Строение тела и характер

Кречмер, Эрнст

Перейдем к описанию типов личности, которые соответствуют циркулярным и шизофреническим группам. О технической стороне скажем только несколько слов. Как для всякого хорошего анамнеза, так особенно для характерологического необходимо по возможности избегать суггестивных вопросов. Поэтому самоописания, сделанные интеллигентными пациентами, и официальные сведения имеют особое значение. Чтобы получить систематический обзор относительно целых серий случаев, нам приходилось ограничиваться устным, непосредственным расспрашиванием родственников и затем пациентов. Если мы спрашивали простую крестьянку: «Был ли ваш брат боязливым, миролюбивым, энергичным?», то часто получали неясные и неуверенные ответы. Напротив, если мы спрашивали: «Что он делал, будучи ребенком, когда должен был один отправляться на темный сеновал?» или: «Как он вел себя, когда происходила драка в трактире?», то эта самая женщина давала нам ясные характерные сведения, которые благодаря своей жизненной свежести носят отпечаток достоверности. Нужно хорошо знать жизнь простого человека, крестьянина и рабочего, и всецело перенестись в нее, причем при расспросах следует останавливаться не столько на схеме свойств характера, сколько на его жизни в школе, церкви, трактире, в повседневной деятельности, и все это на конкретных примерах. Только таким путем мы получали достаточный материал о душевной жизни среднего человека. Поэтому я особое значение придаю тому, чтобы по возможности больше расспрашивать в конкретной форме, и непосредственные вопросы относительно свойств характера (эти последние для избежания грубых внушений сформулированы в категорической форме) предназначаются для заполнения текста, сохранения времени или контроля над конкретными описаниями. Кроме того, следует подчеркнуть, что даже при самой лучшей технике расспросов от некоторых людей нельзя получить ничего точного и ясного. Такие случаи следует оставить, и не надо пытаться выжимать из них ответ суггестивными вопросами, так как это приводит к потере времени и не имеет никакой ценности. Лучший метод в психологическом анализе — опираться на небольшое число избранных случаев с несомненным объективным анамнезом и ясным самоописанием, но и в них надо выделить все и обнаружить каждый тончайший штрих личности. Таким путем мы получим живое представление о том, что характерно для эмоциональной жизни циркулярных и шизофреников вне их психоза и что отличает их друг от друга. Множество остальных, бегло изученных случаев нужны для того, чтобы проконтролировать приобретенный материал в плане его общего значения и пополнения.

Не следует ограничиваться только препсихотической личностью больного. При характерологии существенно то же самое, что и при строении тела: классические черты конституционального типа иногда ярче обозначены у ближайших родственников, чем у самого пациента. Мало того, когда в одном пациенте перекрещиваются несколько конституциональных типов, тогда у других членов семьи мы можем ясно видеть изолированные и расщепленные его отдельные компоненты. Короче говоря, там, где мы интересуемся конструкцией конституции пациента, нам следует обратить особое внимание на наследственность. Поэтому я уже много лет при более важных случаях заношу в протокол все, что можно узнать о свойствах характера, болезнях и строении тела кровных родственников. Удивительно ясно выступает конституция пациента, если мы самое важное внесем в схему в сжатых выражениях, как, например, в следующем случае параноидного шизофреника Г. Ф. (табл. 10).

Мы обнаруживаем в этой семье чистую культуру таких свойств характера, которые позже назовем шизотимическими. Начиная от здоровых шизотимических характеров (например, братья 3 и 4), через явно психопатические (сестра отца и брат матери) и находящиеся в течение всей жизни на границе психопатии (отец), вплоть до легкого пресенильного абортивного психоза матери, и завершая тяжелой шизофренией сына, у этих членов семьи мы видим всевозможные переходы и оттенки между болезнью и здоровьем. Основываясь даже на этом кратком описании семьи, можно заключить, что при последовательном психиатрическом исследовании наследственности нельзя ограничиться лишь ее больными членами. Таблица наследственности, в которую мы вносим только психозы, будет напоминать текст с пропусками, где отсутствует большинство слов, причем таких, которые придают смысл всему тексту. С нашей конституциональной точки зрения психозы являются отдельными узловыми пунктами, включенными в разветвленную сеть нормальных телесно-характерологических конституциональных взаимоотношений.

