"Паломник, Паломничество и Путь — это лишь Я, идущий к Самому Себе".

Фарид-ад-дин Аттар.

Увеличение периода детства и дифференциация сознания

В Части I мы обсуждали архетипические фазы сознательного развития в том виде, в каком они проявляются в мифологических проекциях коллективного бессознательного человечества. В Части II предпринята попытка показать, как и почему в ходе человеческой истории формируется личность и как это соотносится с архетипическими фазами.

Теперь, в этой заключительной главе мы должны продемонстрировать, каким образом основные законы, действие которых мы прослеживали в психической истории человечества, повторяются в модифицированной форме в онтогенетической истории жизни индивида в нашей культуре.

Однако здесь возможен только предварительный набросок, потому что мы не можем представить читателю подробную психологию детства и отрочества. Тем не менее, представляется важным привести краткое описание этого развития, потому что таким образом станет очевидной связь между эволюционной историей человека, современной жизнью и жизнью каждого индивида. В действительности лишь эта. связь между онтогенезом и человеческой историей оправдывает то, почему мы так подробно остановились на последней, утверждая в то же самое время, что истинная тема данной книги — это обсуждение современного человека и его настоятельных проблем.

Психотерапия индивида и культурная терапия общества в целом представляются нам возможными, только лишь когда мы увидим целостную картину происхождения и значения сознания и его истории, которая позволит нам определить сознательное состояние индивида и коллектива.

Признанием решающего значения стадий жизни для психологии и психотерапии и открытием процесса индивидуации как развития, происходящего в ходе второй половины жизни, мы обязаны исследованиям К. Г. Юнга.[1] Самыми важными факторами для понимания индивидуального развития являются различное направление и различное действие центроверсии в двух фазах жизни. Первая фаза, которая является периодом дифференциации, имеет своим историческим прототипом формирование Эго и его развитие, то есть, когда активность центроверсии переходит от психической целостности бессознательного самость к Эго.

В течение первой половины жизни, периода эгоцентрирования, который заканчивается совершеннолетием, центроверсия создает отношения компенсации между сознательной и бессознательной системами, но остается бессознательной; другими словами, главный орган центроверсии, Эго, ничего не знает о своей зависимости от целого. Однако на протяжении второй половины жизни, началом которой обычно служит психологическое изменение личности в среднем возрасте, в Эго наблюдается растущее осознание центроверсии. В этот момент может начаться процесс индивидуации, результатом которого будет констелляция самости как психического центра целостности, которая уже не действует только бессознательно, а воспринимается сознанием.

Задержка созревания и зависимость индивида от социальной группы на протяжении периода почти в шестнадцать лет являются, как мы знаем, исключительной особенностью человеческого вида. Эта затянувшаяся юность, контрастирующая с. ранним развитием остального животного мира, является самой важной предпосылкой человеческой культуры и ее преемственности. Длительный период обучения и подготовки, пока не будет достигнуто полное созревание, соответствует разворачиванию сознания в ходе человеческой истории. В течение этого периода мозг развивается до того уровня, достигнутого человеческим видом. Период обучения, который заканчивается совершеннолетием, посвящен культурному воспитанию, состоящему в принятии коллективных ценностей и дифференциации сознания, облегчающих адаптацию индивида к миру и коллективу.[2] И, наконец, в этот период происходит также дальнейшая дифференциация личности, конечную стадию которой мы находим в зрелом человеке, и развитие которой, насколько оно следует патриархальному направлению сознательной эволюции, мы коротко опишем.

Воспитание и расширяющееся восприятие жизни облегчают адаптацию к реальности, более или менее тождественную адаптации к коллективу и его требованиям. Тем временем, коллектив вынуждает индивида, какой бы различной ни была его ориентация в различные периоды, развивать односторонность, которая не всегда для него приемлема.

В этой адаптации совместно действуют различные факторы. Их общая цель — укрепление сознания и его способности к действию, вместе с одновременным исключением разрушительных сил бессознательного.

Одним из этих факторов является дифференциация психологического типа. То есть, каждый индивид занимает определенную позицию по отношению к миру, либо экстравертную, либо интровертную. Бок о бок с привычной позицией наблюдается дальнейшая дифференциация одной из основных функций сознания, какой конкретно — зависит от каждого индивида. [3] Эта дифференциация типа, обусловлена ли она конституцией или иными причинами, обеспечивает индивиду максимум возможностей для адаптации, потому что самая эффективная и врожденно лучшая функция развивается как основная. Одновременно с этой дифференциацией происходит подавление наименее эффективной функции, которая, в качестве "худшей функции" остается преимущественно бессознательной.

Важная цель детского развития и воспитания — превращение индивида в полезного члена общества. Такая полезность, возникающая в результате дифференциации отдельных компонентов и функций, неизбежно покупается ценой целостности. Необходимость отказа от бессознательной целостности личности является одной из самых непреодолимых эволюционных сложностей для ребенка и особенно для ребенка-интроверта.

