Психиатрические эскизы из истории, том 2

П.И. Ковалевский

Жанна отправилась в Вокулер. Пустилась в путь она без друзей, без денег, без могучих покровителей — во имя Бога, родины и короля. Там явилась она к Бодрикуру с просьбою, чтобы он препроводил ее к королю в Шинон. Как и следовало ожидать, Бодрикур встретил Жанну насмешками и посоветовал ей возвратиться к своим родителям и занятиям.

«Я пришла от имени Господа, — сказала Жанна, — освободить Орлеан и венчать дофина в Реймсе королевскою короною. Пошлите меня к нему». Когда же ей заявили, что она напрасно оставила овечек и дом отца, то Жанна ответила: «Если бы у меня было сто отцов и сто матерей и все они были бы короли и королевы, я и тогда бы ушла. Конечно, мне лучше было бы сидеть за прялкой у матери; но надо, надо идти, потому что без меня никто не спасет королевства, — и я пойду, хотя бы мне пришлось дойти на коленях».

Но и эта сила веры не подействовала на Бодрикура. Зато она подействовала на простой народ.

Не такова была, однако, Жанна, чтобы первая неудача ее обескуражила. Жанна осталась ждать в Вокулере и была глубоко убеждена, что она своего добьется. И она была права.

Тогдашняя Франция была одинаково несчастна во всех ее частях. Она страдала всюду одними страданиями, жила одними несчастьями, думала одними мыслями, имела одни предания и оживлялась одними надеждами. Всюду была надежда только на Бога и на деву, которая должна была явиться, прийти и спасти Францию.

Теперь эта дева пришла. Весть о появлении девы моментально разнеслась по всему Вокулеру. Народ взволновался. Целыми толпами повалил он смотреть на деву и был поражен ее вдохновенным видом, ее страстными убеждениями, ее решимостью и готовностью отдать свою душу за друга своя. Молва не ограничилась Вокулером. Она вышла из Вокулера, пошла по окрестностям, пошла по всей Франции. В Вокулере стало неспокойно. Народ начал слишком увлекаться девой и ее проповедью.

Бодрикур узнал обо всем этом, произвел негласное дознание (как теперь принято говорить) на месте родины Жанны о ее личности, родителях и проч. и получил самые лучшие сведения. А между тем народ волновался. Явился подъем духа. Явились охотники стать за деву и последовать ее призыву. Пришлось Бодрикуру задуматься. Теперь он уже сам позвал деву. Еще и еще раз порасспросил ее и решил сам стать на ее сторону.

Раз решение составлено, Бодрикур пошел дальше. Он одел Жанну в мужской костюм, дал ей коня, снабдил свитою и отправил к королю.

Теперь началось для Жанны триумфальное шествие. Явилась дева. Явилась избавительница Франции. Завиделось спасение. Народ пошел за девой. Явились рыцари, готовые защищать деву во имя спасения Франции и водворения короля. В это же время Жанна виделась с герцогом Лоренским и произвела на него хорошее впечатление.

Итак, Жанна отправилась к королю. Однако пытки и испытания ее далеко еще не кончились. Двор изнеженный, двор развращенный, преданный разгулу напоследок, видящий полное свое падение, мечтал об одном — прокутить последнее и затем уйти из пределов королевства… Да и было отчего предаться отчаянию. Войско было побито и разбежалось. Жалкие его остатки не получали жалованья и питались грабежом. Жалованья никому не платили потому, что никто не платил, да и некому было платить налогов и податей; те же крохи, которые случайно получались, раскрадывались и проматывались царедворцами. Король кутил и не отставал от своих приближенных в разврате и безделье.

