II

ПСИХИЧЕСКИЙ ГЕРМАФРОДИТИЗМ

И МУЖСКОЙ ПРОТЕСТ ЦЕНТРАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА

НЕРВНЫХ ЗАБОЛЕВАНИЙ1

Когда в учении о нервных заболеваниях утвердилась единая точка зрения, что нервные нарушения вызваны душевными переживаниями и должны лечиться путем воздействия на психику, это несомненно было большим шагом вперед. Решающую роль здесь сыграли такие авторитетные исследователи,

как Шарко, Жане, Дюбуа, Дежерин, Брейер, Фрейд и др. Свою лепту внесли также проведенные во Франции опыты с гипнозом, которые указали на изменчивость нервных симптомов и их подверженность влиянию со стороны психики. И все же, несмотря на эти достижения, успех лечения нельзя было гарантировать, так что даже именитые авторы, независимо от своих теоретических соображений, пытались лечить неврастению, истерию, неврозы навязчивых состояний и неврозы страха с помощью традиционных лекарств, электричества и гидротерапии. Результат накопления знаний долгие годы представлял собой лишь нагромождение модных словечек, которые должны были исчерпать и раскрыть смысл и сущность сложных невротических механизмов. Для одного ключ к пониманию лежал в "раздражимой слабости", "падающем напряжении", для другого в "суггестивности", подверженности по

1 Статья появилась в 1912 году. Прим. к изданию на немецком языке.

==39

трясениям", "наследственной отягощенности". "Дегенерация", "болезненная реакция", "лабильность психического равновесия" и другие подобные понятия должны были раскрыть тайну нервных заболеваний. Сами же пациенты получили, по существу, лишь нечто вроде обыкновенной суггестивной терапии, а чаще всего - возможность бесплодных попыток "выговорить" болезнь, "отреагировать защемленные аффекты" и не менее бесплодную попытку оберегать себя от психических травм. Тем не менее, если пациент находился под руководством опытных, наделенных интуицией врачей, этот терапевтический метод нередко превращался в полезное "treatment mental"^ Однако среди неспециалистов появился предрассудок, взращенный поспешными выводами из наблюдения за быстро увеличивающимся числом травматических неврозов, что невротик якобы страдает от "воображений" и повинен в произвольных преувеличениях и что для него якобы было бы возможно преодолеть свои болезненные явления, укрепив энергию.

Иозеф Брейер пришел к мысли выведать у пациента смысл и развитие симптомов его болезни, например истерического паралича. Он и вместе с ним Зигмунд Фрейд делали это поначалу без какого-либо предубеждения и констатировали при этом обращающий на себя внимание факт пробелов в памяти, препятствовавших пациенту, а также врачу

понять причину и течение заболевания. Их попытка, основываясь на знании психики, болезненных черт характера, фантазий и грез пациентов, сделать вывод о забытом материале оказалась успешной и привела к обоснованию психоаналитического метода

и теории. С помощью этого метода Фрейду удалось проследить корни нервного заболевания вплоть

2Душевное лечение (англ.).- Прим. ред.

К оглавлению

К оглавлению

==40

до самого раннего детства и выявить множество постоянно действующих психических механизмов, например вытеснение и смещение. В ходе лечения постоянно вскрывались ранее неосознаваемые

побуждения и желания пациента, причем при самых разных формах невроза и самыми разными учеными, использовавшими психоаналитический метод и зачастую работавшими независимо друг от друга. Сам Фрейд искал причины нервных заболеваний в превращениях сексуальной энергии и в особой конституции полового влечения - теория, часто подвергавшаяся нападкам, но не связанная напрямую с психоаналитическим методом.

Основным принципом применения индивидуальнопсихологического метода я бы назвал сведение всех имеющихся у отдельного человека нервных симптомов к "наивысшей общественной мерке". Правильность такой проведенной совместно с пациентом редукции

подтверждается тем, что полученная в каждом случае психическая картина согласуется с действительной психической ситуацией из самого раннего детства пациента. То есть психическая основа, схема нервного заболевания и симптома, в неизмененном виде заимствуется из детства, но за многие годы над этим фундаментом возвысилась имеющая много разветвлений надстройка, не меняющая, однако, самой основы. В эту надстройку вошли

также все тенденции развития, черты характера и личные переживания, среди которых особо следует выделить следы переживания одной или нескольких неудач на главной линии стремлений человека - непосредственный повод к тому, чтобы возникло нервное заболевание. Отныне все помыслы и желания пациента направлены на то, чтобы возместить неудачу жадным стремлением добиться других, чаще всего бесполезных побед, но самое главное - обезопасить себя от новых неудач и ис

==41

пытаний судьбы. А это и позволяет ему невроз, который тем самым становится для него своеобразной подпоркой. Нервный страх, боли, параличи и невротическое сомнение удерживают его от активного вторжения в жизнь, нервная навязчивость дает ему - в навязчивых мыслях и действиях - видимость утерянной активности на бесполезной стороне жизни и, кроме того, предоставляет ему

предлог, справку о болезни для оправдания своей пассивности.