Переход от "целостной ориентации" маленького ребенка, от следования бессознательным желаниям самости к эгоцентричному сознанию и неизбежное разделение целого на две отдельные системы составляют особую трудность. В этой критической фазе наследство, завещанное человечеству героем — систематическое развитие сознания и его защита — должно быть вновь пережито детским Эго, а власть над ним укреплена, чтобы оно получило доступ к культуре коллектива и заняло свое место в обществе.

В первой половине жизни развитие отмечено двумя решающими кризисами, каждый из которых соответствует борьбе с драконом. Первый критический момент характеризуется встречей с проблемой Первых Родителей и формированием Эго. Он протекает в возрасте от трех до пяти лет, и психоанализ ознакомил нас с некоторыми аспектами и формами встречи с родителями под видом Эдипова комплекса. Вторым критическим моментом является половая зрелость, когда сражение с драконом нужно вести снова на новом уровне. Здесь наконец-то, с помощью того, что мы назвали "небо", закрепляется форма Эго. То есть, появляются новые архетипические констелляции, а с ними новое отношение Эго к самости.

Для процесса дифференциации в детстве характерна утрата и отречение от всех элементов завершенности и целостности, свойственных психологии ребенка, поскольку она определяется плеромой, уроборосом. Должно быть принесено в жертву именно то, что является общим у ребенка с гением, художником и примитивным человеком, и то, что составляет очарование и привлекательность его существования. Цель всего воспитания, и не только в нашей культуре, заключается в том, чтобы изгнать ребенка из рая его естественной гениальности и посредством дифференциации и отречения от целостности вынудить Старого Адама идти по пути полезности для коллектива.

От принципа удовольствия к принципу реальности, как мы его назвали, от любимчика матери к ученику, от уробороса к герою — таков нормальный путь детского развития. Истощение воображения и способности к творчеству, которыми ребенок по своей природе обладает в высокой степени, является одним из типичных признаков оскудения, которое возникает в результате взросления. Устойчивая утрата живости чувств и спонтанных реакций в интересах "благоразумия" и "хорошего поведения" — это движущий фактор поведения, которое требуется теперь от ребенка по отношению к коллективу. Отличительным признаком этого процесса выступает увеличение эффективности за счет глубины и интенсивности переживаний.

Теперь все тенденции, которые мы считаем необходимыми для формирования Эго и разделения сознательной и бессознательной систем, реализуются на онтогенетическом уровне. Детское, главным образом надличностное и мифологическое восприятие мира [4] вследствие вторичной персонализации становится ограниченным и в конце концов исчезает совсем. Эта персонализация необходима для начавшегося теперь развития личности и осуществляется посредством привязанности к собственному окружению, на которое вначале проецировались архетипы. В ходе того, как личностные узы становятся прочнее, архетип постепенно замещается имаго, в котором явно смешаны и активны личностные и надличностные характеристики. Таким образом, надличностные архетипы "блокируются" личностными фигурами непосредственного окружения, с которыми устанавливает связь Эго. Или, как говорит Рильке:

Как ни зови, но его из тьмы не дозваться —

пусть даже рад он уйти. С каким облегченьем

вжился он в сердце твое, как бы вновь зачинаясь.

Где же зачатье его?

Мать, ты его зачала, он в тебе стал малюткой;

новым он был для тебя, и ты заставляла

мир ласкать его глаз, отводила чужое.

Ах, эти годы прошли, когда стройною тенью

ты заслоняла пред ним хаос, царящий вокруг.

Многое скрыть ты смогла: комнаты мрак непонятный

в благостный был обращен, сердцем смогла ты

очеловечить пространство суровых ночей.[5]

Затем происходит фрагментация архетипов и отделение личностной, "доброй" стороны фигуры Матери от ее надличностной отрицательной стороны, или наоборот. Страх ребенка и чувство нависшей угрозы исходят не от травматического характера мира, ибо ни в каких нормальных или даже в примитивных условиях существования человека никакой травмы нет; они, скорее, исходят из "ночного пространства" или, если более точно, возникают, когда Эго выходит из этого ночного пространства. В этот момент зародыш Эго-сознания ощущает подавляющее воздействие раздражителей мира-и-тела, либо непосредственно, либо в проекции. Значение семейных взаимоотношений заключается именно в том, чтобы личностные фигуры окружения, которые вначале образуют общество, смогли предложить Эго вторичную безопасность человеческого мира, как только оно выходит из первичной безопасности уроборического состояния.

Параллельно с этим развитием идет изъятие эмоциональных компонентов и избавление от ранней акцентуации тела, а это, в свою очередь, ведет к постепенному появлению Суперэго, которое обусловлено требованиями и запретами окружения.

Еще одну общую черту сознательного развития, а именно дефляцию бессознательного, можно проследить в нормальном развитии ребенка, когда первоначальный, бессознательный мир детства, мир фантазии и сказки, а также детского рисунка и детских игр все более уступает реальности внешнего мира. Либидо активированного бессознательного теперь используется для построения и расширения системы сознательного. Этот процесс сопровождает переход от игры к обучению. Школа в нашей культуре — это архитектор, которому коллектив поручает систематически воздвигать бастион между подвергшимся дефляции бессознательным и ориентированным на адаптацию к коллективу сознанием.