И в друг теперь является какая-то дева, которая требует от короля, чтобы он шел с армией к Орлеану, а оттуда в Реймс, чтобы там короноваться. Не достойно ли это смеха! Армии нет, денег нет, желания сражаться нет, а тут говорят: ступай и сражайся… Да еще кто говорит: какая-то полоумная девчонка, явившаяся из диких лесов. Разумеется, ни короля, ни приближенных не убедишь ни пророчеством о деве лесов, ни приказаниями невидимых духов, ни явлениями видений. Все это если не ложь, то во всяком случае бред…

В Шинон Жанна явилась 6 марта 1429 г. Ей было 18 лет. Рассказывают, что Жанна была высока, стройна, с черными волосами, грациозна и обладала приятным голосом. Вообще она была не словоохотлива, нередко весела, хотя и слезы ей не были чужды. Она очень терпеливо выносила утомление, была прекрасной наездницей и хорошо владела оружием.

С приходом в Шинон началась новая волокита. Производят новое дознание на месте родины, назначают гласный суд в Пуатье, подвергают деву испытанию и наблюдению высшего духовенства. Дева всюду выходит чиста и невредима. Всюду ее спасает великая вера в Бога, детская чистота души, бескорыстная решимость отдать себя на служение родине и полная житейская невинность.

Жанну мог видеть всякий, кому было угодно. Ее видели духовенство, ученые, солдаты, жены и дети. Она часто беседовала с народом, и никто в ней не находил ничего дурного, — напротив, она обнаруживала много доброты, смирения, девственности, набожности и чистой наивности. Три недели она была на испытании и, по-видимому, сдала его очень удачно.

А молва о деве все растет и растет. Народ стекается. Войско прибывает. Являются рыцари. Армия увеличивается. Приливают деньги. Подъем духа усиливается. Слышатся требования вести народ на врага под знаменем девы. Дева спасет Францию…

Уверовал ли король в деву? Говорят — да. Едва ли… Говорят, что Жанну подвергли испытанию — действительно ли она обладает даром прорицания и откровения. Для этого, когда она в первый раз явилась к королю, при торжественной встрече Жанны, на престол посадили не дофина, а подставное лицо, дофин же был спрятан среди свиты, очень скромно одетый. Но Жанна не поддалась обману. Она узнала дофина среди толпы (никогда не видя его раньше) и преклонила пред ним колено. Мало того. Говорят, что в первую же встречу Жанна дала дофину знамение, по которому Карл бесспорно признал в ней дар провидения и божественное посланничество. Карл очень мучился мыслью о том, действительно ли он сын Карла VI и имеет ли он законное право на престол. Эта мысль очень тяготила дофина, хотя он никому ее не открывал. И вот Жанна с первых же слов заявила ему, чтобы он перестал напрасно мучиться, так как он имеет полное законное право на наследие от своего отца — короля. Это, говорят, слишком подействовало на Карла и он уверовал в Жанну.

Но если бы это было даже и так, то все-таки окружающим не помешало подвергнуть Жанну испытаниям и затянуть дело. Высшие сословия строили Жанне козни и всякие затруднения, пытались пользоваться ею как орудием своих личных расчетов, и если подчинялись ей, то только в силу неизбежных и неумолимых жизненных обстоятельств.

И на этот раз Жанна нашла поддержку в том народе, из которого она вышла. Она нашла поддержку в его страданиях, в его измученности, в его отчаянии, в его суеверии, в его надежде и уповании на помощь свыше и на явление девы.

Видя всеобщий подъем духа, король должен был открыто признать высшее посланничество Жанны. Он воспользовался случаем, признал деву и поручил ей армию и поход на Орлеан.

Жанна торжествовала.

Начались приготовления к походу. Но у каждого были свои приготовления: особые у царедворцев, особые у интендантов, если только тогда они существовали, — а вероятно, существовали, — и особые у главнокомандующего — Жанны.

Жанна принялась за перевоспитание войск. Что такое было войско того времени, особенно же войско дофина? Это был сброд наемной сволочи, выросшей среди пожаров, грабежа и резни. Все, что не имело пристанища, шло в армию. Все, что не любило работать, шло в армию. Армия дофина не получала жалованья — не было денег; но она жила, значит, жила на чужой счет, на счет грабежа. Так это и было. Награбленное чужое добро не было дорого, поэтому оно быстро прокучивалось. Армия — это был сброд оборванцев, кутивших, игравших в карты, бездельничавших, грабивших мирных жителей и не знавших ни Бога, ни совести, ни чести. Лагерь был переполнен непотребными женщинами, довершавшими общий разгул и разнузданность.

