Часть 5

Символы в индивидуальном анализе Перевод В.Зеленского

==377

Начало анализа

Существует широко распространенное мнение о том, что методы юнгианской психологии применимы лишь к людям достигшим среднего возраста. Действительно, многие мужчины и женщины проживают половину своей жизни, так и не достигнув психологической зрелости, поэтому им и необходимо помочь наверстать упущенное в их развитии. Они не завершили первую часть процесса индивидуации, описанного д-ром М.Л. фон Франц. Но правда и то, что молодой человек может столкнуться с серьезными проблемами в процессе своего роста. Если этот молодой человек боится жизни и находит, что приспособиться к реальности дело трудное, то он может предпочесть обосноваться в своих фантазиях или остаться ребенком. Порой у такого человека, в особенности, если он интроверт, можно обнаружить в бессознательном неожиданные сокровища, и , сделав их достоянием сознания, усилить его эго и дать ему психическую энергию, необходимую для становления зрелой личностью. В этом и заключается сама функция властного символизма наших сновидений.

Соавторы данной книги дали описание природы этих символов и той роли, которую символы играют в психологической природе человека. Я же хочу показать , насколько анализ может помочь процессу индивидуации, воспользовавшись примером молодого инженера, двадцати лет от роду, которого я буду называть Генри.

Генри приехал из сельской местности в восточной Швейцарии. Его отец, выходец из крестьян, был врачом: Генри описывал его, как человека высоких моральных стандартов, но довольно замкнутого, с трудом устанавливавшего контакты с другими людьми. Он был большим отцом своим пациентам, чем своим детям.

'Дворец снов: иллюстрация 16-го века к Песне XIX Одиссеи Гомера. В центральной нише стоит богиня сна, держащая букет из маковых цветов. Справа от нее находятся Роговые Ворота (с головой рогатого быка над ними), из этих ворот выходят подлинные сны; слева помещаются Ворота Слоновой Кости с головой слона над ними: из этих ворот появляются фальшивые сны. Слева, наверху, богиня луны, Диана, наверху, справа. Ночь, со своими детьми Сном и Смертью.

==378

Французская гравюра 17-го века, изображающая «Дворец сновидений».'

==379

Дома же, главенствующей фигурой являлась мать Генри. «Мы воспитывались под сильной рукой нашей матери»,— сказал он как-то однажды. Она вышла из академической семьи с широкими артистическими интересами. Сама она, несмотря на свою жесткость и строгость, обладала высоким духовным горизонтом; была импульсивной и романтической по природе (страстно любила Италию). Будучи католичкой, она, тем не менее следовала в воспитании детей протестантскому духу, унаследованному ее мужем, отцом Генри. У Генри была старшая сестра, с которой у него были хорошие отношения.

Генри был застенчивым интровертом, очень высоким, довольно привлекательным: со светлыми волосами, высоким бледным лбом и голубыми глазами. Он считал, что ко мне его привел не невроз (наиболее частая причина), а скорее внутренняя потребность в работе над собственной психикой. Однако, за этой потребностью скрывались сильная привязанность к матери и страх брать на себя жизненные обязательства; но таковые обнаружились лишь в ходе последовавшей аналитической работы со мной. Он только что завершил свое обучение, занял пост на большой фабрике, и, естественно, столкнулся с множеством проблем, которые поджидают каждого молодого человека при вступлении его в зрелый возраст. «Мне кажется»,— писал он в письме, в котором просил о консультативной встрече,— «что этот период в моей жизни особенно важен и значим. Я должен решить, остаться ли мне в относительно благополучном и безопасном неведении или же решиться на рискованный неизвестный путь, сулящий, впрочем, большие надежды». Выбор, таким образом, конфронтировал его на то, остаться ли ему в одинокой нерешительности юноши далекого от реальности или же стать самодостаточным и ответственным взрослым.

Генри рассказал мне, что он предпочитает книги людскому общению; среди людей он чувствовал себя подавленным и весьма часто терзался муками сомнений и самокритики. Для своего возраста он был хорошо начитан и имел склонность к эстетическому интеллектуализму. Пройдя стадию раннего атеизма, он сделался ревностным протестантом, но в последующем его религиозная установка приобрела вполне нейтральную окраску. Генри выбрал техническое образование, поскольку чувствовал, что его способ-

==380

ности лежат в области математики и геометрии. Он обладал логическим мышлением, натренированным в естественных науках, но также сохранял интерес ко всякого рода иррациональностям и мистическому, которые он, впрочем, совершенно не признавал в отношении самого себя.

Двумя годами ранее начала нашего анализа Генри оказался помолвлен с девушкой-католичкой из французской части Швейцарии. Он описывал ее как очаровательную, деятельную и весьма инициативную. И тем не менее, он не был уверен, следует ли ему взять на себя ответственность за узы брачного обязательства. Поскольку он был слабо знаком с юными особами, то думал, что может быть лучше подождать или даже вовсе остаться холостяком, посвятив себя ученой карьере. Его сомнения были достаточно сильными, чтобы помешать ему принять окончательное решение; требовался дальнейший шаг в направлении к зрелости, чтобы он смог почувствовать в себе уверенность.

Хотя в нем объединились качества обоих родителей, материнская связь проступала более отчетливо. В своем сознании Генри отождествлялся с реальной (или «светлой») матерью, представлявшей высокие идеи и интеллектуальные амбиции. Но в бессознательном он пребывал глубоко во власти темных аспектов состояний, обусловленных материнским началом. Это бессознательное все еще удерживало мертвой хваткой его это. Любые проявления ясного мышления и усилия обрести твердую точку зрения в области рационального оставались не более чем интеллектуальным упражнением.

Потребность вырваться из «материнской тюрьмы» находила свое выражение во враждебных реакциях в отношении к реальной матери и в неприятии «внутренней матери» как символа женской стороны бессознательного. Но внутренняя энергия стремилась удержать его в состоянии детства, сопротивляясь всему тому, что привлекало его во внешнем мире. Даже привлекательность и обаяние его невесты были недостаточными, чтобы высвободить его из материнских уз и, тем самым, помочь ему обрести самого себя. Он не осознавал, что его внутренняя потребность в росте (которую он сильно чувствовал) включала необходимость отделения от матери.

==381

Одно из детских воспоминаний Анри было связано с рогаликом (справа) подаренным ему женой булочника. В центре та же самая форма на вывеске современной швейцарской булочной. Форма полукруга издавна связывалась с луной и. тем самым, с женским началом, о чем свидетельствует, например, то, что она увенчивает голову богини Иштар на этой вавилонской статуэтке 3-го века до н. э.

==382

Аналитическая работа с Генри продолжалась девять месяцев. В общей сложности было 35 сеансов,на которых он представил 50 снов. Столь короткий анализ — явление редкое. Он возможен лишь тогда, когда нагруженные энергией сновидения, подобные тем, что были у Генри, ускоряют процесс развития. Конечно, с юнгианской точки зрения не существует правил, определяющих продолжительность времени, необходимого для успешного анализа. Все зависит от индивидуальной готовности осознавать внутренние факты и от самого материала, поставляемого бессознательным.

Как и большинство интровертов. Генри вел достаточно монотонную внешнюю жизнь. В течение дня он полностью погружался в свою работу. Вечерами он иногда выходил на встречу со своей невестой или с друзьями, с которыми ему нравилось вести литературные обсуждения. Довольно часто он сидел в своем жилище, окунувшись в книгу или погруженный в собственные размышления. Хотя мы регулярно обсуждали события его повседневной жизни равно как и его детство и юность, но довольно быстро переходили к обсуждению его снов и обнаружившихся внутренних жизненных проблем. Не совсем обычно было видеть, насколько сильно его сновидения выделяли его «зов» к духовному развитию.

Но следует пояснить, что не все описываемое здесь говорилось Генри. В анализе всегда необходимо оставаться в осознании того, насколько взрывоопасными для самого сновидца могут оказаться его символы. Сам же аналитик вряд ли сможет всегда оставаться слишком заботливым и сдержанным- Если бросить слишком яркий свет на язык сновидческих символов, то сновидцем может овладеть беспокойство, а это повлечет за собой рационализацию, как средство защиты. Или же он не сможет далее ассимилировать эти символы и погрузится в острейший психический кризис. Отметим также, что те сны, которые описаны и прокомментированы здесь, ни в коем случае не составляют всей суммы сновидений, которые были у Генри во время анализа. Я обсуждаю лишь часть наиболее важных, которые повлияли на его развитие.

