьютером, он подчеркивает, что компьютер большего размера по сравнению с небольшим не просто делает те же операции, но в более широком масштабе, а может решать совершенно иные задачи и работает с большей эффективностью. Во-вторых, радикальная реконструкция не является необходимой предпосылкой основных функциональных изменений, а небольшие изменения могут иметь фундаментальные последствия. И наконец, в-третьих, «освоение нового способа переработки информации может иметь революционные последствия». Способ, о котором идет речь, это язык; хотя зачатки этого способа (коммуникации) опять-таки имеются и у других организмов, у человека его освоение связано с транс-

==23

Проблема человеческой уникальности

формацией и овладением новыми функциями, в первую очереЛ ^1 такими, как мыслительная деятельность.

Общий вывод, к которому можно прийти в результате вс^ этих рассуждений, состоит в том, что современный человек ^в0 многих отношениях сопоставим с другими видами животных, ^н0 в процессе эволюции претерпел некоторые существенные ^и скачкообразные изменения. Однако в центре внимания должна находиться не просто уникальность человека, а возможное·' ^1 ' ^1 объяснения как дискретной, так и непрерывной уникальное ^ти с помощью основных биологических принципов.

1-2,2. Приматы

Приматы—это группа животных, которая по большинст^ биологических характеристик не отличается от современны человеческих популяций, а ее эволюционные пути разошлись ^с путями человека позже, чем у всех остальных животных. Общ, ^116 характеристики человека и приматов служат как доказатель^" вом эволюции человека, так и источником идей и сомнений. Приматы создают контекст для изучения эволюции человека-

Приматы представляют собой отряд класса млекопитающг^· характеризующийся сохранением некоторых примитивных чеР ^1 и прогрессивным развитием более специализированных приз^ ^3 " ков, связанных с древесным образом жизни и высокой степени ^10 социализации. Некоторые Тенденции выявляются в проце^ ^6 эволюции приматов (Le Gros dark, 1949; Napier, 197' ^1 ) (рис. 1.1). Приматы сохраняют основной план строения те'^

Рис. 1.1. Основные свойства приматов (по Napier, 1971)

==24

Глава 1

Рис. 1.2. Связь между основными таксономическими подразделениями приматов

млекопитающих, например пять пальцев на кисти и стопе. Эти сегменты конечностей стали гораздо более подвижными, за счет чего приматы приобрели возможность умелого захвата предметов и манипулирования кистями и стопами. Глаза сближаются во фронтальной плоскости, что обеспечивает развитие бинокулярного зрения, морда укорачивается в связи с утратой обонятельных способностей. Мозг увеличивается по отношению к размерам тела, многие виды живут в сложных социальных и природных условиях обитания. Существует также тенденция к увеличению размеров тела с изменениями в абсолютной и относительной продолжительности как отдельных фаз жизненного цикла, так и продолжительности жизни в целом. В отношении пищи приматы оказываются на редкость легко приспосабливающимися животными, но в целом в рамках отряда отмечается тенденция к переходу от насекомоядности к питанию фруктами и всеядности. Следует подчеркнуть, однако, что здесь перечислены основные закономерности, а какая-либо отдельно взятая группа приматов может либо усилить их, либо поменять на противоположно направленные.

Ныне живущие приматы делятся на две основные группы (рис. 1.2)—стрепсириновых и гаплориновых (Szalay, Delson, 1979). Первые—наиболее древние; к ним относятся полуобезьяны (Prosimii): небольшие по размерам, ведущие в основном ночной образ жизни, насекомоядные формы — лемуры, лори и родственные им виды. Другая группа — гаплориновые приматы — состоит из трех основных таксонов — долгопятов, широконосых и узконосых обезьян. Долгопяты — это реликтовая, локализованная в пределах Юго-Восточной Азии, группа по

==25

Проблема человеческой уникальности

Рис. 1.3. Относительное положение материалов в эоцене, около 55—35 млн. лет назад, с изображением альтернативных путей распространения широконосых обезьян: 1—из Северной Америки до образования связи между Северной и Южной Америкой; 2—из Африки через резко уменьшившийся в размерах Атлантический океан (см. обсуждение Ciochon, Chiarelli, 1980; карта по Eisenberg, 1981)