Таблица 10 Тип шизофренической семьи

Если мы в параллель к этому рассмотрим тип семьи, который наблюдается у родственников циркулярных, то попадем в совершенно иной мир, абсолютно другую психическую атмосферу. Для иллюстрации в качестве типичного примера я привожу 65-летнего циркулярного И. Н., который на почве гипоманиакального темперамента в течение своей жизни колебался между маниакальным и депрессивным психозом (табл. 11).

Дополнительно после этой веселой семьи я привожу пример семьи 49-летнего циркулярного Г. С. (периодические депрессии с задержкой) с преимущественно депрессивными темпераментами.

И в этой семье мы находим все переходы темпераментов, от периодического депрессивного психоза пациента, через легкую однократную старческую депрессию у бабки по матери к все принимающим близко к сердцу душевным людям с намечающимися циклическими колебаниями до серьезного, гармоничного добросердечия совершенно здоровой сестры. Из таких семейных диаграмм особенно ясно, что мы никогда не сможем биологически распознать эндогенные психозы, поскольку рассматриваем их как обособленные, клинические единицы, выделив их из естественных, наследственных связей и втиснув в узкие рамки клинической систематики.

Таблица 11. Тип циркулярной семьи с преимущественно веселыми темпераментами

При рассмотрении эндогенных психозов в широких биологических рамках они являются не чем иным, как заострениями нормальных типов темперамента.

Если мы приучимся одновременно с психозом тщательно изучать всю личность пациента и индивидуальность родственников, то тотчас испытываем чувство: все сделаны из одного материала. Все, что в скачкообразных переходах, причудах наших кататонических пациентов катастрофически прорывается как бред преследования, абсурдная система, заторможенность, окаменелое оцепенение, враждебный аутизм, негативизм и мутизм, — все это скользит, как spiritus familiaris в различных оттенках, здоровых и психопатических вариантах у всей родни в форме педантов, совестливых скупцов, мрачно настроенных, боящихся жизни изобретателей, в их застенчивой нежной боязливости, неверии, молчаливости, угрюмом человеконенавистничестве.

Если из психической среды шизофренических семей попадаем в семью циркулярных, то испытываем ощущение, будто вышли из холодного закрытого подвала на простор, залитый ярким солнечным светом. Общим для обеих вышеприведенных семей является известное добросердечие, теплота и мягкость, открытый, общительный естественный характер, который примыкает то к гипоманиакальному полюсу циркулярной формы, выражаясь в веселости, свежести, остроумии, живой деятельности, то к депрессивному полюсу, сказываясь в меланхоличности, спокойствии и мягкости.

Таблица 12. Тип циркулярной семьи с преобладанием депрессивных темпераментов

Существуют семьи, особенно шизофренического типа, где мы видим, как с большой настойчивостью и через ряд поколений наследуется этот spiritus familiaris, несмотря на разнообразной приток крови иного рода, то скрываясь, то резко проявляясь в отдельных чертах личности. Такова следующая семья, об отдельных членах которой в моем распоряжении имеются достоверные сведения современников.

Мы находим в этой родословной целую коллекцию таких типов характера, которые в области шизофрении уже отчасти хорошо известны психиатру, и о них мы подробно поговорим позже. Здесь речь пойдет об уже подверженной вырождению высокоодаренной старой семье, в которой социально полноценные шизоидные индивидуумы, как II,2 и V,4, встречаются наряду с совершенно опустившимися людьми. Бросается в глаза тот факт, что типы совпадают как в правой, так и в левой боковой родословной: неуравновешенные, сбившиеся с жизненного пути (IV,2 и 3) имеют явное семейное сходство с праздношатающимися оригиналами IV.7 (и при V,3 легкий намек). Богомолка-ханжа IV,5 имеет приблизительный прототип в V,5. Чуткие, застенчивые невропаты IV,8 и V,4 находят в V, 1 свою параллель. У отдельных представителей встречаются шизоидные типы строгого моралиста и идеалиста II,2, тихого примерного мальчика VI, 1 и сварливого старого холостяка IV,4; относящиеся сюда супруги вместе с их семьями (II,2) известны мне лично или по точным описаниям. Жена II,2 была необычайно мягкой и добросердечной; супруга III,2 — упрямой и строгой и происходит из семьи с цветущим здоровьем; муж V,6 имел конституционально-депрессивные черты, он был очень справедлив, совестлив, строг, чуток и сердечен; его отец умер от артериосклероза мозга, в остальном у ближайших предков не было ничего ненормального. Тяжелые отягощения в смысле шизофрении в этих главных чертах мало заметны в родословной.