Патриархальное направление развития сознания с его девизом "Прочь от мира Матери! Вперед к миру Отца!" предписывается как мужчине, так и женщине, хотя они могут следовать ему различными путями. Быть любимчиком матери — это признак незавершенности первоначального сражения с драконом, которое приводит к окончанию раннего детства. Этот недостаток делает невозможным вступление в школу и мир других детей, точно так же, как провал во время обрядов инициации совершеннолетия препятствует вступлению во взрослый мир мужчин и женщин.

Теперь мы подошли к формированию тех компонентов личности открытию которых мы обязаны аналитической психологии Юнга: персоны, фигур анимы и анимуса и тени. Они образуются в результате уже описанных нами процессов дифференциации, которые протекают в течение первой половины жизни. Во всех этих процессах личностные и индивидуальные черты сочетаются с архетипическими и надличностными, а компоненты личности, которые обычно находятся в структуре психики как потенциальные психические органы, теперь начинают объединяться с важными, индивидуальными особенностями, которые индивид реализует в своем развитии.

Развитие персоны является результатом процесса адаптации, который подавляет все индивидуально значимые черты и потенциальные возможности, скрывая и сдерживая их в пользу коллективных факторов или факторов, которые представляются желательными для коллектива. Здесь снова целостность обменивается на выгодную и преуспевающую поддельную личность. "Внутренний голос" заглушается развитием Суперэго и сознания, представляющих коллективные ценности. Происходит отречение от голоса, индивидуального восприятия надличностного, особенно сильного в детстве, в пользу сознания. Когда покидается рай, голос Бога, звучавший в Саду, также теряется, а для того чтобы стала возможной социальная адаптация, место высших ценностей занимают ценности коллектива, отцов, закона и совести, существующей морали и т.п.

В то время как естественная тенденция каждого индивида склоняет его к физической и психической бисексуальности, дифференцированное развитие нашей культуры заставляет его загнать элемент противоположного пола в бессознательное. В результате сознательный ум признает только те элементы, которые соответствуют внешним характеристикам пола и подчиняются коллективной оценке. Таким образом, "женские" или "душевные" черты для мальчика считаются нежелательными, по крайней мере, в нашей культуре. Такая односторонняя акцентуация определенной сексуальности человека заканчивается констелляцией элемента противоположного пола в бессознательном в форме анимы у мужчин и анимуса у женщин, которые, как часть души, остаются бессознательными и господствуют в сознательно-бессознательных взаимоотношениях. Этот процесс поддерживается коллективом, и именно вследствие того, что подавление элемента противоположного пола часто оказывается трудным, сексуальная дифференциация поначалу сопровождается типичными формами враждебности по отношению к противоположному полу. Это развитие также следует общему принципу дифференциации, предполагающему принесение в жертву целостности, представленной здесь фигурой гермафродита.

Как мы видели, точно также и формирование тени, темной стороны личности, отчасти определяется адаптацией к коллективному сознанию.

Тренировка воли и выполнение направленного и контролируемого действия в ущерб бессознательному, инстинктивной реактивности, в равной мере необходимы для адаптации к реальности, требуемой от растущего ребенка. Здесь снова наблюдается подавление эмоциональных компонентов. Пыл и эффективность маленького ребенка уступают место контролю над аффектами и подавлению чувств, заметным в хорошо воспитанных детях.

Формирование всех этих "управляющих структур" укрепляет Эго, сознание и волю и, более или менее изолируя инстинктивную сторону, ведет к растущему напряжению внутри личности. Отождествление Эго с сознанием лишает его контакта с бессознательным, а значит и психической целостности. Сознание может теперь заявлять, что представляет единство, но это единство является только относительным единством сознательного ума, а не целостностью личности. Психическая целостность теряется_ и замещается дуалистическим принципом противоположностей, который управляет всеми сознательными и бессознательными констелляциями.

Таким образом, развитие и совершенствование сознания, которых требует коллектив, в некотором смысле являются одновременно и процессом отсечения корней. Внутренняя коллективная привязка к инстинктам должна быть оставлена, а в качестве вторичной безопасности Эго в почву коллектива и в его господствующий канон культурных ценностей должны быть пущены новые корни. Этот процесс трансплантации означает переход от сосредоточения вокруг инстинкта к эгоцентризму, и любая неудача здесь взращивает богатый урожай нарушений и заболеваний, связанных с развитием.

Продвижение через архетипические фазы, патриархальная ориентация сознания, формирование Суперэго как представителя коллективных ценностей внутри личности, следование коллективному канону ценностей — все эти вещи являются необходимыми условиями нормального морального развития. В результате подавления любого из этих факторов возникают связанные с развитием нарушения. Нарушения в первых двух факторах, которые являются собственно психическими, ведут к невротизации; отклонения в двух других, которые являются культурными, выражаются в социальной неприспособленности, проступках или детской преступности.