Жанна была чиста, непорочна и набожна. Она захотела пересоздать армию. Она изгнала из лагеря непотребных женщин и запретила им даже приближаться к лагерю. Она вывела пьянство и кутежи. Запретила картежную игру. Брань, клятвы и бесстыдные разговоры строго преследовались. Жанна попыталась даже отучить от клятв знаменитого полководца Лагира и много в этом успела. Жанна ходила в церковь и исповедовалась. Того же требовала и от воинов. «Каждый, желающий примкнуть к моему знамени, обязан исповедоваться перед священником и очищаться от грехов; все солдаты должны присутствовать на богослужении по два раза в день». Вот были требования Жанны, и они исполнялись. Явились священники, и это были не гулящие попики, а истинные пастыри, которые с успехом пасли стадо. Армия изменилась. Армия переродилась. В армии заводился порядок, дисциплина и воодушевление. А это главное, что требовалось для войска. Требуя от всех порядка и исправности, Жанна во всем служила тому образцом.

Наконец, сборы были кончены, и Жанна во главе армии двинулась на Орлеан.

Говорят, что перед выступлением Жанна проявила дар провидения. Она просила короля послать гонца в Фьербоа. Там в церкви св. Катерины, за алтарем хранится меч. Король послал в Фьербоа оруженосца. Оказалось, что в церкви за алтарем в земле действительно нашелся заржавленный меч. Этот меч был привезен, вручен Жанне, и она с ним не расставалась до осады Парижа. Одна из хроник заявляет, что дотоле Жанна в Фьербоа никогда не была.

Шествие Жанны с войском в Орлеан было торжественным шествием. Это был целый крестовый поход с духовенством впереди, с хоругвями и пением священных песен. Впереди войска шла Жанна. Она была в рыцарском одеянии, в берете, тунике, длинном камзоле, рейтузах и при шпорах. На коне она сидела не хуже кавалериста, в руке — копье, в другой — знамя, у бедра — меч св. Катерины.

Орлеан был обложен английскими и бургундскими войсками. Вокруг города высились неприятельские укрепления. Жанна провела войска мимо неприятельских укреплений, шествуя впереди войска. Неприятель оцепенел и совершенно безмолвно следил за шествием девы и ее армии.

В «Journal of the siege of Orleans» помещено следующее описание вступления Жанны с войском, переданное очевидцем: «Она появилась вооруженная, верхом на белом коне. Перед ней несли белое знамя с начертанным на нем образом Божией Матери, с двумя ангелами по бокам, держащими каждый белую лилию в руке. Так вошла она в город. Слева от нее ехал батард Дюнуа, начальник орлеанских войск, роскошно вооруженный, а за ней следовало множество других благородных и высокорожденных дворян, рыцарей, офицеров и воинов. Ей вышли навстречу войска, граждане и женщины Орлеана, с факелами и с такой радостью и приветствием, как будто они видели самого Бога, нисшедшего к ним. Такая встреча обусловливалась тем, что орлеанцы слишком много уже настрадались, потеряли надежду на освобождение и более уже не думали ни о своей жизни, ни об имуществе. Теперь же вдруг они получили помощь. Осада была внезапно снята благодаря божественной благодати, ниспосланной на простую девушку, которую полюбили все: мужчины, женщины и дети. Кругом нее была давка, чтобы дотронуться до нее или только до лошади, на которой она сидела. Кто-то из несущих факел подошел так близко к знамени, что материя загорелась; при этом она пришпорила свою лошадь и так быстро повернула ее и потушила пламя, что все окружающие были удивлены ее военной, как будто привычной выправкой. Она торжественно прошла по всему Орлеану и с величайшими почестями. Дошла до казначея Орлеанского герцога, где ее приняли с величайшею радостью, так же как и ее двух братьев, рыцарей и двух приехавших с ними пажей».