Мне самому не раз приходилось, применяя индивидуально-психологический метод, распутывать патогенную детскую ситуацию, и при этом я натыкался на источники, образовавшиеся из отрицательных влияний семьи и организма самого человека. Попутно выявлялись также причины, в какой-то мере способствовавшие формированию этой вредной среды - семейной органической конституции. Я постоянно сталкивался с тем обстоятельством, что наличие у ребенка врожденной неполноценности какого-либо органа, системы органов и желез внутренней секреции создает для него на раннем этапе его развития такую ситуацию, в которой нормальное в других случаях чувство своей слабости и несамостоятельности чрезвычайно усугубляется и превращается в глубоко переживаемое чувство неполноценности3. Несвоевременное или неудачное исправление неполноценного органа влечет за собой появление указанного состояния слабости, болезненности, неуклюжести, уродства (зачастую вследствие внешних признаков дегенерации), неловкости

и большого числа таких детских недугов, как моргание, косоглазие, леворукость, угоухость, заикание, дефекты речи, рвота, недержание мочи и анома-

3 См.: Адлер. Исследование неполноценности органов. Мюнхен,

1927; и как продолжение также: Адлер. О невротической диспозиции. В кн.: "Лечение и воспитание". - Прим. Авт.

==42

лии стула, из-за которых ребенок очень часто испытывает обиду или подвергается всеобщим насмешками наказанию, становясь непригодным для общества. В психической картине этих детей вскоре бросается в глаза значительное усиление обычно нормальных черт детской несамостоятельности, потребности в опоре и ласке, переходящих в боязливость, страх одиночества, нерешительность, робость, боязнь всего чуждого и неизвестного, чрезмерную чувствительность к боли, чопорность и постоянный страх перед наказанием и последствиями любого поступка - черты характера, придающие в том числе и мальчикам как бы женскость.

Вскоре, однако, у этих предрасположенных к нервным заболеваниям детей на переднем плане отчетливо проступает чувство обиды. А в связи с этим появляется гиперчувствительность, которая постоянно нарушает равновесие психики. Таким детям хочется всем обладать, все съесть, все услышать, все увидеть, все узнать. Они хотят превзойти всех остальных и делать все самостоятельно. В их фантазии возникают разного рода идеи величия: они хотят спасать других, видят себя героями, верят в свое княжеское происхождение или впадают в другую крайность, считая себя преследуемыми, притесняемыми, золушками. Почва для жгучего, ненасытного честолюбия, крушение которого можно с уверенностью предсказать, подготовлена. Теперь также пробуждаются и усиливаются дурные наклонности. Жадность и зависть из-за того, что ребенок не в состоянии обеспечить удовлетворение своих желаний, оказываются беспредельными. Алчно и безудержно стремится он к любому триумфу, становится неуправляемым, несдержанным, грубым с младшими, лживым со старшими, поглядывая на всех с постоянным недоверием. Понятно, сколько хороший воспитатель может исправить,

==43

а плохой усугубить в этом зарождающемся себялюбии. В лучшем варианте развивается неутолимая жажда знаний или вырастает вундеркинд, оберегаемый всеми как тепличное растение, в худшем варианте просыпаются преступные наклонности или же формируется характер крайне нерешительного человека, который пытается замаскировать свое отступление перед требованиями жизни сконструированным неврозом.

Таким образом, в результате непосредственных наблюдений из детской жизни можно заключить, что детские черты подчиненности, несамостоятельности и послушания, короче говоря, пассивности ребенка очень быстро - а иногда при невротической диспозиции очень резко - дополняются чертами упрямства и неповиновения, признаками затаенной враждебности. Более тщательное рассмотрение выявляет смешение пассивных и активных черт,

но всегда преобладает тенденция к прорыву от девчоночьего послущания к мальчишескому упрямству. Во всяком случае, имеется достаточно оснований, чтобы считать, что черты упрямства являются реакцией, протестом на побуждения к послушанию или на вынужденное подчинение, и они направлены на то, чтобы ребенок смог быстрее удовлетворить свои желания, добиться признания, внимания, привилегий. Если эта чреватая последствиями позиция достигнута, то ребенку повсюду кажется, что его пытаются заставить подчиняться, и он

устраивает обструкцию во всех отправлениях повседневной жизни, в еде, питье, сне, при умывании, купании и т.д. Требования чувства общности ущемляются. Стремление к власти проявляется главным образом в пустом, жалком притворстве и стяжательстве.