В самом начале нашей работы возникали детские воспоминания, содержавшие в себе важные символические значения. Самые ранние относились к четвертому году жизни Генри. Он сказал: «Однажды утром мне разрешили отправиться вместе с матерью в

==383

булочную и там я получил рогалик, имевший форму полукруга, из рук жены булочника. Я не стал его есть, а гордо нес его обратно, держа в руке. Помню, что там присутствовали только мать и жена булочника, так -что я был единственным мужчиной». Рогалики такого типа в обиходе называют «зубами месяца», и это символическая аллюзия на серповидную луну-полумесяц, подчеркивающая доминирующую женскую энергию — некую силу, проявление которой мог чувствовать маленький мальчик и с которой он, как «единственный мужчина», мог с гордостью конфронтировать.

Другое детское воспоминание относится к пятому году жизни. Оно связано с сестрой Генри,которая возвратилась домой после своих экзаменов в школе и застала его за конструированием игрушечного сарая. Сарай был сооружен из кусков дерева, сложенных в форме квадрата и обнесенных изгородью, напоминавшей зубчатые стены замка. Генри был доволен своим «строительством» и, поддразнивая, сообщил сестре: «Ты только начала учиться, а уже на каникулах». Та ответила, что он на каникулах круглый год, чем сильно его расстроила. Генри почувствовал себя уязвленным, Эго «строительство» не было воспринято всерьез.

Даже спустя годы Генри не забыл горькую рану и несправедливость, которые он ощутил, когда его конструкция не получила одобрения. Более поздние проблемы, связанные с утверждением его мужественности и сам конфликт между нормальными и надуманными ценностями стали зримо проявляться уже в раннем опыте. И они также просматриваются в образах его первого сновидения.

==384

Первое сновидение

На следующий после визита ко мне день Генри увидел первый сон: «Я был на экскурсии с группой незнакомых мне людей. Мы собирались в Зинальросорн. Наш маршрут начался в Самадене. Мы двигались что-то около часа, потом разбили лагерь и устроили театральное представление. Я активного участия не принимал. В особенности помню одну исполнительницу — одну женщину в патетической роли одетую в длинное развевающееся платье. Был полдень и я захотел продолжить путь. Поскольку остальные предпочли остаться, то я пошел один, оставив свое снаряжение. Тут я обнаружил, что нахожусь прямо на дне долины и совершенно потерял ориентацию. Мне захотелось вернуться обратно к своей компании, но я не знал, по какой стороне карабкаться вверх. Я колебался: не спросить ли мне у кого-нибудь дорогу. В конце концов, какая-то старуха указала мне дорогу. Затем я стал подниматься, но совершенно из другой точки, не той, от которой стартовала наша группа утром. Важно было сделать поворот на нужной высоте и следовать вдоль горного склона, чтобы вернуться обратно к группе. Я карабкался рядом с рельсовым полотном фуникулера, тянувшимся по правую сторону. Слева от меня вниз постоянно проскакивали маленькие вагоны, в каждом сидел спрятанный от внешнего взора маленький надменный человек в синем костюме. Было сказано, что все они мертвые. Я стал бояться других вагонов, идущих сзади и постоянно оборачивался в тревоге, что они меня догонят. Мое беспокойство было явно излишним. В том месте, где я должен был повернуть направо, находились люди, поджидавшие меня. Они повели меня в гостиницу. Начался ливень. Я сожалея, что моего снаряжения — рюкзака и мопеда — там не было. Но мне было сказано и не искать их до следующего утра. Я с этим согласился».

Доктор Юнг считал, что первый сон в анализе играет огромную роль, так как, согласно ему, он обладает предвосхищающей

==385

ценностью.* Решение начать анализ обычно сопровождается сильным эмоциональным сдвигом, который выводит из равновесия глубокие психические уровни, из которых возникают архетипические символы. Первые сны поэтому часто представляют «коллективные образы», задающие направление для анализа в целом и могут давать терапевту своего рода инсайт в область психических конфликтов сновидца. Что же вышеупомянутый сон говорит нам о будущем развитии Генри? Прежде всего мы должны исследовать некоторые из ассоциаций, которые дал нам сам Генри. Деревня Самаден была родиной Йорга Йенатша, знаменитого швейцарского борца за свободу 17 века. «Представление» вызвало мысль о книге «Годы учения Вильгельма Мейстера» Гете, которую Генри очень любил. В женщине он увидел сходство с живописной фигурой швейцарского художника 19 века Арнольда Беклчна, изображенной им на картине, названной им «Остров мертвых». «Мудрая старуха», как он ее назвал, показалась ему связанной, с одной стороны, с аналитиком, а с другой, с домработницей в пьесе Джона Пристли «Они подошли к городу». Железная дорога напомнила ему тот сарай (с укреплениями), который он строил, будучи ребенком. Сон описывает «экскурсию» (вид «пешеходного путешествия»), поразительно напоминая решение Генри предпринять анализ. Процесс индивидуации зачастую символизируется странствием, связанным с открытием неведомых земель. Такое путешествие имеет место у Ивана Бунина в его «Странствии пилигрима» или в «Божественной комедии» Данте. «Путник» в поэме Данте в поисках своего пути, приходит к горе, на которую решает взобраться. Но из-за трех странных животных (мотив, который также возникает в одном из более поздних снов Генри), он вынужден спуститься в долину, а затем и в преисполню. (Позже он поднимается вновь в чистилище '"* и, в конце концов, достигает рая).

Из этой параллели можно сделать вывод, что для Генри тут вырисовывается сходный период дезориентации и одинокого поиска своего будущего. Первая часть этого жизненного путешествия, Важность первого сна в анализе отмечается Юнгом в его работе «Проблемы души нашего времени» tf, 1993, с 78

' Игра слов В американском оригинале purgatory означает также «ущелье» (Прим переводчика)

==386

представленная карабканием на гору, предлагает подъем из бессознательного к более высокой точке обзора, принадлежащей эго, то есть к растущему сознанию. Самаден упомянут как место, где началась экскурсия. Здесь Йенатш (которого мы можем принять как воплощение смысла «поиска свободы» в пределах бессознательного Генри) начал свою кампанию за освобождение Вельтлинского округа (кантона) Швейцарии от французов. Йенатш имел и другие черты характера общие с Генри. Он был протестантом, влюбившимся в девушку-католичку, и, подобно Генри, чей анализ ставил цель освободить его от материнских уз и от страха перед жизнью, Йенатш также боролся за освобождение. Это можно было бы истолковать как удачное предзнаменование успеха в собственной борьбе Генри за свою свободу. Цель экскурсии — Зинальротхорн, гора в западной Швейцарии, с которой он не знаком. Слово rot («красный»), являющееся частью имени ЗиналъРот, хорн соприкасается с эмоциональной проблемой Генри. Красное обычно символизирует чувство или страсть; в нашем случае оно указывает на ценность чувственной функции, которая у Генри была недостаточно развита. А слово «хорн» (рог) напоминает один из рогаликов в булочной Генриевого детства.

После короткого перехода последовал привал, и Генри мог вернуться в состояние пассивности. Это также свойственно его натуре. Этот момент подчеркнуто выделен «представлением». Посещение театра (являющегося имитацией реальной жизни) есть распространенный способ уклониться от активной роли в жизненной драме. Зритель может отождествлять себя с пьесой и ее персонажами, однако, продолжать потворствовать своим фантазиям. Подобный способ отождествления позволял грекам переживать катарсис; также и психодрама, разработанная американским психиатром Морено, в настоящее время используется в качестве психотерапевтического средства. Нечто подобное позволило и Генри пережить внутреннее развитие, когда его ассоциации всколыхнули воспоминания о Вильгельме Мейстере: Гетевской истории о взрослении молодого человека.