Английская армия в то время отличалась необыкновенной выправкой, устройством, дисциплиной, храбростью, порядком и всеми остальными качествами прекрасной армии. Во главе ее стояли люди, известные стратегическими дарованиями и обладавшие знаменитыми в военном и гражданском отношениях именами. Но самое главное, что имела за себя английская армия, — непобедимость. Уже сто лет велась война у англичан с французами, первые знали только одно — побеждать. Воодушевляемая такими качествами и руководимая столь доблестными и непобедимыми полководцами, как Тальбот, Фальстаф, Суффольк и др., армия англичан шла в бой с полной уверенностью в своей победе, и она побеждала. Английское войско было сыто, одето, обуто, всегда с жалованьем и военной добычей, а потому ему и легче было подчиняться дисциплине и с большей самоуверенностью оно относилось к себе.

Мы видели, что такое была французская армия: она обладала именно всеми обратными свойствами.

В настоящий момент роли переменились. Французская армия увеличилась в числе, в ней появились доблестные полководцы-патриоты, она снабжена была деньгами и довольствием, она стала строго дисциплинированной в твердой и непоколебимой руке Жанны, она была воодушевлена верой в Бога, надеждой на Жанну и любовью к отечеству и королю. Французская армия вправе была сказать: с нами Бог!

Такое воодушевление французской армии и обстоятельства, ее одушевлявшие, двигавшие на самопожертвование, храбрость и мужество, действовали на английскую армию очень подавляюще. Воины английской армии были, несомненно, детьми своего времени. Они верили так же в Бога, как и в сатану. Они признавали добрую и нечистую силу. И вот теперь, по их мнению, во французской армии завелась нечистая сила в лице какой-то девы, которая во главе армии, в латах и панцире, с мечом и знаменем выступает против них. С нами крестная сила!.. Англичане сколько угодно готовы драться и бить французов, но драться с колдуньей — да хранит их св. Георг. Англичане оторопели и растерялись. Именитые вожди потеряли над войском власть и влияние. Английская армия получила настроение к бегству, и она бежала.

В течение десяти дней пребывания девы в Орлеане дело было покончено. Быстрым натиском взяты были Жанной три английских бастиона, войско их было разбито — и осады Орлеана не существовало. Этот светлый день был 7 мая 1429 г. Жанна в бою всегда была впереди войска, вся закованная в блестящую чешую, со странным для врага и воодушевляющим для своих знаменем в руках и мечом, никого ни рубящим, но всех побеждающим. В глазах французов это была святая, в глазах англичан — колдунья. Ее окружали рыцари, она руководила ходом сражения. В разговоре о планах сражения и распорядке войск она выказывала полное понимание дела, при воинском кличе она всегда являлась на место сражения первою, на коне или пешая. Герцог Алансонский, сражавшийся вместе с Жанной и дружески относившийся к ней, говорит, что на войне она действовала так разумно и осторожно, как бы она была офицером, прослужившим в армии 20—30 лет, особенно же она была искусна в артиллерийском деле. Подобный же отзыв дал и Дюнуа, защитник Орлеана, почему он глубоко верил в божественное посланничество Жанны. Не менее лестные отзывы дает о Жанне и Жак д'Олан, бывший по приказанию короля телохранителем Жанны. Будучи примером храбрости, благоразумия и самоотверженности, как любой воин, Жанна вместе с тем оставалась доброй, чистой, невинной, слабой девушкой. Получив под Орлеаном, при осаде одного из неприятельских бастионов, рану, она очень испугалась и плакала. Когда же она увидела, что войско, заметившее ее падение, смешалось, она собственноручно вырвала из раны стрелу, с неперевязанной раной бросилась на приступ, и крепость мгновенно была взята. Говорят, что Жанна предвидела эту рану и за день до получения ее писала о том королю. Детская душа Жанны была видна и в отношении ее к побежденному неприятелю. В числе других насмешников по отношению к Жанне со стороны англичан был капитан Глансдаль. Она лично слышала от него грубости и дерзости с крепостных стен. И тем не менее Жанна горько плакала, когда увидела его утонувшим в Луаре. Таково же было ее отношение к остальным побежденным англичанам.