У другого, пожалуй, самого опасного типа предрасположенных к нервным болезням детей эта

==44

контрастирующая склонность к подчинению и активному протесту проявляется более последовательно, в виде средства достижения цели. Они как бы разгадали малое в диалектике жизни и стремятся удовлетворить свои беспредельные желания путем самого безграничного подчинения (мазохизма). Именно такие дети переносят унижения, неудачи, принуждение, ожидание и особенно отсутствие победы хуже всего и, как и остальные склонные к нервным заболеваниям дети, страшатся действий, решений, чуждого, нового. Благодаря созданному ими самими алиби - болезни - они, как правило, фиксируются на сознании своей фатальной слабости, чтобы затем отстраниться от требований общества и самоизолироваться.

Эта как бы двойная жизнь, по сути замаскированное "стой!" или "назад!", остающееся у нормальных детей в умеренных пределах и даже формирующее характер взрослого, не позволяет невротику преследовать полезную цель в согласии с собой и, аранжируя страх и сомнение, затрудняет принятие решений4.

Невротики других типов спасаются от страха и сомнений в навязчивых состояниях и в постоянной погоне за успехом, они повсюду чуют нападки, притеснение и несправедливость и судорожно пытаются играть роль избавителя и героя, нередко бросая все свои силы на неподходящие объекты (Дон-Кихот). Ненасытно и сладострастно, создавая видимость силы, они домогаются доказательств любви, не находя удовлетворения (Дон Жуан, Мессалина). В их стремлениях никогда нет гармонии, так как двойственный характер их сущности, как бы двойная жизнь невротиков ("double vie", "диссо-

4 В социальной роли индивида, от которой никогда нельзя отделять человека, сомнение всегда означает - "нет!". - Прим.

авт.

==45

циация, "расщепление сознания" у разных авторов), прочно основывается на воспринимаемых как женская и мужская частях психики, которые внешне будто бы стремятся к единству, но на самом деле вполне планомерно не достигают своего синтеза, чтобы предохранить личность от столкновения с действительностью. Индивидуальная психология должна здесь принять решительные меры и путем углубленной интроспекции и расширения сознания обеспечить господство интеллекта над дивергирующими, ранее непонятными, но теперь осознанными побуждениями. То, что в виде глубоко укоренившегося чувства пронизывает дух народа, что с давних пор возбуждало интерес поэтов и мыслителей, насильственная, но по-прежнему согласующаяся с нашей социальной жизнью оценка и символизация через "мужское"

и "женское"", рано приходит на ум ребенку. Таким образом, ему, в каждом случае по-своему, мужским представляется: сила, величие, богатство, знание, победа, грубость, жестокость, насилие, активность, а женским - противоположное. Нормальная потребность ребенка в опоре, чрезмерная подчиненность детей, склонных к нервным заболеваниям, их чувство слабости и оберегаемое гиперчувствительностью чувство неполноценности, ощущение своей природной ущербности, постоянного оттеснения на задний план и обделенности - все

вместе сливаются в чувство женственности, тогда как активное стремление и девочек, и мальчиков, их погоня за достижением удовлетворения, разжигание своих желаний и страстей брошены на чашу

3 Вспомним хотя бы такую пословицу: "Один мужчина, одно слово", взгляды поэтов (шекспировское "Ничтожность, женщина, твое названье!" - Шекспир. "Гамлет", пер. А. Кронеберга. - Прим. ред.), а также таких выдающихся авторов, как Мебиус, Флис, Вейнингер и т.д. - Прим. авт.

==46

весов в качестве мужского протеста. Так на основе ложной оценки, которая, однако, получает обильную подпитку в нашей социальной жизни, возникает психический гермафродитизм ребенка, "диалектически" поддерживающийся своей внутренней противоречивостью, и имеющий свою собственную динамику - безрассудное навязчивое стремление к усиленному мужскому протесту для устранения дисгармонии.

Неизбежное знакомство с сексуальными проблемами в значительной степени усиливает мужской протест, питает дисгармонический комплекс сексуальными фантазиями и желаниями, формирует раннюю половую зрелость и из-за страха перед "женской" любовной зависимостью может дать толчок к разного рода перверзиям. Если же половая роль остается для ребенка непонятной и неосвоенной, то психический гермафродитизм ребенка еще больше усугубляется и в результате возрастает также и внутреннее психическое напряжение6 В таком случае природная неуверенность, колебания, сомнения закрепляются, а психика гермафродита еще больше поляризуется. Справиться с возрастающим .расщеплением сознания становится чрезвычайно сложно, и это удается сделать лишь с помощью уловок нервных симптомов, душевного отступления и самоизоляции.

Энергия и волевые усилия врача, пациента и воспитателя разбиваются об эту проблему. И тогда только индивидуально-психологическому методу удается внести ясность в эти процессы бессознательного и произвести коррекцию неправильного развития. Многое из того, что здесь сказано, впоследствии было изложено в качестве "кастрационного комплекса".

6 См.: Адлер. Психический гермафродитизм в жизни и в неврозе. - В кн. "Лечение и воспитание", и Адлер. Проблема гомосексуализма. Мюнхен, 1918. - Прим. авт.

==47

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-