В том, что Генри был впечатлен и взволнован появлением романтической женщины, также нет ничего удивительного Эта фигура имеет сходство с его матерью, и в то же самое время персо-

==387

нифицирует его собственную бессознательную женскую сторону. Связь, которую Генри проводит между ней и «Островом мертвых» Беклина, указывает на его депрессивное настроение, столь удачно переданное в самой картине, изображающей фигуру священнослужителя в белом одеянии, находящегося в лодке. Он сопровождает гроб и плывет в направлении острова. Здесь мы имеем важный двойной парадокс: киль лодки представляется как бы движущимся обратным курсом, прочь от острова; а фигура «священнослужите-

Ассоциации, возникшие у Генри в связи с первым его сновидением: наверху «Остров мертвых», картина швейцарского художника 19-го века Арнольда Беклина. Справа сцена из английского фильма 1944 года по сценарию Дж. Б. Пристли «Они подошли к Городу», в котором показывается реакция людей разных общественных положений на «идеальный город». Один из центральных персонажей фильма старуха домработница (в кадре слева).

ля» неопределима по полу. В ассоциациях Генри эта фигура определенно гермафродит. Двойной парадокс совпадает с амбивалентностью Генри: противоположности в его душе все еще слишком неотдифференцированны, чтобы отчетливо выделиться.

==388

После этого промежуточного эпизода в сновидении Генри вдруг начал осознавать, что уже полдень, и он должен продолжать двигаться. Поэтому он вновь начинает свой путь. Горный проход — хорошо известный символ «ситуации перехода», ведущей от прежней установки сознания к новой. Генри должен идти один; для его эго существенно выдержать испытание без чьей-либо помощи. Поэтому он и оставляет все свое снаряжение — действие, обозначающее, что его умственное обустройство стало ношей, или что ему следует изменить обычный способ отношения к вещам.

Но он не нашел дороги. Он теряет ориентацию и оказывается снова в долине. Эта неудача показывает, что в то время, когда эго Генри решает действовать, другие составляющие его психики

==389

(представленные другими участниками группы) остаются в прежнем состоянии пассивности и отказываются сопровождать это. (Когда сам сновидец появляется в сновидении, то обычно он представляет только свое сознательное это; другие фигуры обозначают его более или менее неизвестные, бессознательные качества).

Генри пребывает в ситуации, в которой он беспомощен, однако стесняется это признать. В этот момент он встречает старуху, которая и указывает ему нужное направление. Ему ничего другого не остается, как принять ее совет. «Помогающая старуха» — хорошо известный в мифах и сказках символ мудрости вечной женской природы. Рационалист Генри колеблется принять ее помощь, поскольку такое принятие требует интеллектуальной жертвы (sacrificium intellectus),— жертвы или отказа от рационального способа мышления. (Это требование будет часто предъявляться Генри и в последующих сновидениях). Такая жертва неизбежна; она имеет место и в его аналитических взаимоотношениях равно как и в повседневной жизни.

Он связывает фигуру «старухи» с домработницей из пьесы Пристли о новом городе-«мечте» (возможна аналогия с Новым Иерусалимом из Апокалипсиса), в который персонажи могут войти лишь после определенной инициации. Эта ассоциация по всей видимости показывает, что Генри интуитивно распознал такую конфронтацию, как нечто для него решающее. Домработница в пьесе Пристли говорит, что в этом городе «они обещали мне свою собственную комнату». Там она станет независимой, полагающейся только на собственные силы; то же самое ищет и Генри.

Если такой технически мыслящий молодой человек как Генри сознательно выбирает путь психического развития, то он должен быть готов к отказу от своих старых установок. Поэтому, следуя совету женщины, он должен начать вскарабкиваться на гору в другом месте. Только тогда для него станет возможным судить о том, на каком уровне он должен повернуть, чтобы соединиться с остальными членами группы— другими качествами его психики которых он оставил.

Он карабкается вверх и попадает на рельсовое полотно фуникулера (мотив, возможно, отражающий его техническое образование), тянущееся справа от него, что означает сознательную сторо

==390

ну. (В истории символизма правая сторона обычно представляет область сознания; левая — бессознательного). Слева проскакивают маленькие вагоны, и в каждом запрятан маленький человек. Генри боится, что незамеченный и идущий вверх вагон может ударить его сзади. Его беспокойство совершенно беспочвенно, но оно свидетельствует, что Генри боится того, что, так сказать, пребывает позади его эго.

Надменные мужчины в синих костюмах могут символизировать стерильные интеллектуальные мысли, возникающие чисто механически. Синее часто обозначает функцию мышления. Таким образом, эти мужчины могли быть символами идей или установок, которые умерли на тех интеллектуальных высотах, где воздух достаточно разрежен. Но также они могут представлять и безжизненные внутренние части психического самого Генри.

По поводу этих мужчин в сне сделан комментарий, что все они мертвы. Но Генри один. Кто же делает такое утверждение? Какой-то голос— и когда этот некий голос слышен во сне, то это наиболее значимое происшествие. Д-р Юнг отождествляет появление голоса во сне с вмешательством Самости. Оно обозначает знание, имеющее свои корни в коллективных основах психического. То, что говорит этот голос, не может быть оспорено.

Тот инсайт, который Генри получил относительно «мертвых» формул, к которым он был столь привержен, означает поворотный пункт в сновидении. Наконец-то он достиг нужного места для выбора необходимого направления: направо (сознательное направление) — в сторону сознания и внешнего мира. Там он находит тех людей, которых он оставил и которые его ждут; таким образом, теперь он может осознать доселе неизвестные аспекты своей личности. Поскольку его эго преодолело те опасности, с которыми он столкнулся, будучи один (достижение, которое способно сделать его более зрелым и устойчивым), то он может вновь присоединиться к группе или «коллективному» и получить кров и пищу.

Затем случается дождь, ливень, который снимает напряжение и делает почву более плодородной. В мифологии дождь часто рассматривался как «любовный союз» между небом и землей. В Элевсинских мистериях, например, после того, как был совершен обряд очищения, в небеса возносился голос: «Пусть прольется

==391

Греческая девушка Даная, забеременевшая от Зевса, который проник к ней в виде золотого дождя (с картины фламандского художника 16-го века Яна Госсарта). В этом мифе, как и в сновидении Генри, находит отражение символизм бурного дождя, воспринимаемого как священный брак между небом и землей.

==392

дождь!», а к земле взывалось: «Будь плодородной!» И это воспринималось как священный брак богов. В этом случае о дожде можно было сказать, что он представлял «решение» в буквальном смысле слова.

Спускаясь, Генри вновь встречает коллективные ценности, символизируемые рюкзаком и мопедом. Он прошел через фазу, на которой ему удалось усилить свое эго-сознание, доказав, что он может владеть собой сам, и здесь у него появилась новая потребность в социальном контакте. И тут он соглашается с мнением своих друзей, что он должен подождать до завтра с тем, чтобы зайти и забрать свои вещи. Таким образом, уже второй раз он принимает совет, исходящий откуда-то извне: первый раз он прислушался к совету старухи, воспринял голос субъективной силы, архетипической фигуры; второй раз им оказывается коллективное мнение. Здесь Генри прошел очередную веху на пути к зрелости.

В качестве ожидания внутреннего развития, которое Генри мог надеяться достичь путем анализа, этот сон был чрезвычайно многообещающим. Конфликтующие противоположности, державшие душу Генри в напряжении, были впечатляюще символичными. С одной стороны, наличествовала сознательная потребность подняться, возвыситься, а, с другой, сохранялась тенденция к пассивному созерцанию. Также образ патетической молодой женщины в белом одеянии (представляющей чувственное романтическое начало в Генри) контрастирует с надменными трупами в синих костюмах (символизирующих его стерильный интеллектуальный мир). И, однако, преодолеть эти препятствия и прийти к внутреннему равновесию оказалось для Генри возможным только после целого ряда суровых испытаний.

==393

Страх бессознательного

Проблемы, с которыми мы столкнулись в первом сне Генри, выявили и множество других, а именно неустойчивость, шаткость отношений между мужской активностью и женской пассивностью, или склонность укрываться за интеллектуальным аскетизмом. Он боялся мира и одновременно нуждался в нем. Его тянуло к внешнему окружению, которое сохраняло свою привлекательность. В сущности, он боялся обязательств брака, которые требовали, чтобы он сформировал ответственное взаимоотношение с женщиной. Подобная амбивалентность не есть что-то необычное для любого, стоящего на пороге мужской зрелости. Хотя в смысле биологического возраста Генри уже прожил эту фазу, его внутренняя зрелость не согласовывалась с возрастом. У интровертов эта проблема встречается довольно часто, — страх реальности и внешней жизни.