Обычный ребенок не только переживает этот процесс отсечения корней, но и приобретает в его результате повышенное внутреннее напряжение. Сравнительная утрата единства, поляризация на две психические системы, изоляция внутреннего мира и формирование в рамках личности управляющих структур могут порождать конфликт, но нельзя сказать, что они закладывают основание для какого-либо невротического развития. Напротив, они являются нормальными, и именно их отсутствие, или скорее их несовершенство, ведет к заболеванию.

Определенная благоприятная для сознания односторонность развития особенно характерна для нашей специфически западной психической структуры, которая поэтому с самого начала подразумевает конфликт и принесение в жертву. Однако в то же время такая структура обладает естественной способностью делать конфликт плодотворным и придавать жертвоприношению смысл. Центроверсия выражается в психике как стремление к целостности, уравновешивающее односторонность ее развития в первой половине жизни компенсирующим развитием в течение второй. Напряженный конфликт между сознанием и бессознательным, при условии, что действуют естественные компенсаторные тенденции бессознательного, ведет к устойчивому развитию личности; а с интенсификацией сознательно-бессознательных взаимоотношений в такой созревающей личности первоначальный конфликт сменяется все более богатым и более полным синтезом.

Но в самом начале дифференциация и разделение, неизбежные в развитии человечества, также необходимы и индивиду, в своем собственном развитии повторяющему старый путь, пройденный человечеством. Напряжение, возникающее из его внутренней психической поляризации, составляет энергетический потенциал личности и определяет его двойственное отношение к миру.

С ростом Эго-сознания наблюдается прогрессивный перенос либидо на мир, его кумулятивное "инвестирование" во внешние объекты. Такой перенос либидо обусловлен двумя причинами: с одной стороны, использованием сознательного интереса Эго и, с другой стороны, проекцией бессознательного содержимого. Всегда, когда энергетический заряд бессознательного содержимого становится чрезмерным, оно разряжается путем проецирования из бессознательного. Теперь оно соприкасается с сознательным умом в виде оживляющих мир образов, и Эго воспринимает его как содержимое этого мира. Таким образом, в результате проекции возникает интенсифицированная фиксация на мире и носителях проекции.

Этот процесс особенно заметен в период полового созревания. Активация бессознательного, в этот период проявляющаяся в виде параллельного психофизиологическому изменения признака, выражается в повышенной активности коллективного бессознательного и архетипов; она намного превосходит активацию сексуальной сферы, и ее проявления заключаются не только в опасности вторжения в сознание, о чем свидетельствует частота психотических дебютов в этот период, а прежде всего в появлении страстного интереса ко всему, стоящему выше личности, к идеям и идеалам, имеющим универсальное значение. Многие люди проявляют подобный интерес только в этот период повышенной активности коллективного бессознательного. Кроме того, период отрочества характеризуется изменением эмоционального тона, переживанием жизни и мира, более близким к вселенскому единству первоначального человека, чем к настроению современного взрослого. Такое лирическое оживление, сравнительно частое появление мифологических мотивов в сновидениях и поэтические сочинения этого периода являются типичными признаками активации слоя коллективного бессознательного.

Но так как компенсаторная деятельность сознания в период полового созревания также усиливается, то лишь ярко интровертированные или творческие личности непосредственно осознают движение в бессознательном. Обычно оно проходит за стеной, отделяющей Эго от бессознательного, и сознательного ума достигают только слабые его отголоски. Наряду с влиянием на интерес и чувство, активированное бессознательное проявляет себя также посредством "очаровывающих" проекций, инициирующих и обеспечивающих следующую стадию нормального развития.

Самые важные проекции этого периода — анима или анимус, имаго противоположного пола, скрытые в бессознательном, которое теперь активируется. Эти пленительные образы проецируются на мир, и начинается их поиск в нем. Таким образом констеллируется проблема партнера, основная тема в течение первой половины жизни. Активация коллективного бессознательного и изменения Эго в период полового созревания

Отделение от родительских имаго, то есть от реальных родителей, которое должно произойти в период полового созревания, вызывается, как показывают примитивные обряды инициации, активацией образов надличностных или Первых Родителей. Эта активация институционно используется коллективом и для коллектива, в том смысле, что последний требует проекции родительских архетипов на надличностное содержимое, которое осознается также как надличностная реальность и способствует ей. То есть отношение к фигуре господина, учителя и лидера — одним словом, к личности, наделенной маной[6] — как к проекции архетипа отца не менее важно, чем проекция архетипа матери на родную страну или на общество, Церковь или политическое движение. Начиная с этого момента, жизнь юноши, который вышел из семейного круга в коллектив, будет в значительной мере подчиняться атому содержимому и использоваться им.