По взятии Орлеана Жанна лично отправилась за дофином и торжественно ввела его в Орлеан. Взрыв энтузиазма народа, при виде Жанны и короля, превосходил всякое описание. Это было начало победы французов над англичанами, возрождение Франции и посрамление Англии. Значение момента понимали все, от мала до велика. Понимал его и король. Король возвел Жанну в дворянское достоинство со всем ее родом по мужской и женской линии, наградил графским титулом и дал герб, близкий к королевскому: на чистом поле вертикально стоящий меч, острием вверх, на нем графская корона, а по бокам две лилии. Ее встреча с королем была очень почетная и трогательная. В честь Жанны высечена была медаль. Жанне писали хвалебные гимны и трактаты, в которых богословы доказывали истину ее призвания. Двор принял Жанну с необычайными почестями. К ней ехали иностранные рыцари и считали за честь стоять под ее знаменем. Девизы ее стали украшать знамена и оружие рыцарей.

Отличил Жанну и народ. Он наградил ее титулом Орлеанской девы.

Века идут. С ними меняются люди, а с меною людей забывается многое. Могло быть забыто дворянское достоинство, дарованное Жанне королем; могло быть забыто и графское ее достоинство, но имя Орлеанской девы останется вечным, пока будет Франция, пока будет на свете знание и просвещение.

Однако, несмотря на все воскуриваемые Жанне фимиамы, она ни на минуту не забывалась. Она по-прежнему осталась простою девушкою, льнула к простым людям, любила детей, заботилась о раненых и нищих, ходила часто в церковь.

Орлеан был взят. Нужно было спешить взять Реймс. Нужно было немедленно короновать дофина. Это была главная и важнейшая задача.

Теперь во Франции было два кандидата на короля: кто займет престол? Пока не был коронован ни тот, ни другой. При общем народном настроении можно было ожидать, что настоящим королем, королем, на стороне коего будут симпатии народа, будет тот, кто первый коронуется в Реймсе.

Реймс была древняя святыня Франции, где с V века короновались короли на царство. Здесь в 496 г. впервые Клодвиг был помазан на царство апостолом франков св. Ремигием. С тех пор Реймс стал историческим местом страны и реймский архиепископ был первым духовным герцогом и пэром королевства. Ему принадлежало исключительное право помазания королей. Вот почему представлялось столь важным возможно скорее короновать Карла, так как с этого момента его царствование явится освященным самим Богом. Это была заветная мечта Жанны. Это была главная задача ее похода. Орлеан и Реймс — вот пункты, которых она должна была добиться. Коронуется король — ее миссия кончена. Все остальное само собою приложится.

Пришли ли эта мысль Жанне в голову самостоятельно или это был отголосок народной мудрости, воплотившейся в голосах и советах небожителей, — это решить трудно, но мысль бесспорно политически верная и разумная.

Не сознавали этого только король и его камарилья. Достигнув Орлеана, они успокоились на этом и порешили дальше не трогаться. Да и как это идти в Реймс? Реймс был в руках англичан. На пути между Орлеаном и Реймсом было множество городов и крепостей, находившихся в руках англичан. На пути стояли непобедимые английские армии, с которыми нужно было сражаться и победить. Поэтому царедворцы принялись за старую песню — вести переговоры и дальше не двигаться. Эта песня была по сердцу и англичанам, ибо она давала возможность им несколько оправиться и стянуть войска, так как ход войны вступал в новое положение.

Жанна умоляла короля, убеждала царедворцев, взывала к их благоразумию, но все было напрасно. Тогда она прибегла к последнему, немаловажному доводу: «Спешите, потому что я не проживу больше года».