Четвертый сон в списке Генри дает поразительную иллюстрацию его психологического состояния: «Мне кажется, что этот сон был у меня бесконечное число раз. Воинская служба, марш-бросок на длинную дистанцию. Я двигаюсь один. Видимо, я никогда не доберусь до своей цели. Буду ли я последним? Дистанция мне хорошо знакома. Все это я уже как будто видел (deja vu). Начало пути находится в небольшом кустарнике, и земля покрыта сухими листьями. Местность плавно понижается к маленькому идиллическому ручейку, который словно приглашает задержаться у своих вод. Мой путь проходит по пыльной проселочной дороге. Она ведет в направлении Хомбрехтикона, маленькой деревушки неподалеку от верхнего Цюрихского озера. У ручья растут ивы похожие на ивы с картины Беклина, где мечтательная женская фигура двигается вниз по ручью. Наступает ночь. В деревне я спрашиваю, куда ведет эта дорога. Мне говорят, что идти нужно еще шесть часов над ущельем. Я собираюсь с силами и продолжаю путь.

Я понимаю, что на этот раз конец сна отличается от предшествующих. После ручья с ивами я попадаю в кустарник. Там я на

==394

тыкаюсь на олениху, которая убегает. Я очень горд тем, что обнаружил ее. Олениха появилась слева, а теперь я поворачиваю направо. И тут я вижу три странных существа: полусвинью, полусобаку с ногами кенгуру. Морды у этих существ совершенно не под-

В другом из снов Генри появляется самка оленя — символ застенчивой женственности, так же как и олененок на воспроизводимой здесь картине английского художника Эдвина Лендсиера.

даются описанию, замечаю только большие свисающие собачьи уши. Может быть, это костюмированные люди. В бытность маленьким мальчиком я однажды участвовал в маскараде в цирке в костюме обезьяны».

==395

Начало сновидения подозрительно напоминает первый сон Генри. Снова появляется сноподобная женская фигура, и сцена сновидения ассоциируется с другой картиной Беклина. Эта работа называется «Осенние мысли», и сухие листья, упоминавшиеся ранее в сновидении, подчеркивают осеннее настроение. Романтическая атмосфера также вновь присутствует и в этом сновидении. По-видимому, этот внутренний ландшафт, представляющий меланхолию Генри, весьма ему знаком. Снова он в коллективе людей, но на этот раз с сослуживцами-воинами перед длительным марш-броском.

Вся эта ситуация (включая и воинскую службу) может рассматриваться, как репрезентация средней мужской судьбы. Сам Генри сказал: «Это символ жизни». Но сновидец не хочет приспосабливаться к такой судьбе. Он продолжает двигаться в одиночку

— и это вероятно для Генри вечный вопрос, вечная тема. Именно поэтому у него складывается впечатление, что все это он уже видел (deja vu). Мысль, что «я никогда не достигну цели» указывает на сильное чувство неполноценности и веру в то, что он не сможет преодолеть «длинный марш-бросок».

Его путь лежит в Хомбрехтикон, название, которое напоминает ему о тайных намерениях уйти из дома (Нот = дом, brechen = рвать, ломать). Но поскольку уход не получается, он вновь — как и в первом сне теряет ощущение ориентации и вынужден спрашивать направление пути.

Сновидения более или менее явно компенсируют сознательную установку разума. Романтическая девичья фигура сознательного идеала Генри уравновешивается появлением странных женоподобных животных. Инстинктивный мир Генри символизируется чем-то женским. Кустарник является символом бессознательной области, темного места, в котором живут животные. Вначале появляется олениха — символ застенчивости, неуловимости, невинной женственности — но лишь на краткий миг. Затем Генри видит трех заплутавших животных странного и отвратительного вида. Кажется, что они представляют недифференцированную инстинктивность

— нечто вроде спутанной массы инстинктов, содержащих в себе сырой полуфабрикат для последующего развития. Самым впечатляющим оказывается то,' что все они, фактически, безлики и, таким образом, не несут в себе ни малейшего намека на сознание.

==396

На рисунке, сделанном Генри, странного вида животные, приснившиеся ему во сне. У них нет ни рта, ни глаз, они не способны к коммуникации и поэтому символизируют его бессознательное состояние. Животное на земле (которое он закрасил зеленым цветом, цветом природы и произрастания, а в фольклоре символом надежды) служит указанием на возможности роста и неисключенность дифференциации.

==397

В сознании многих людей свинья тесно увязывается с грязной сексуальностью. Цирцея — волшебница из гомеровской «Одиссеи» — например, превращает возжелавших ее мужчин в свиней. Собака может символизировать преданность, но одновременно и половую неразборчивость (промискуитет), поскольку проявляет явное безразличие в выборе партнеров. Кенгуру, однако, очень часто является символом материнства и всегдашней готовности к заботе.

Все эти животные представляют лишь элементарные черты, начисто лишенные какой-либо чувственности. В алхимии спутанные формы животных, наподобие таких чудовищных и вымышленных созданий, часто репрезентируют «первичный материал». На языке психологии они вероятно символизируют исходное тотальное бессознательное, из которого может появиться индивидуальное эго, чтобы в последующем начать развиваться в направлении своей зрелости.

Страх Генри перед этими монстрами становится очевидным по мере того, как он старается создать впечатление, что они безвредны, неопасны. Он хочет убедить себя, что они всего лишь переодетые люди, как и он сам в бытность мальчиком на маскараде. Его беспокойство вполне естественно. Человек, обнаруживающий таких нечеловеческих монстров в своей собственной самости в качестве символов определенных черт своего бессознательного, имеет все основания бояться.

Следующий сон также показывает страх Генри перед глубинами бессознательного: «Я — юнга на парусном судне. Парадоксально то, что сами паруса натянуты, хотя стоит полный штиль. Моя задача состоит в том, что держать веревку, служащую для крепления мачты. Очень странно, но перилами или поручнями является стена, верх которой сложен из каменных блоков. Вся эта конструкция располагается точно на границе между водой и сами парусником, который плывет в одиночестве. Я крепко держусь за веревку (а не за мачту) и мне запрещено смотреть в воду».

В этом сне Генри психологически находится в пограничной ситуации. Перила представляют стену, которая защищает его, но в то же самое время мешает ему видеть. Ему запрещено смотреть в

==398

Похожее на свинью животное из сна Генри ассоциируется со скотством и похотливостью так же как ч в мифе о Цирцее, превратившей спутников Одиссея в свиней. Вверху роспись на греческой вазе, изображающая мужчину, превращенного в свинью. Одиссея и Цирцею. Внизу один из рисунков Георга Гросса, представляющий собой ядовитую сатиру на немецкое послевоенное общество Мужчине (сидящему за столиком в компании с проституткой) художник, чтобы подчеркнуть его вульгарность приделал свиную морду

==399

воду (где он мог бы обнаруживать неизвестные силы). Все эти образы демонстрируют его сомнение и страх. Человек, который боится связей со своими внутренними глубинами (как Генри), в равной степени боится женского в себе, как и реальной женщины. В какой-то момент он очаровывается ею, но в другой он старается ее избегнуть; зачарованный и ужасающийся, он спасается бегством, с тем чтобы не стать на нее «молиться». Он не осмеливается приблизиться к возлюбленной (и поэтому идеализированной) со своей животной сексуальностью.

Рисунок, на котором Генри изобразил приснившийся ему парусник. Перила в виде каменной стены еще один символ его интроверсии и страха перед жизнью.

Являясь типичным продуктом своих материнских уз, Генри испытывает затруднения в том, чтобы одновременно переживать с одной и той же женщиной плотскую чувственность и платоническую любовь. Снова и снова его сновидения приносят свидетельства его стремления высвободиться из этой дилеммы. В одном сне он был «монахом с тайной миссией». В другом, его инстинкты искушали его посетить публичный дом:

==400

«Обнаруживаю, что нахожусь в ожидании вместе с сослуживцем по воинской службе, который уже испытал множество эротических приключений перед домом на темной улице в незнакомом городе. Вход разрешен только женщинам. Поэтому, в прихожей мой друг надевает маленькую карнавальную маску женского лица и поднимается по лестнице. Возможно, что я сделал то же самое, что и он, но отчетливо этого не помню».