Критерием "созревания" является то, что индивид выводится из семейного круга и вводится в мир Великих Дарителей Жизни. Соответственно, половое созревание — это время возрождения, и его символизм является символизмом героя, который возрождается посредством сражения с драконом. Цель всех обрядов, характерных для этого периода — обновление личности посредством ночного морского путешествия, когда духовный или сознательный принцип одолевает дракона матери, а узы, связывающие ее с матерью и детством, а также с бессознательным, разрываются. Окончательная стабилизация Эго, которая происходит с трудом, стадия за стадией, соответствует окончательному убийству дракона матери в период полового созревания. Так как в реальной жизни в этот момент онтогенетического развития осуществляется отделение анимы от матери, а значение матери заслоняется значением души-партнера, то на это время обычно приходится завершение борьбы с драконом. Возродившийся перерождается через принцип отца, с которым он отождествлял себя при инициации. Он становится сыном отца без матери, и, поскольку он равен отцу, он является также и отцом самому себе.[7]

Во время допубертатного периода Эго постепенно занимало центральное положение; теперь, с наступлением половой зрелости, оно наконец становится носителем индивидуальности. Отделение от бессознательного — настолько, насколько это необходимо для создания напряжения между двумя системами — завершается. Инициации возмужания являются выражением активированного коллективного бессознательного, которое теперь привязывается к обществу, так как в этих обрядах архетипический канон передается как духовный мир коллектива старшими, представляющих "небо". Таким образом, неофит, даже если он не удостаивается персонального откровения, как в случае инициации "духа-хранителя" у Северо-Американских индейцев, подходит к новому ощущению своего центрального положения в коллективе. Быть инициированным и быть взрослым означает быть ответственным членом коллектива, ибо с этого момента выходящее за рамки личного значение Эго и индивида включается в культуру коллектива и ее канон. Самоосознание центроверсии во второй половине жизни

Первым условием этого развития является успешное окончание борьбы героя, когда победитель объединяется со сверхличностными силами, возникшими перед ним в духовном мире инициации. Неофит ощущает себя наследником этого мира, ради которого он вступает в земную борьбу. Осуществляет ли он свое отделение от мира бессознательного, признавая мир религии и этики или принимая табу и религиозные законы — имеет второстепенное значение.

Победа означает самозарождение маскулинности, и как убийца дракона, победитель награждается Принцессой. Теперь, когда он достиг зрелости, и сексуальность стала допустимой, место матери занимает возлюбленная. Теперь он выполняет сексуальную роль, и в то же время должен преследовать как индивидуальную, так и коллективную цель.

Первая половина жизни главным образом посвящена адаптации к силам внешнего мира и их выходящим за рамки личности требованиям. Только проекция архетипов Первых Родителей и анимы с анимусом позволяет сознанию развиваться в направлении мира. Именно очарование архетипических образов, действующих "за" соблазном внешней реальности, придает психике ее внешнюю направленность, характерную черту всего нормального развития в этой фазе.

Эта фаза отмечается постепенным разворачиванием сознания и умножением связей с реальностью. Лежащая в основе тенденция предоставляется самой природой и соответствует тем врожденным инстинктам и психическим механизмам, которые способствуют росту и стабилизации сознания. Примером этой тенденции является уже то, что бессознательное, активируясь в период полового созревания, вследствие естественных процессов ассимиляции и проекции, буквально "выворачивается наизнанку".[8]

После наступления половой зрелости Эго-сознание нормального взрослого человека является прочным, но гибким, располагает сравнительно большим количеством свободного либидо, хорошо защищено от вторжений бессознательного, но не отгорожено от него, и соответственно своим возможностям и заряду либидо, положительно настроено по отношению к большей или меньшей части объективного мира. Как у экстравертов, так и у интровертов сознание и личность формируются посредством прогрессирующего овладения миром и адаптации к нему. Исключением является творческий индивид, у которого бессознательная активность избыточна, но сознание способно противостоять этому избытку, и невротик, с нарушенным по какой-либо причине развитием сознания.

Отсутствие в нашей культуре обрядов и обычаев призванных сглаживать вхождение подростка в мир является одно из причин возникновения неврозов в юности, общей для которых является трудность встречи с требованиями жизни и сложность адаптации к коллективу и партнеру. Отсутствие обрядов, связанных с климактерическим периодом, действует подобным же образом. Общей для климактерических неврозов второй половины жизни является сложность освобождения себя от земных привязанностей, необходимого для нормальной жизни в пожилом возрасте и решения его задач. Поэтому причины таких неврозов совершенно отличаются от причин неврозов первой половины жизни, и даже противоположны им.

В то время как в первой половине жизни центральное положение Эго не позволяет осознать действие центроверсии, средний возраст характеризуется решающим изменением личности. Центроверсия становится сознательной. Эго подвергается действию несколько болезненного процесса, который, начинаясь в бессознательном, пронизывает всю личность. Это психологическое изменение с его симптоматикой и символизмом Юнг описал как процесс индивидуации, и в своих работах по алхимии проиллюстрировал эту тему богатым материалом.

Таким образом, мы можем сказать, что с наступлением второй половины жизни личностное развитие центроверсии вступает во вторую фазу. В то время как его начальная фаза вела к развитию Эго и дифференциации психических систем, его вторая фаза несет с собой развитие самости и интеграцию этой системы. Но, хотя направление процесса трансформации противоположно направлению развития первой половины жизни, дезинтеграции Эго и сознания не происходит; напротив, наблюдается расширение сознания, вызванное размышлением Эго о самом себе. Представляется, будто бы Эго восстановило свое первоначальное положение: оно выходит из мономаниакальной одержимости самим собой и снова становится инструментом целостности.