преимуществу сходных с полуобезьянами форм, которые вновь адаптировались к ночному образу жизни. Вследствие этого многие из их характеристик сходны с таковыми стрепсириновых приматов. Широконосые и узконосые обезьяны—это группы человекоподобных высших приматов (Anthropoidea) или собственно обезьян, Нового и Старого Света соответственно. Обе Америки отделились от Евразии и Африки по меньшей мере 35 млн. лет назад (рис. 1.3), что позволило человекоподобным приматам развиваться там в изоляции. Таким образом, эти две группы представляют собой классический пример параллельной эволюции, в ходе которой под действием одинакового давления отбора образуются сходные эволюционные модели. Широконосые остались целиком древесной группой, обитающей в тропических дождевых лесах Центральной и Южной Америки. В числе широконосых — самые мелкие представители приматов (мармозетки и тамарины), которые по крайней мере отчасти заняли некоторые из свободных в Новом Свете экологических ниш полуобезьян, а также более крупные обезьяны, которые представлены формами, превосходно приспособленными к ла-

==26

Глава 1

занью по деревьям, включая необычайно ловкую паукообразную обезьяну.

В Старом Свете, с другой стороны, адаптивная радиация обезьян шла намного более интенсивно и в плане приспособления к наземному образу жизни. Узконосые обезьяны разделяются на две группы: Cercopithecoidea (собакоподобные, или низшие узконосные обезьяны) и Hominoidea (гоминоиды), куда входят человекообразные обезьяны и человек. Низшие узконосые обезьяны — наиболее пестрая группа среди современных приматов. В нее входят тонкотелые обезьяны, специализирующиеся на поедании листьев, и мартышковые, среди которых много наземных форм, таких, как павианы, мандрилы, макаки и патасы. В противоположность тонкотелым обезьянам мартышковые всеядны; обычно они питаются плодами растений, но в ряде случаев употребляют в пищу и позвоночных животных.

К гоминоидам относятся современные люди и их ближайшие родственники, человекообразные обезьяны, которые, по традиции, делятся на крупных и малых человекообразных. Последние представлены гиббонами (Hylobatidae), которые ведут исключительно древесный образ жизни и являются превосходными и быстрыми брахиаторами, что позволяет им свободно передвигаться в верхнем ярусе тропического леса. Эти виды в настоящее время сохранились лишь в Юго-Восточной Азии. Крупные человекообразные обезьяны фактически делятся на две группы: азиатские формы, к которым относится орангутан, и африканские, куда входят шимпанзе (два вида: обычный и карликовый) и горилла, самый крупный из ныне живущих приматов. Люди, как мы увидим далее, находятся в наиболее близком родстве с африканскими человекообразными обезьянами.

Именно с ныне живущими видами последних человека связывает теснейшее генетическое, морфологическое и эволюционное родство. Как не замедлили отметить биологи-эволюционисты, люди — это настоящие приматы, получившие многие свои особенности в наследство от общего предка всех приматов, а также приспособившие удачные черты приматов для своих собственных целей. В масштабе палеоантропологии основные адаптивные особенности приматов — хватательная конечность (кисть или стопа), высокоразвитое зрение, редукция обоняния, высокий уровень общественных отношений — представляют как бы точку отсчета для изучения любых аспектов эволюции человека, в то время как отклонения от характерной для приматов формы — например, бипедия — должны рассматриваться как особо важные с точки зрения эволюции.

Неомотря на многолетние исследования, таксономия приматов все еще находится в стадии разработки и в настоящее

Проблема человеческой уникальности

==27

==28

==29

') Альтернативная классификация делит приматов на два подотряда: полуобезья» и обезьян. Принципиальное различие между двумя классификациями касается положения долгопятов (которых во втором варианте относят к полуобезьянам). Термином »полуобезьяны» иногда пользуются для обозначения приматов более низкого по сравнению с обезьянами ранга.