То, что предлагает этот сон, могло бы удовлетворить любопытство Генри, но только ценой обмана. Как мужчине ему недостает смелости войти в дом, который явно является публичным домом. Но если он откажется от своей мужественности, то сможет получить внезапное озарение, инсайт в этом запрещенном мире, запрещенном его сознательным разумом. Сновидение, правда, не сообщает нам, решил ли он зайти. Генри еще не справился со своими запретами,— отсюда понятна и неудача, если мы рассмотрим скрытый смысл посещения публичного дома.

Вышеприведенный сон, как мне кажется, обнаруживает у Генри гомоэротическое напряжение. Он старается почувствовать, что женская «маска» может сделать его привлекательным для мужчин. Эта гипотеза подтвердилась следующим сном: Я обнаруживаю себя в возрасте пяти или шести лет. Мой товарищ по играм тех дней рассказывает мне, как он участвовал в непристойном деле с директором фабрики. Он положил свою правую руку на пенис этого мужчины, чтобы согреть его и одновременно согреть и свою руку. Директор был близким другом моего отца, и я очень уважал его за широкие и разнообразные интересы, которые у него были. Но он постоянно высмеивался нами, как «вечный ребенок».

Для детей этого возраста гомоэротическая игра не является чем-то необычным. То, что Генри возвращается к ней в своем сне, предполагает, что она сопровождалась чувством вины и сохранила эту нагрузку, так что и была подавлена в сознании. Эти чувства были связаны с его глубоким страхом по поводу образования длительной связи с женщиной. Еще один сон и ассоциации в связи с ним иллюстрируют этот конфликт: «Я принимаю участие в брачной церемонии незнакомой пары. В час ночи небольшая свадебная группа возвращается с празд-

==401

нества — брачная пара, шафер и подруга невесты. Они входят в большой внутренний двор, где я их поджидаю. Кажется, что новобрачные, да и вторая пара уже поссорились. В конце концов они приходят к решению, что мужчины и женщины пойдут спать отдельно».

Генри объяснил: «Вы видите здесь войну полов так, как это описал Жан Жироду». А затем он добавил: «Дворец в Баварии, где я помню видел этот внутренний двор из сна, до последних дней пребывал в безобразном состоянии по причине того, что там располагался приют для бедных. Когда я там гостил, то спрашивал себя, не предпочтительнее ли дополнить бедное существование руинами классической красоты, чем вести активную жизнь, окруженную безобразием огромного города. Я также спрашивал себя, когда был свидетелем на свадьбе одного товарища, как долго сможет продлиться этот брак, так как невеста произвела на меня неблагоприятное впечатление».

Стремление уйти в пассивность и интроверсию, страх неудачного брака, разделение полов в сновидении — все это безошибочные симптомы тайных сомнений, прячущихся в глубинах подсознания Генри.

==402

Святой и проститутка

Психическое состояние Генри было наиболее впечатляюще изображено в следующем сне, который выразил его страх животной чувственности и желание укрыться в своего рода аскетизме. В этом можно усмотреть то направление, которое приняло его развитие. По этой причине сам сон будет истолковываться более подробно.

«Я нахожусь на узкой горной дороге. Слева (обрываясь вниз) находится глубокая пропасть, справа скальная стена. Вдоль дороги располагается ряд пещер, укрытий, высеченных из скалы, для защиты от непогоды для одиноких путников. В одной из этих пещер, наполовину спрятанных, нашла себе прибежище проститутка. Странно, но я вижу ее сзади, со стороны скалы. У нее бесформенное, рыхлое тело. Я смотрю на нее с любопытством и дотрагиваюсь до ее ягодиц. Возможно, и это внезапно приходит мне в голову, она не женщина, а проститутка-мужчина».

То же самое существо выдвигается затем вперед уже как святой в коротком малиновом одеянии, наброшенном на его плечи. Он шагает по дороге и заходит в другую гораздо большую пещеру, в которой стоят грубо сколоченные стулья и скамьи. Он окидывает всех присутствующих там, включая и меня, надменным взором. Затем он со своими учениками проходит внутрь и все они усаживаются.

Личная ассоциация, которая возникла у Генри в связи с проституткой, была «Венера из Виллендорфа» маленькая резная фигурка (эпохи палеолита) толстой женщины, возможно богини природы или плодородия. Затем он добавил: «Впервые о том, что прикасание к ягодицам входит в обряд плодородия, я услышал на экскурсии по Уаллису (кантон во французской Швейцарии), где я посещал древние кельтские могилы и раскопки. Там мне сообщили, что некогда существовала скользящая поверхность из гладких плиток, смазанная какими-то особыми веществами. Бесплодные женщины должны были съезжать по ней вниз на голых ягодицах с тем, чтобы избавиться от бесплодия».

==403

Что касается одеяния «святого», то Генри связал его так: «У моей невесты есть похожий жакет, только он белый. Накануне вечером мы были на танцах, и на ней был этот самый белый жакет. С нами была еще одна девушка, ее подруга. У нее жакет был малинового цвета, и он мне понравился больше».

Если сновидения не являются осуществлением желаний (как учил Фрейд), а скорей всего, что предполагал Юнг, оказываются «саморепрезентациями бессознательного», то мы должны допустить, что психическое состояние Генри едва ли могло быть представлено лучше, чем в описании, данном в сновидении со «святым».

Генри — «одинокий странник» на узкой дороге. Но (возможно благодаря анализу) он уже на своем пути вниз прочь от негостеприимных высот. Слева, на бессознательной стороне, его путь

Статуэтка эпохи палеолита, известная как «Венера из Виллендорфа», одна из ассоциаций, возникших у Генри в связи с образом приснившейся ему проститутки

==404

ограничен ужасающей бездной. Справа, на стороне сознания, путь блокирован монолитной скальной стеной его сознательного поля зрения. Однако, в пещерах (которые могли представлять, так сказать, бессознательные области в пространстве сознания Генри) существуют места, где можно найти убежище, когда случается непогода,— другими словами, внешнее напряжение становится слишком угрожающим.

Эти пещеры есть результат целенаправленной человеческой работы: прорубание скалы. В каком-то смысле они напоминают нам пробелы, возникающие в нашем сознании, когда энергия концентрации достигла своих пределов и перестает работать, так что материал фантазии может проникать без всяких ограничений. В такие моменты может обнаружиться нечто неожиданное и может произойти глубокий инсайт в психическом окружении — проблеск в бессознательной области, где наше воображение затеяло свободную игру. Кроме того, скалистые пещеры могут быть символами матки Матери-Земли, появляясь в качестве таинственных пустот, в которых может возникать трансформация и перерождение.

Таким образом, сон демонстрирует интровертный уход Генри — когда мир становится слишком трудным для него — в «пещеру» в области своего сознания, где он может не устоять перед субъективными фантазиями. Такое истолкование может также объяснить, почему он видит женскую фигуру, реплику некоторых внутренних женских черт своего психического. Она бесформенная, рыхлая проститутка, представляющая подавленный образ в его бессознательном женщины, к которой Генри никогда бы не приблизился в сознательной жизни. Она всегда будет жестким табу для него, несмотря на тот факт, что (как противоположность слишком благочестивой матери) проститутка воплощает в себе для него тайное очарование,— как и для каждого сына с материнским комплексом.

Идея сведения взаимоотношений с женщиной до чисто животной чувствительности, исключая все остальные чувства, часто оказывается заманчивой для таких молодых людей. В подобном союзе он мог бы держать свои чувства нетронутыми, «отщепленными», и, в конечном итоге, оставаться «верным» своей матери в предельном чувственном выражении. Так что, несмотря на все, та-

==405

бу, установленное матерью против всякой другой женщины, остается неколебимо эффективным в психике такого сына.

Генри, который, по всей видимости совершил полный уход в глубины своей фантазии-пещеры, видит проститутку только «сзади». Он не осмеливается взглянуть ей в лицо. Но «сзади» означает также со стороны, по крайней мере, человеческой, с ягодиц (то есть той части ее тела, которая стимулирует чувственную активность мужчины-самца).