Бессознательная активность самости господствует в ходе всей жизни, но только во второй ее половине эта активность становится сознательной. В ходе формирования Эго в раннем детстве происходит постепенное центрирование сознания, где Эго выступает как орган, представляющий целостность. В период возмужания индивид как Эго ощущает себя представителем коллективной целостности. Он становится ответственным членом коллектива, и между ними возникает та же творческая взаимосвязь, что и между Эго и бессознательным. Начиная со времени полового созревания и до наступления климакса — периода активного расширения, которое меняет свое направление на обратное с наступлением второй половины жизни — диалектика между индивидом и коллективом имеет внешний характер. Затем, вместе с индивидуацией приходит овладение внутренней диалектикой между Эго и коллективным бессознательным.

В процессе интеграции личность возвращается назад по пути, пройденному ею в течение фазы дифференциации. Теперь возникает вопрос достижения синтеза между сознательным умом и психикой в целом, то есть между Эго и самостью, так чтобы между прежде диаметрально противоположными системами сознания и бессознательного могла констеллироваться новая целостность. Все дифференциации и компоненты личности, которые оформились в течение первой половины жизни, когда развивалось сознание, теперь разрушаются. Однако это происходит не в форме регресса, как при массовой реколлективизации (см. Приложение I), а в форме интеграции, в которой расширение и развитие сознания просто продолжаются в новом направлении.

В этом процессе трансформации — который проявляется не только в сознательной форме процесса индивидуации, но и, посредством саморегуляции психики, управляет также созреванием всей личности — Эго достигает осознанности самости. В то время как Эго-сознание узнает о существовании самости, самость эволюционирует из своей бессознательной активности и достигает стадии сознательного проявления. Путь трансформации, который проходит индивид, напоминает магический процесс в алхимии; это новая форма сражения с драконом, кульминацией которого является качественное изменение сознания. Когда сознательный ум ощущает единство психики, психологической реальностью становится мифологическая стадия, которую мы назвали "Трансформация, или Осирис".

В противоположность предшествующей дефляции бессознательного, дифференциации и формированию уклона вовне, к коллективу, мы теперь наблюдаем дефляцию мира, интеграцию и формирование уклона внутрь, к самости. Во время первой половины жизни безличная и бессознательная жизнь детства должна оформиться в личностную жизнь взрослого человека, который, сохраняя свое положение в коллективе, должен предоставить центральное место сфере Эго, будь то сфера личных достижений, человеческих взаимоотношений, власти или творческой деятельности. За этой фазой развития личности, в которой доминирует Эго, следует другая, где ассимиляция надличностного и сверхличностного содержимого ведет к смещению центра от личностного Эго, центра сознания, к самости, центру всей психики.

Интеграция всех управляющих структур личности в рамках этого целостного психического единства объединяет сознательный ум с теми частями, которые откололись от него или вообще никогда не были соединены с ним; и этот процесс активирует эмоциональные компоненты, а также завершает вторичную персонализацию. Хотя это развитие обычно протекает без нарушения целостности сознания, кризисы и опасности, которые оно таит в себе, остаются теми же, что угрожали примитивному Эго, и в серьезных случаях они могут даже погубить личность. Здесь эмоциональные и архетипические вторжения тоже угрожают Эго, когда на своем героическом пути в преисподнюю оно добровольно отбрасывает ограничения и защиты сознательного развития. Например, за родительскими имаго теперь вырисовываются первичные архетипы, а фигуры, которые встречаются по мере продвижения вперед, становятся все более разнообразными, более сложными, более загадочными и двусмысленными. Точно так же, как личность отказывается от преимущественного главенства своего собственного пола и, ассимилируя аниму или анимус, вновь обретает свой первоначальный гермафродитизм, так и архетипы теряют свою однозначность во множестве противоречивых значений. Однако, в противоположность примитивному состоянию, теперь есть сознание, способное воспринять всю их разнонаправленность и парадоксальность, в то время как ранее они бы привели к его гибели. В эволюции человечества бессознательное выражалось преимущественно спонтанно, через естественный символ; но теперь, кроме этого, возникает явление, которое Юнг назвал "объединяющим символом" и "трансцендентной функцией".[9]

Объединяющий символ представляет собой продукт особого состояния, в котором вместо преобладания бессознательной способности к творчеству, как это всегда бывает в случае появления естественных символов, решающим фактором, скорее, является позиция сознательного Эго, его стабильность перед лицом бессознательного. Как продукт трансцендентной функции, объединяющий символ рассеивает напряжение - энергии и содержимого - существующее между стабильностью сознательного Эго и противоположной тенденцией бессознательного овладеть им.