Несмотря, однако, на все противодействие придворных планам Жанны, король должен был сдаться непреклонной настойчивости ее. Жанна сказала вперед, войско было с нею, а народ боготворил ее. Король вынужден был подчиниться Деве.

Армия двинулась вперед, предшествуемая Девой. Люди всех сословий и званий спешили присоединиться к шествию. Армия росла по дороге, как горный поток. Жарго и Вожанси были взяты штурмом, бургиньонские города Труа и Шалон сдались без боя. Лучший английский полководец Тальбот был разбит. Это было победное шествие. Английские войска были уничтожены и бежали. Через восемь дней Дева Орлеана была в Реймсе. Явился туда и дофин.

Обряд коронования совершился. Это было великое торжество для Франции. Она стала вновь королевством. У нее нашелся король. Народ ликовал. Был доволен и король. Все находились в особом экстазе. Виновница торжества находилась в умилении. Совершилось. Ее миссия исполнена. Она благодарила Господа, совершившего все…

Это был верх торжества Девы Орлеана. Рыдающая Жанна бросилась к ногам короля и воскликнула: «Теперь исполнилась воля Божия; Орлеан освобожден, и ты, государь, помазан в Реймсе на царство».

Растроганный король публично спросил Жанну, что она хочет, так как он не может теперь отказать ей ни в чем. Жанна просила одного: освободить ее родную деревню, Домреми, от податей, и она была освобождена на вечные времена. Но, вероятно, у истории и политики слово «вечность» имеет не то значение, как у нас, простых смертных… Ныне Домреми платит подати…

Говорят, Карл VII предложил Жанне просить еще чего-нибудь, и она просила — отпустить ее домой, к отцу и матери. Миссия ее исполнена. Орлеан освобожден. Реймс взят. Король коронован. Он может продолжать дело сам, а Жанна просится отпустить ее к своим овечкам… Теперь она смело могла воскликнуть: «Ныне отпущаеши рабу твою, Владыко, по глаголу Твоему с миром, яко видеста очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей…»

Насколько эта последняя просьба верна — трудно сказать; но она логична. До сих пор Франция стояла на краю гибели. Нужно было поднять народный дух. Нужно было совершить нечто сверхъестественное. Оно совершено. Франция возродилась. Армия создана и одухотворена, неприятель разбит и деморализован. Главное совершено, и теперь нужно вести дело только умно и осторожно. Для этого нужно войско и полководцы. Они были. Сверхъестественное кончилось, начиналось обыденное. Дева смело могла уйти к овечкам…

И действительно, дальнейшие деяния Орлеанской Девы принимают самый ординарный вид и исход.

Но не так думал неспособный, ленивый и трусливый король. Ему Орлеанская Дева нужна была как особый призрак, пугающий неприятеля и служащий для него страшилищем. Король не согласился на уход Жанны и не позволил ей возвратиться к мирным занятиям.

Тогда нужно было пользоваться данным положением и немедленно двинуться на Париж. Но и этого король не хотел.

Помимо Жанны с неприятелем заключено было перемирие. Тут действовали и нерешительность одних, и трусость других, и зависть третьих, и злоба четвертых, и подкупность пятых, и множество других человеческих страстей, составляющих проявление низкого эгоизма и лишенных всего возвышенного и благородного.

Вопреки повелению короля, Жанна двинулась на Париж. С нею были рыцари, с нею были знаменитые и храбрые воины, с нею было славное войско, с нею был обожавший ее народ.

И на этот раз счастье было с Девой. Она стала у Парижа. Она осадила Париж. Но Карл был уже королем и потому думал, что он всемогущ. Раздраженный поступком Жанны и напуганный завистливыми и трусливыми советниками, Карл приказал армии прекратить осаду Парижа и отступить. С этим вместе он лишил армию продовольствия и денег. Армия отступила. Жанна осталась с горстью преданных людей. При взятии Компьена она была ранена и взята в плен.

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33-34-35-36