Дотронувшись до ягодиц проститутки, Генри бессознательно выполняет обряд плодородия, сходный с теми ритуалами, которые практикуются во многих первобытных племенах. Накладывание рук и исцеление очень часто схожи; сходным образом прикасание рукой может быть либо защитой, либо проклятием.

Тотчас же возникает идея, что эта фигура вовсе не женщина, а проститутка-мужчина. Фигура тем самым делается гермафродитичной, как и многие мифологические фигуры (и похожая фигура «священника» из первого сна). Опасность, связанная со своим собственным полом, может часто наблюдаться у индивидов, достигших половой зрелости; и по этой причине гомосексуальность в юношеском возрасте не рассматривается как нечто необычное. Не является исключением и молодой человек с такой психической структурой, как у Генри; он уже включал это в некоторые из своих предыдущих сновидений.

Но подавление (так же как и сексуальная неопределенность) может внести замешательство по поводу установления пола у проститутки. Женская фигура, которая одновременно привлекала и отталкивала сновидца, преобразилась прежде всего в мужчину, а затем в святого. Вторая трансформация исключает из образа все сексуальное и подразумевает, что единственная возможность избежать реальности пола лежит в принятии аскетической и праведной жизни, отвергающей плоть. Такие драматические перемены для сновидений вещь обыденная: что-то превращается в свою противоположность (проститутка становится святым) как будто демонстрируя этим, что даже самые крайние противоположности могут трансмутировать друг в друга.

Генри замечает также нечто значимое в одеянии святого. Верхнее платье часто является символом защитного покрытия или

==406

маски (которую Юнг называл персоной), которую индивид представляет миру. Маска или персона имеет два назначения: первое, произвести специфическое впечатление на других людей; второе, укрыть внутреннюю самость индивида от их назойливых глаз. Персона, которую в сне Генри воплощает святой, говорит нам нечто о его установке к своей невесте и ее подруге. Одеяние святого имеет цвет, совпадающий с цветом жакета подруги, и Генри обо-

Верхняя одежда человека зачастую символизирует собой внешнюю маску или персону, которую мы представляем миру. Плащу пророка Ильи придавалось сходное значение: когда он вознесся на небеса (здесь в изображении шведской крестьянской живописи), то оставил плащ своему преемнику Елисею. Таким образом, плащ репрезентирует духовную силу и миссию пророка, которую должен был принять на себя его преемник. (Отметим, что плащ на этой картине красного цвета, т. е. того же цвета, что и одеяние святого в сновидении Генри).

==407

жает этот цвет, а форма напоминает жакет, который носит невеста. Это может подразумевать, что бессознательное Генри стремится предоставить статус святости обеим женщинам, с тем, чтобы защититься от их женской привлекательности. Также в одеянии присутствует красный цвет, что (как уже было отмечено выше) традиционно символизирует чувства и страсть. Таким образом, это придает фигуре святого оттенок эротизированной духовности — качество, которое часто обнаруживается у мужчин, подавляющих свою сексуальность и стремящихся полагаться единственно на свой «дух» или разум.

Такое бегство от мира плоти, однако, неестественно для молодого человека. В первой половине жизни мы учимся признавать и принимать свою сексуальность. Это существенно важно для сохранения и продолжения человеческого вида. По всей видимости сновидение как раз и напоминает Генри об этом.

Далее, святой оставляет пещеру, выходит на дорогу (спускаясь с высоты в направлении долины) и входит в другую пещеру с грубо сколоченными скамьями и стульями, напоминающими одно из мест поклонения и убежища от преследования у ранних христиан. Эта пещера выглядит как исцеляющее святое место — место для медитаций и таинства преображения из земного в небесное, из телесного в духовное. Генри не разрешено сопровождать святого, он лишь поворачивается в сторону выхода вместе с остальными присутствующими в пещере (то есть, с его бессознательными сущностями). По всей видимости. Генри и все остальные, не являющиеся учениками святого, были уведомлены, что они должны жить во внешнем мире среди других людей. Сон словно бы хочет сказать, что Генри должен вначале преуспеть во внешней жизни до того, как он окажется в состоянии погрузиться в религиозную или духовную сферы. Фигура святого выглядит так, словно она символизирует (в относительно недифференцированном предвосхищающем виде) Самость; но Генри еще недостаточно зрел, чтобы остаться в непосредственной близости к этой фигуре.

==408

Как развивался анализ

Несмотря на первоначальный скептицизм и сопротивление, Генри начал проявлять живой интерес к внутренним событиям своей психики. Его явно впечатляли собственные сновидения. Казалось, что они происходят, чтобы скомпенсировать значимым образом его сознательную жизнь и дать ему проникновенное понимание его амбивалентности, нерешительности и стремление к пассивности. Через какое-то время появились сновидения с более «положительным» содержанием, показывавшие, что Генри уже на пути «к улучшению». Через два месяца после начала анализа он рассказал следующий сон: «В гавани небольшого местечка неподалеку от моего дома со дна озера были подняты на берег паровозы и грузовые вагоны, затонувшие во время последней войны. Вначале был поднят огром-

==409

Несомненно, паровоз является образом динамической, приводящей в движение энергии. В сновидении Генри, изображенном им на рисунке, паровозы поднимают со дна озера, в чем нельзя не видеть символ освобождения потенциальной энергии для некоего важного действия, той энергии, которая до этого была вытеснена в бессознательное.

ный цилиндр, по виду напоминавший паровозный котел. Затем последовал огромный ржавый грузовой вагон. В целом картина представлялась ужасной, однако, не лишенной зрелищной романтичности. Вытащенные части необходимо переправить по рельсам с помощью троса соседней канатной дороги. Затем дно озера превращается в зеленый луг».

Здесь мы видим, что знаменательное внутреннее продвижение вперед у Генри сделано. Паровозы (возможно, символы энергии и динамизма) были «утоплены» — то есть подавлены в бессознательное,— а теперь вытащены на дневной свет. Здесь же и грузовые вагоны, которые могут перевозить множество всякого ценного груза (психические качества). Теперь эти «объекты» стали вновь доступны для сознательной жизни Генри, он может начать ясно представлять себе, сколько активной энергии может быть в его распоряжении. Трансформация темного озерного дна в луг подчеркивает его потенциал к положительному действию.

Иногда в «одиноком путешествии» Генри в направлении к зрелости он также получал помощь от своей женской стороны. В 24-м сне он встречает «девушку-горбунью»: «Я нахожусь по дороге в школу вместе с незнакомой молодой девушкой, маленькой и изящной, но обезображенной горбом. Много других людей также идут в школьное здание. В то время как остальные расходятся по школьным классам на уроки пения, девушка и я сидим за маленьким квадратным столом. Она дает мне частный урок пения. Я чувствую порыв жалости к ней и в этом ощущении целую ее в рот. Я сознаю, однако, что, сделав это, я изменяю своей невесте — хотя это и может быть извинительным поступком».

Пение — это одно из непосредственных выражений чувств. Но (как мы уже видели) Генри боится своих чувств; он знает их только в идеализированной юношеской форме. Тем не менее в этом сне он учится петь (выражение чувств) за квадратным столом. Стол с четырьмя равными сторонами является репрезентацией мотива «четверичности» (кватерности), как правило, символа целостности. Таким образом, связь между пением и квадратным столом указывает, что Генри, по-видимому, должен интегрировать свою «чувственную» сторону до того, как он сможет достичь пси

==410

хической целостности. Фактически, урок пения затрагивает его чувственную сторону, и он целует девушку в рот. Тем самым он в каком-то смысле, «женится» на ней (иначе он не смог бы чувствовать «измену»); он научился устанавливать связь с «женщиной внутри». Следующий сон демонстрирует ту роль, которую эта маленькая горбатая девушка должна была сыграть во внутреннем развитии Генри: «Я в незнакомой школе для мальчиков. Во время дачи инструкций ученикам я незаметно пробираюсь в здание. Я не знаю с какой целью. Я прячусь в комнате позади маленького квадратного чулана. Дверь в коридор полуоткрыта. Я боюсь быть обнаруженным. Мимо, не видя меня, проходит какой-то взрослый. Но тут приходит маленькая девушка-горбунья и тотчас же замечает меня. Она тянет меня наружу из моего укрытия».