^2 ) Инфраотряд Platyrrhini (широконосые) — это обезьяны Нового Света; Catarrhint (узконосые) — это люди, человекообразные обезьяны и низшие узконосые обезьяны Старого Света.

^3 ) Пересмотр таксономии гоминоидов приводит к терминологической путанице. Традиционная классификация включает три семейства: Hylobatidae (гиббоны и сиаманги), Pongidae (орангутан, горилла и шимпанзе) и Hominldae (люди). Ныне считается общепризнанным, однако, что люди находятся в более близком родстве с шимпанзе и гориллой (африканскими человекообразными), чем кто-либо из них с азиатской человекообразной обезьяной — орангутаном. В формальной классификации это должно означать, что африканские человекообразные относятся к семейству Hominldae. Однако это привело бы к эначительиой путанице, так как термин сгоминвды» используется преимущественно для обозначения человека и его непосредственных предков. Поскольку эта проблема далека от разрешения, в приведенной выше схеме таксой ) Некоторые авторы рассматривают эти таксоны как подроды.

==30

Глава 1

Таблица 1.2. Таксономия гоминид: место человека и гоминид в мире живого (по Le Gros dark, 1949; Szalay, Delson, 1979)

Таксой

Лианеевское название

Обычное название

Состав данной группы животных

Класс

Отряд Подотряд Инфраотряд

Надсемейство

'Семейство Род

Вид Подвид

Mammalia

Primates Haplorhini Catarrhini

Hominoidea

Hominidae Homo

H. sapiens

H. s. sapiens

Млекопитающие

Приматы Гаплориновые

Узконосые обезьяны

Гоминоиды

Гоминиды Собственно

люди

Все теплокровные животные, покрытые шерстью, которые рождают живых детенышей Полуобезьяны, обезьяны человекообразные обезьяны и человек Долгопяты, обезьяны, человекообразные обезьяны и человек Обезьяны Старого Света, человекообразные обезьяны и человек Человекообразные обезьяны и человек Человек и его предки Человек

Неоантроп Анатомически современный человек (люди)

время претерпевает существенные изменения в связи с развитием новых биохимических классификационных подходов. Это справедливо как в отношении крупных таксонов — например, изучается вопрос о включении долгопятов в группу Anthropoi-

•dea (обезьян) или Prosimii (полуобезьян), а также о степени родства обезьян Старого и Нового Света, — так и мелких: например, проблема выделения отдельных видов в роде Papi (павианы). Ниже приводится основная классификация ныне жиаущих представителей отряда приматов (табл. 1.1).

1.2.3. Гоминиды и люди

Изменчивость ряда характеристик составляет основу для классификации, в соответствии с которой приматы разделяются на более крупные или более мелкие таксономические единицы в зависимости от общности признаков. Точная оценка того, о какой именно группе идет речь, имеет большое значение в эволюционном анализе. Для нас особенно важно уточнить смысл понятий гоминиды и люди.

Раньше часто считалось, что оба термина взаимозаменяемы.

•Однако, поскольку в настоящее время мы до конца не знаем, какова степень различий между исчезнувшими и сохранивши-

Проблема человеческой уникальности

==31

мися таксонами гоминид, игнорирование различий приведет лишь к излишней путанице. Термин «гоминиды» (происходящий от названия семейства Hominidae) должен использоваться для обозначения всех популяций и видов, с которыми нас объединяет общая эволюционная история, отличная от таковой остальяых приматов. В настоящей книге термин «ранние гоминиды» относится к стадии развития гоминид до начала эволюции Homo sapiens. Термин «человек» («люди») должен быть сохранив исключительно для обозначения представителей единственного ныне живущего подвида гоминид — Homo sapiens sapiens — так же, как термин «человеческий» для обозначения характеристик, свойственных представителям ныне живущих популяций человека. Для вымерших или анатомически отличных форм лучше пользоваться общим термином «гоминиды», так как именно различия между вымершими и живыми формами дают ключ к эволюционной экологии гоминид. В табл. 1.2 суммируются представления о таксономическом месте человека " гоминид в биологическом мире.

==32

1-2-3-4-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-