Шизофрения

Эй, Анри

Такое впечатление, что эта небольшая книжка с предисловием к немецкому переводу G. Benedetti из Базеля специально написана для лечащих и начинающих лечить шизофрении психотерапевтическими методами.

Первая глава определяет психотерапевта в целом как того «некоего», с кем в ходе лечения сталкивается больной. И действительно, психотерапевтическое действие определяется этими взаимоотношениями между людьми. Что разумеется само собой.

Вторая глава посвящена более деликатному определению — определению шизофрении. После довольно живо написанного и верного очерка по истории понятия, начиная с Крепелина и заканчивая его современным психоаналитическим англо-саксонским толкованием, L. В. Hill определяет шизофрению как паническую реакцию на слабость или расстройство «Я» (понятие, соответствующее и термину, и теории Блейлера) и как реакцию «Я» на катастрофические сложности существования. К этому фундаментальному моменту я позже вернусь.

Третья глава посвящена острой шизофрении и ее психотерапевтическому лечению. Этот шизофренический кризис пережит «Я» в тревоге как событие, внешнее по отношению к нему самому. Следовательно, чтобы войти в игру этих символических ситуаций, психотерапевту нужно самому, так сказать, достаточно «шизофренизироваться».

В четвертой и пятой главах рассматриваются условия, превращающие «человека в того, кто переживает шизофренические эпизоды», а также детство больных, страдающих шизофренией. Естественно, что в этой части книги, которая мне кажется, возможно, самой интересной, автор снова обращается к понятию слабости «Я» (деформация или врожденный порок предшизофренического «Я»).

Предметом рассмотрения в шестой главе выступает центральное лицо отношений субъекта к объекту: его мать. «Шизофреногенная мать» как объект амбивалентный (зависимость и независимость; удовлетворение и озлобление), разумеется, является «патогенной» не сама по себе, но именно в том отношении, которое формирует ребенок по первоначальному образу. Здесь автор прекрасно раскрыл проблему, которую создает первоначальный материнский образ в отношении к другим детям, которые не становятся больными, страдающими шизофренией. И обращая внимание на то, как первоначальный материнский образ воспринимается в функциональной структуре «Я» в ходе организации, Хилл относит процессы идентификации и ассимиляции, фундаментальные взаимоотношения между людьми к организации психического существа как таковой.

Далее (седьмая глава) изучается детство «потенциального» больного, страдающего шизофренией. Автор выдвигает четыре, на его взгляд, основных постулата: вызывающий особое беспокойство обмен оральной связью ребенка с грудью матери как основа «Этого» — специфика отношений «Сверх Я» 137, целостность «Я», которой угрожает господствующий первоначальный материнский образ («Надо Мной»); сужение нормальных жизненных отношений, сведенных до круга этого ограничительного «Супер Я»; «потенциальность» и сильная реакция «Супер Я» в катастрофических ситуациях. Такова «потенциальная» структура предшизофренического больного.

В двух последних главах рассматриваются условия психотерапии больных, страдающих шизофренией. Прежде всего она направлена на сотрудничество с пациентом. Последний же, в силу мощной защиты и неспособности воспринять общение с другим, демонстрирует сильное сопротивление (оппозиция и оговорки «Я»). Но — что подтверждают два примера — факторами показания и психотерапевтической техники являются возможности трансфера и само желание выздороветь. Однако эта техника требует доброжелательного отношения психотерапевта. Он не должен слишком полагаться на целебную атмосферу психиатрических больниц или психиатрических стационаров. Он не должен также со рвением некоторых неофитов бросаться в своего рода «академическую» психоаналитическую технику. Он должен более прямо войти в катастрофическую ситуацию, прорвать символическую защиту, не только состоящую из мыслей и слов, но и отражающуюся на поведении. Для него на самом деле речь идет о создании трансферного психоза, который следует использовать для попытки ликвидации.

Льюис Б. Хилл умер совсем недавно. Он жил в том районе Америки, между Балтимором и Вашингтоном, который был как бы зоной влияния Адольфа Мейера, Уильяма А. Уайта и H. S. Sullivana и Frieda Fromm-Reichmann. Первый президент психоаналитического общества Вашингтона и Балтимора, он был главным врачом клиники Sheppard-Enoch Pratt и профессором-преподавателем университета Джонса Хопкинса.

Чтение его произведения навело меня на два размышления.

Первое — то, что Клод и его школа (Жильбер Робен, А. Борель) и многие члены «. Психиатрической Эволюции» (Edouard Pichon, Laforgue, Hesnard, Codet и др.) во Франции 30-35 лет тому назад ввели понятие шизофрении в том смысле, в каком его употребляли англо-саксонские авторы, о которых мы только что вспоминали. На самом деле поразительно, что «шизоаффективные» и псевдоневротические формы, являющиеся для этих авторов истинным клиническим ядром и истинной динамической структурой шизофрении, точно такие же, что и те, которые французская школа 1925 года изучала под названием «психозов» или «шизозов» (см. первый том серии этого журнала).

Второе — то, что первенство прагматических отношений в этой области стремится лишить значения понятие шизофрении до такой степени, чтобы свести его просто к технике воображаемого против паники, технике, которая руководит «контртехникой» психотерапевта. При таком уровне расширения и обобщения понятно, что Льюис Б. Хилл мог написать в главе «Что такое шизофрения?», что если ярлык «шизофрения» годится только для тяжелых больных, которые уже не могут жить вне психиатрических отделений, то вместе с тем следует сказать: «Шизофрения как опыт, как специфическая реакция встречается у многих людей, считающихся соматическими больными, пьяницами или наркоманами, психоневротиками, психосоматическими пациентами… или людьми совершенно нормальными…»

Припоминаю, как читал, что во время бурных дискуссий школы Нанси и Сальпетриер Bernheim говорил также, что истерия — не что иное как проявление того, что называется истерической установкой человечества. Это, несомненно, верно, но как я частенько говаривал, та фундаментальная проблема, которую ставят перед нами «психические болезни», заключается вовсе не в том, чтобы мы выясняли, откуда они берутся (поскольку они могут исходить только из нас самих), но почему они возникают не у всех нас. Иными словами, сумасшествию, заключенному в разуме, вместе с тем недостаточно принять эту «сущностно» джэксоновскую гипотезу, надлежит дополнить ее другой гипотезой — гипотезой о негативной кондиции разрушения психического существа. Недостаточно сказать, что все люди — потенциальные больные, страдающие шизофренией, чтобы объяснить, что всего один или два на тысячу действительно таковы, поскольку форму болезни составляют отрицательные условия этой «потенциальности». Именно из-за того, что американская психоаналитическая школа слишком пренебрегала этой формой, она и утратила интерес к шизофрении, лишь только сочла, что постигла ее. Жаль из-за неточности диагноза или прогноза отбрасывать то, что она вносит в методы лечения.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Psycho-therapeutic intervention in Schizophrenia 1955. Немецкий перевод H. Stierlin, изд. Thieme, Stuttgart 1958, 136 С.

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29