Не только та же самая девушка появляется в обоих снах, но оба появления происходят в школе. В каждом случае Генри должен чему-то научиться, чтобы помочь своему развитию. По всей видимости, он хотел бы удовлетворить свое стремление к знанию, оставаясь незамеченным и пассивным. Фигура изуродованной маленькой девушки появляется во многих сказках. В них уродливость горбуньи обычно скрывает сказочную красоту, которая обнаруживается, когда «хороший человек» приходит освободить девушку от колдовских чар — часто с помощью поцелуя. Девушка в сновидении Генри может быть символом его души, которая тоже должна быть освобождена от «чар», которые сделали ее безобразной. Когда девушка-горбунья пытается пробудить чувства Генри песней или вытаскиванием его из темного потайного места, она проявляет себя как помогающего проводника. Генри может и должен в каком-то смысле принадлежать одновременно обеим: своей невесте и маленькой горбунье (первой, как представляющей реальную, внешне существующую женщину, и второй, как воплощению внутренней психической анимы).

==411

Пророческий сон

Люди, которые целиком полагаются на свое рациональное мышление и не используют или подавляют любое проявление психической жизни, зачастую испытывают неизъяснимое влечение к предрассудкам. Они выслушивают оракулов и пророков и могут быть легко одурачены и оказаться под влиянием всяких колдунов и фокусников. И поскольку сновидения компенсируют внешнюю жизнь человека, акцент у этих людей ложится на их интеллект и возмещается сновидениями, в которых они сталкиваются с иррациональным и не могут его избегнуть. Генри впечатляющим образом пережил это явление в процессе анализа. Четыре удивительных сна, основанные на иррациональной тематике, стали решающими вехами на пути его духовного развития. Первый из них случился спустя 10 недель после начала анализа. Генри передал его в следующем виде: «Находясь один в увлекательном путешествии по Южной Америке, я чувствую, наконец, желание вернуться домой. В иностранном городе, расположенном на горе, я пытаюсь добраться до станции канатной дороги (фуникулера), которая— я чувствую это инстинктивно — должна находиться в центре города в своей высшей точке. Я боюсь, что могу опоздать. Однако, к счастью, справа, прорывая ряд домов, проходит сводчатый коридор, выстроенный в стиле архитектуры Средних Веков, образующий непроницаемую стену. За ней, по всей видимости, и находится эта станция. Вся сцена весьма живописна. Я вижу, освещенные солнцем, покрашенные фасады домов, темный арочный путь, в скрытой тенью неясности которого прямо на мостовой расположились четыре оборванца. Со вздохом облегчения я тороплюсь в сторону этого перехода, когда вдруг впереди меня появляется незнакомец с виду охотник, который явно тоже старается успеть сесть в вагон. При нашем приближении эти четыре оборванца, оказывающиеся китайцами, вскакивают, преграждая нам путь. Следует борьба, в которой моя левая нога оказывается пораненной длинными ногтя

==412

ми левой ноги одного из китайцев. Оракул должен теперь решить, пустить ли нас через проход или же мы должны поплатиться своими жизнями. Я оказываюсь первым, с кем это должно решаться. Мой компаньон связан и лежит в стороне, а в это время китаец совещается с оракулом, используя маленькие палочки из слоновой кости. Решение складывается не в мою пользу, но мне дается еще один шанс. Меня связывают и кладут в сторону точно так же, как и моего случайного компаньона, а он занимает мое место. Оракул должен решить мою судьбу второй раз в его присутствии. На этот раз оракул решает в мою пользу. Я спасен».

Можно тотчас же отметить неповторимость и исключительную значимость данного сна, богатство символов в нем и их плотность. Однако, мне показалось, что сознательный разум Генри хотел бы игнорировать этот сон. Из-за его скептицизма в отношении продуктов своего бессознательного было важно не подвергать сон опасности рационализации, а дать ему возможность воздействовать на Генри без какого-либо вмешательства извне. Поэтому вначале я воздержалась от интерпретации. Вместо этого я сделала одно предложение: я посоветовала ему прочитать, а затем обсудить (наподобие того, что делал китаец во сне) знаменитую китайскую гадательную книгу, книгу перемен.

Книга Перемен или Ицзин — очень древняя книга мудрости, ее корни уходят вглубь мифических времен, и она дошла до нас в своей нынешней форме из третьего тысячелетия до нашей эры. Согласно Рихарду Вильгельму, переведшему книгу на немецкий и снабдившему ее превосходным комментарием, две главных ветви китайской философии — Даосизм и Конфуцианство — имеют общее происхождение в Ицзин. Книга основана на представлении о единстве человека и окружающего космоса и на комплементарной парности противоположностей Ян и Инь (то есть мужского и женского принципов). Она состоит из 64 «знаков», каждый из которых представлен рисунком, сделанным из шести линий. В этих знаках содержатся все возможные комбинации Ян и Инь. Непрерывные линии рассматриваются как мужские, пунктирные — как женские.

Каждый знак описывает перемены в человеческой или космической ситуации и предписывает изобразительным образным языком, что следует делать в каждом отдельном случае. Китайцы

==413

советуются с оракулом с помощью средств, указывающих, какой из знаков соответствует данному моменту. В качестве таковых они используют 50 маленьких палочек и делают это весьма замысловато, соглашаясь с предлагаемым их количеством. (Между прочим, Генри сказал, что он однажды читал, возможно, в юнговском комментарии к «Тайне Золотого Цветка» — о странной игре, которую применяют китайцы для предсказания будущего).

Сегодня наиболее распространенный способ получения совета у Ицзин— использовать три монеты. Каждый бросок из трех монет дает одну линию. «Головы», обозначающие мужскую линию, считаются как три; «хвосты»,— ломаные женские линии — считаются как две. Монеты бросаются шесть раз и полученные числа указывают на знак гексаграммы, то есть всего знака, состоящего из шести линий, которая и даст совет и разъяснение.

Но какое значение может иметь такое «предсказание» для нашего собственного времени? Даже те, кто принимает ту идею, что Ицзин есть хранилище мудрости, с трудом допустят или уверуют, что консультация у оракула (предсказателя) есть нечто большее, чем оккультный эксперимент. Действительно трудно представить, что здесь присутствует нечто большее, поскольку обычный современный человек рассматривает все пророческие техники и приемы как архаическую чепуху. Однако это вовсе не чепуха. Как показал доктор Юнг, эти техники и приемы основаны на том, что он назвал «принципом синхронии» (или, более проще, значимого совпадения). Он описал эту новую нелегкую для восприятия идею в своем эссе «Синхрония: Акау зальный Связующий Принцип». Он основан на предположении о внутреннем бессознательном знании, связывающем физическое событие с психическим состоянием, таким образом, что определенное событие, которое оказывается «случайным» или «совпадающим», может, фактически, быть физически значимым; и его смысл зачастую обозначен символически в сновидениях, которые совпадают с этим событием.

Спустя несколько недель после начала чтения Книги Перемен Генри последовал моему предложению (со значительной долей скептицизма) и бросил монеты. То, что он обнаружил в книге, потрясло его. Если кратко, то предсказание, которое ему выпало, имело несколько поразительных ссылок на его сон и вообще соот

==414

носилось с его психологическим состоянием. По удивительному «синхронистическому» совпадению, знак, который был указан выпавшей монетой назывался Мын — или «НЕдоразвитость. Свершение. Юный глупец». В этом разделе есть несколько параллелей к обсуждаемым здесь мотивам сновидения. Согласно тексту Ицзин три верхних линии гексаграммы символизируют гору и имеют значение «оставаться спокойным»; они могут также истолковываться как ворота. Три нижних линии символизируют воду, бездну и луну. Все эти символы уже появлялись в предшествующих снах Генри. Среди многих других утверждений, по всей видимости, приложимых к Генри, было следующее предупреждение: «Для юного глупца самое безнадежное связать себя с бесплодным воображением. Чем более настойчиво и упрямо он цепляется за такие нереальные фантазии, тем более определенно он окажется в унизительном положении».