Таким образом, объединяющий символ является непосредственным проявлением центроверсии, целостности индивида. В результате творческого влияния новых, до этого бездействовавших элементов, сознательная и бессознательная позиция преодолеваются, то есть "трансцендируются". Объединяющий символ является высшей формой синтеза, самым совершенным продуктом внутреннего стремления психики к целостности и самоисцелению; он не только "сглаживает" весь конфликт — при условии серьезного к нему отношения и переживания до конца превращая его в творческий процесс, но и делает его. отправной точкой для нового расширения целостной личности.

Юнг отмечает: "Стабильность и позитивность индивидуальности и превосходящая сила бессознательного выражения являются всего лишь проявлениями одного и того же явления".[10] Стабильность и позитивность индивидуальности означают силу и целостность, моральную чистоту сознательного ума, его отказ бессознательному и миру позволить разрушить себя. Но "превосходящая сила бессознательного выражения" представляет собой трансцендентную функцию, творческий элемент психики, который, открывая новый путь, новую ценность или образ, может преодолеть конфликтную ситуацию, неразрешимую для сознательного ума. Вместе они свидетельствуют о том, что достигнута совокупная констелляция личности, в которой способность психики к творчеству и определенность сознательного ума уже больше не являются двумя противоположно направленными системами, отколовшимся друг от друга, а достигают синтеза.

Этот синтез психики часто сопровождается символами, представляющими новое единство противоположностей, таких как символ гермафродита. Здесь снова проявляется гермафродитический характер уробороса, но уже на новом уровне.

Как в алхимии первоначальное соединяющее в себе два разных качества состояние prima materia сублимируется посредством последовательных трансформаций до тех пор, пока оно не достигает конечного и опять соединяющего в себе два разных качества состояния философского камня, так и путь индивидуации через последовательные трансформации ведет к высшему синтезу Эго, сознания и бессознательного. В то время как вначале зародыш Эго находится в объятиях гермафродитного уробороса, в конце золотой сердцевиной сублимированного уробороса оказывается самость, сочетающая в себе маскулинные и фемининные, сознательные и бессознательные элементы, единство, в котором Эго не погибает, а ощущает себя в самости как объединяющем символе.

В этом процессе происходит "сублимация" Эго, когда оно осознает свою связь с самостью, связь, которая неоднократно появляется в парадоксальной тождественности Гора и Осириса, Эго, будучи само по себе смертным, осознает себя бессмертным в самости; связь между ними выражена в афоризме Талмуда: "Человек и Бог — братья-близнецы[11] а также в символизме тождественности отца и сына, матери и дочери. Уступая Самости свои притязания на уникальность и свое центральное положение, Эго, как ее косвенный представитель, становится "царем этого мира", точно так же, как самость является "царем духовного мира".

Первая фаза этого процесса "осирисофикации" и трансформации, эквивалентного процессу индивидуации, все еще лежит в сфере архетипа героя; это фаза сражения с драконом и иерогамией с анимой. Вместе они составляют первую стадию трансформации, которая заканчивается образованием самости, единства как внутреннего акта самопорождения и прославления. Интроекция архетипа героя, союз с душой, основание царства, которое "не от мира сего", и рождение царя являются как таинствами алхимии, так и процесса индивидуации.[12]

Акт самопорождения, который происходит в самом начале жизни, когда Эго-сознание освобождается от разрушительных объятий дракона бессознательного, соответствует возрождению Эго как самости, когда во второй половине жизни оно вырывается из объятий дракона мира. Сражение с драконом первого периода начинается со встречи с бессознательным и заканчивается героическим рождением Эго. Ночное морское плавание второго периода начинается со встречи с миром и заканчивается героическим рождением самости.

Эта последняя фаза сознательного развития уже больше не архетипична, то есть коллективно не обусловлена, а индивидуальна. Архетипический материал также может ассимилироваться, но он ассимилируется сознательно и индивидом, который достигает восприятия самости посредством своего уникального и неповторимого объединения с внешним и внутренним мирами. Теперь над Эго властвует не бессознательный, чисто коллективный мир уробороса, и не сознательный, чисто коллективный мир общества, а оба они сочетаются и ассимилируются единственным в своем роде образом. В то время как фрагментарное Эго оказывается ..просто атомом, затерянным между огромными коллективными мирами объективной психики и объективной физики. Эго, объединённое с Самостью антрнопоморфически ощущает себя центром вселенной

Пройдя через все фазы восприятия мира и самого себя индивид достигает осознания своего истинного значения. Он осознает себя началом, серединой и концом саморазвития психики, которая проявляется вначале как Эго, а затем воспринимается этим Эго как самость.

Однако это восприятие Эго самости связано с "вечностью", с бессмертием, как в мифе об Осирисе. Целостность, которая возникает в результате процесса индивидуации, соответствует глубокому структурному изменению, новой конфигурации личности. В то время, как в первой половине жизни наблюдалась тенденция к дифференциации и, в ущерб целостности, постоянно росло напряжение, теперь процесс интеграции ведет к увеличению стабильности и снижению напряжения. Это направление развития находится в соответствии с естественным созреванием всех живых структур. Оно имеет как биологические, так и физические эквиваленты. Таким образом, генезис, стабилизация, конфигурация и консолидация личности связаны с символизмом, компонентами которого являются совершенная форма, равновесие, гармония, прочность. Все эти элементы содержит в себе мандала, независимо от того, представляется ли она в виде круга, сферы, жемчужины или симметричного цветка; а бриллиант, камень или скала как символы самости демонстрируют неразрушимость и постоянство чего-то, что уже больше не может быть расколото на части противоположностями.