Итак, мы видим, как тяжелое шизоидное предрасположение, подобно незаметно подкрадывающемуся несчастью, наследуется в обоих семьях без того, чтобы была обнаружена грубая явная dementia praecox (лишь IV,7 наводит на мысль в этом направлении). Наконец, в четвертом поколении (V, 1) внезапно довольно бурно диатез проявляется в особо тяжелой форме: уже в 15 лет наступает кататония. Что произошло? К счастью, нам известны мать и ее семья. В семье матери не было никакого психоза. Братья и сестры матери чрезмерно нежные, сентиментальные, мечтательные люди. У самой матери, теперь здоровой, но крайне нежной, сентиментальной и фантазерки в том же возрасте, что и у сына, случались нервные состояния, при которых она иногда наяву видела фигуры, которые потом расплывались. Она эти состояния пережила в доме отца, не прекращая своей обычной деятельности и не нуждаясь в больнице.

При анализе этой семьи создается впечатление, что для возникновения явной шизофрении во многих случаях, вероятно, должны встретиться две зародышевые массы, отца и матери, которые относятся друг к другу, как комплементы. Пока не наступает действие комплемента, частичные предрасположения агента, вызывающего шизофрению, могут упорно наследоваться поколениями; они фенотипически выражаются в ярких своеобразных личностях, в тех же самых, какие мы встречаем и препсихотически в группе явных шизофрений и у кровных родственников. Они выражаются в более тяжелых случаях в своеобразных изменениях личности в период полового созревания, как, например, неуравновешенных, сбившихся с жизненного пути (IV.2,3 и 7). Но настоящая dementia praecox возникает из этих многих диатез только один раз в определенном месте (V, 1). Все это, впрочем, высказывается лишь как предположение. Основательное методическое исследование данных вопросов дает Гофман. Мы отсылаем по всем этим вопросам наследственности к его компетентному суждению, а в отношении наследственности ограничимся лишь краткими соображениями, подчеркнув, что наследственность надо рассматривать как одну из важнейших сторон конституциональной проблемы. Благодаря генеалогическим исследованиям Гофмана подтверждается наша группировка конституциональных типов.

Из приведенных диаграмм семей (таблиц) мы узнаем, что плодотворное исследование хода наследственности эндогенных психозов возможно лишь при интимном знакомстве со всеми нормальными и психопатическими типами личности, соответствующими этим психозам, как в психическом, так и в телесном смысле.

Особо это касается тех случаев, когда в одном пациенте соединяются различные конкурирующие друг с другом наследственные предрасположения, как, например, у 43-летнего Е. Л., страдающего маниакальным и депрессивным психозом (табл. 14).

При знакомстве с данной семьей становится ясно, что исследователь наследственности идет по ложному пути, если его внимание привлекают только больные члены семьи. В нашем случае он должен был бы сказать: мы видим здесь полиморфное унаследование психоза, поскольку от эпилептического отца происходит циркулярный сын. В биологическом отношении это довольно неудовлетворительный способ мышления.

Если мы присоединим сюда здоровых членов семьи, то обнаружим нечто совершенно иное. Мы видим, что наследственный continuum идет к циркулярному сыну не от отца, а от матери, что мать и сын отличаются сходными чертами темперамента и этот темперамент уже у здоровой матери такой же, какой мы встречаем у родственников циркулярных и у самих циркулярных. Отец, напротив, как совершенно иной тип, стоит в стороне. У четверых. детей мы видим типы темпераментов родителей, распределенные таким образом, что первый и третий представляют собой комбинации предрасположений обоих родителей, между тем у второго (пациента) и четвертого материнский тип выявляется в чистой форме. Нам незачем, по крайней мере в этом случае, обращаться к довольно невероятному полиморфизму в наследственности—модус наследования можно объяснить так: или отец (его братья были ласковы и общительны) привнес фенотипически малозаметные у него самого наследственные черты циркулярного характера к задаткам матери, идущим в том же направлении, или несомненно дегенеративное предрасположение отца действовало как неспецифически вредный импульс на специфические зародыши матери, иначе выражаясь, типично циркулярное предрасположение идет от матери и только дегенеративное ухудшение, вызывая появление циркулярных психозов, идет от отца.

После этого генеалогического обзора обратимся к более подробному описанию.

Таблица 14 Конкурирующие наследственные предрасположения

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33-34-35-36-37-38-39-40-41-42-43-44-45-46-47-48-49-50-51-52-53-54-55-56-57-58-59-60-61-62-63