Но там, где акцент па неразрушимость, вечность и бессмертие не так силен, стабильность психики выражается как постоянство живого организма, который растет, развивается и обновляет себя. Поэтому снижение напряжения между противоположностями указывает, скорее, на согласие и гармонию действующих сил, на качественное изменение, чем на количественное снижение их мощности. Здесь, как и повсюду, зрелость означает трансформацию количественно более высоких напряжений в качественно более высоко организованные и более стабильные структуры.

Структурную целостность с самостью в центре психики символизирует мандала, круг, имеющий центр, и гермафродитный уроборос. Но этот уроборический круг теперь имеет в центре светлую сердцевину самости. В то время как вначале уроборос существовал только на животном уровне, и зародыш Эго, содержащийся в его середине, был почти не виден, в распускающемся цветке мандалы животное напряжение противоположностей преодолевается, превосходится самостью, которая расцветает венчиком противоположностей. В начале развития сознание было почти полностью подавлено сокрушительным превосходством бессознательного; в конце - оно расширяется и крепнет благодаря связи с самостью. Это сочетание самости со стабильностью Эго приводит к подчинению и включению в магический круг всего содержимого, относится ли оно к миру или бессознательному, внешнему или внутреннему.

Самодифференцирующаяся структура психики отражается в мире, расколотом принципом противоположностей на внешний и внутренний, сознательный и бессознательный, жизнь и дух, мужское и женское, индивид и коллектив. Но для созревающей психики, медленно интегрирующейся под влиянием символа гермафродита, мир также принимает вид гермафродитного кольца, внутри которого обретает свою форму человеческий центр, будь то индивид, который приходит к самоосознанию между внутренним и внешним мирами, или само человечество. Ибо человечество в целом и отдельный индивид имеют одну и ту же задачу, а именно: осознать себя как единство. Оба они выбрасываются в реальность, одна половина которой предстает перед ними как природа и внешний мир, в то время как другая принимает форму психики и бессознательного, духа и демонической силы. Оба должны ощутить себя центром этой совокупной реальности.

Мы начали с Эго, лежащего в лоне родительского дракона уробороса, свернувшегося, как зародыш, в окутывающем слиянии внутреннего и внешнего, мира и бессознательного. Мы заканчиваем, как в алхимической картине, гермафродитом, повергнувшим этого дракона: благодаря своей собственной синтетической сущности, Эго преодолело первичное состояние, над ним сияет корона самости, а в его сердце пылает бриллиант.

Но лишь только когда сознательное развитие человечества в целом, а не просто отдельных индивидов достигнет этой стадии синтеза, будет по-настоящему преодолено поглощающее индивида уроборическое состояние, а с ним — и опасность дракона для коллектива. Человечество должно воспринять и постичь коллективное бессознательное как основу, общую для всех людей. Опасность постоянных вторжений из бессознательного не будет предотвращена до тех пор, пока процесс интеграции не приведет к новому синтезу разделенных рас, наций, племен и групп. И тогда будущее человечество осознает, что центр, который индивидуальная личность воспринимает сегодня как свой собственный центр-самость, един с самостью самого человечества, и ее рождение окончательно одолеет и заставит уйти этого старого змея, первичного дракона уробороса.

[1] "The Stages of Life"; также см. Герхард Адлер. Эго и цикл жизни.

[2] В работе Biologische Fragmente zur vom Lehre vom Menschen, которая оказалась в моем распоряжении только после завершения моей рукописи, A.Portmann выражает взгляды, которые удивительно совпадают с моими собственными. То, что мы пришли к одинаковым выводам, хотя и приближались к ним от таких отличных отправных точек, как биология и глубинная психология, немало говорит в пользу объективности этих выводов.

[3] Юнг, Психологические типы.

[4] Юнг, Семинар по детским сновидениям (не публиковалось); Wickes, The Inner World of Childhood; Fordham, Yhe Life of Childhood.

[5] P. M. Рильке. Третья элегия. [Цит. по: Р. М. Рильке. Лирика. М.-Л.: Художественная литература, 1965. Перев. Т. Сильман. — Прим. ред.]

[6] Юнг Отношение между Я и бессознательным.

[7] Частичное перенесение этих обрядов возмужания на период раннего детства является типичной чертой патриархально ориентированных структур. Здесь, в обрядах обрезания и крещения отец заменяет мать в самом начале жизни, так что материнская сфера сознательно и решительно сужается.

[8] Естественность этого развития доказывает также анализ связанных с развитием затруднений и нервных расстройств в зрелой жизни.

[9] Психологические типы, опр.51. Ю

[10] Там же.

[11] Talmud, Sanhedrin 46b.

[12] Юнг, Психология и алхимия.

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18