Этим и другими сложными путями предсказание оказалось совершенно уместным касательно проблем Генри. Это совершенно потрясло его. Вначале он попытался подавить сам эффект волевым путем, но не смог с этим справиться, равно как этого не дали и последовавшие сновидения. Послание Ицзин затронуло его довольно глубоко, несмотря на запутанный язык, которым оно было выражено. Он оказался побежденным самой иррациональностью, чье существование столь долго отрицал. Несколько молчаливый, подчас раздраженный, читая слова, оказавшиеся столь глубоко совпавшими с символами сновидения, он сказал: «Я должен все это тщательно обдумать» и ушел не дождавшись конца сеанса. Он отменил следующий сеанс по телефону, сказавшись больным гриппом, и пропал. Я ждала («оставаясь спокойной»), поскольку полагала, что он, возможно, еще не усвоил само предсказание.

Прошел месяц. В конце концов Генри появился снова, возбужденный и смущенный, и рассказал мне, что произошло за все это время. Поначалу его интеллект (на который он до того полагался так сильно) пребывал в сильном шоке,— и прежде всего попытался подавить все вновь полученное. Однако вскорости он был вынужден признать, что это предсказание преследует его. Тогда он вознамерился вновь обратиться к книге, поскольку в его сновидении прорицание было получено дважды. Но текст указан-

==415

ной главы «Мын. Недоразвитость. Юный глупец» недвусмысленно запретил ему задавать вопрос вторично. Две ночи подряд Генри метался в постели без сна; но на третью ясный образ огромной силы возник перед его глазами: шлем и меч, плывущие в пустом пространстве.

Слева на рисунке, сделанном Генри, меч и шлем, неожиданно возникшие в его воображении во время дессоницы и соотносящиеся, кроме того, с разделом Ли в китайской «Книге Перемене («крепко держаться за что-либо, огонь»).

Генри немедленно взял Ицзин и открыл ее наугад, попав в комментарий к главе 30, где, к своему удивлению, прочитал следующий фрагмент: «Прилипание есть свойство огня, оно означает броню, шлемы, оно означает копья и оружие». Здесь он почувствовал, что понял, почему второе спрашивание у оракула было запрещено. Так как в сновидении эго было исключено из второго спрашивания, то второй раз вопрос задавал охотник. Аналогичным образом, можно считать полусознательным действием безотчетное стремление Генри спросить повторно Ицзин, открыв книгу наугад и наткнувшись на символ, который совпал с его ночным видением.

==416

Генри был настолько глубоко взволнован, что потребовалось время для попытки истолкования сна, который вызвал искру преобразования. Учитывая события в сновидении, было очевидно, что элементы сна должны интерпретироваться как внутриличностные содержания, а шесть персонажей, фигурировавших в нем, как персонификации его психических качеств. Такие сны происходят сравнительно редко, но когда они все же случаются, их последующий эффект всегда довольно мощный. Вот почему их можно было бы назвать «снами преобразования» или «трансформирующими сновидениями».

В случае снов такой яркой изобразительной силы сновидец редко обнаруживает что-либо помимо немногих личных ассоциаций. Все, что мог предложить Генри в этом случае, было то, что недавно он попытался устроиться на работу в Чили, но ему было отказано по причине того, что он не женат. Он знал также, что некоторые китайцы не стригут ногти на левой руке, выращивая их как знак предпочтения занятиями медитацией работе.

Неудача Генри (получить работу в Южной Америке) была продемонстрирована Генри в его сне. В нем он перенесен в жаркий южный мир,— мир, который по контрасту с Европой он мог бы назвать примитивным, раскованным, не стесненным условностями и чувственным. Сон дает превосходную символическую картину области бессознательного.

Эта область была прямо противоположной культивированному интеллекту и швейцарскому пуританизму, управлявшими сознательным разумом Генри. Фактически, сон представил, его природную «теневую землю», которую он так страстно жаждал; но через какое-то время он почувствовал, что ему не очень-то на ней комфортно. Из цепких хтонических, темных, материнских сил (символизируемых Южной Америкой) он вырван и возвращен в сновидении к свету, личной матери и своей невесте. Он вдруг осознает, насколько далеко он ушел от них; он чувствует себя одиноким в «иностранном городе».

Такое возрастание в сознании символизируется в сне, как «более высокий уровень»; город был построен на горе. Поэтому Генри «лез вверх» к более широкому сознанию в «теневой земле»; именно, оттуда он надеялся найти свою дорогу домой. Эта

==417

проблема подъема на гору уже вставала перед ним в самом первом сне. И так же как во сне с проституткой и святым или во многих мифологических сказаниях, гора часто символизирует место откровения, где преобразование и изменение могут иметь место.

«Город на горе» также хорошо известный архетипический символ, возникающий в истории нашей культуры в самых разных вариациях. Город, соответствующий в своем основном плане мандале, представляет «область души», в середине которой имеет свое обиталище Самость (центр психической целостности и душевной глубины).

Удивительно, что место Самости представлено в сновидении Генри, как транспортный центр в человеческом общежитии — станция канатной железной дороги (фуникулера). Это может быть потому что Самость (если сновидец молод и обладает сравнительно низким уровнем духовного развития) обычно символизируется объектом из области личного опыта человека,— часто весьма банального предмета, который компенсирует высокие стремления сновидца. Только у зрелой личности, знакомой с образами своей души. Самость воплощается в символе, соответствующем ее уникальной ценности

Хотя Генри действительно не знает, где находится станция, он, тем не менее, предполагает, что она должна быть в центре города, на его высшей точке. Здесь, как и в предыдущих снах, он получает помощь из бессознательного. Сознательный разум Генри отождествлен с его профессией инженера, поэтому он хотел бы также, чтобы и его внутренний мир был связан с рациональными продуктами цивилизации наподобие фуникулера. Сновидение, однако, начисто отвергает эту установку и указывает совершенно другой путь.

Этот путь ведет «под» и сквозь темную арку. Арочные ворота также являются символом порога, места, где скрывается опасность, места, которое одновременно объединяет и разделяет. Вместо станции канатной дороги, которую ищет Генри, которая должна по идее соединять нецивилизованную Южную Америку с Европой, Генри обнаруживает себя перед темным арочным проходом, где прямо на земле расположились четыре китайских оборванца и загородили путь. Сон никаких различий между ними не проводит,

==418

Вверху — параллель преграждающим вход оборванцам из «пророческого сна» Генри: одна из парных статуй (10-го — 13-го веков), которые охраняют вход в пещеры Майцзишачь в Китае.

==419

поэтому они могут рассматриваться как четыре недифференцированных аспекта мужской всеобщности (Число четыре, символ целостности и завершенности, представляет архетип, который д-р Юнг обсуждает во многих своих работах).

Китайцы, таким образом, представляют бессознательные мужские психические роли Генри, которые он не может сыграть, поскольку «путь к самости» (то есть к психическому центру) ими перекрыт, хотя и должен быть для него открыт. Пока этот вопрос не разрешится, он не может продолжить свое путешествие.

Не подозревая о надвигающейся опасности, Генри торопится к проходу, стремясь, наконец, добраться до станции. Но на своем пути он встречает свою «тень» — неизжитую первобытную часть, появляющуюся под маской природного грубого охотника. Появление этой фигуры означает возможно, что к интровертному эго Генри присоединилась его экстравертная (компенсаторная) составляющая, которая представляет подавленные эмоциональные и иррациональные черты. Эта теневая фигура выталкивает свое прошлое сознательное это на передний план и поскольку она персонифицирует активность и автономность бессознательных свойств и качеств, то и становится действительным носителем судьбы, через которого все и происходит.

Сон развивается в направлении кульминации. Во время схватки Генри, охотника и четырех китайцев-оборванцев левая нога Генри оказывается оцарапанной длинными ногтями левой ноги одного из этих четырех противников. Вероятно, здесь европейский характер сознательного эго Генри столкнулся с персонификацией древней мудрости Востока, с крайней противоположностью своего эго. Китайцы пришли с совершенно иного психического континента, с «другой стороны», которая до сих пор совершенно неизвестна Генри и поэтому кажется ему опасной. Можно также сказать, что китайцы символизируют «желтую землю»; китайский народ связан с землей, как немногие люди. И в этом смысле мы имеем здесь земное хтоническое свойство, которое Генри был должен принять. Бессознательная мужская всеобщность его психического, которую он встретил в своем сновидении, имела хтонический материальный аспект, отсутствовавший у его интеллектуальной сознательной составляющей. Таким образом, тот факт, что он рас

==420

познал китайцев в четырех фигурах оборванцев, показывает, что Генри добился расширения внутреннего осознания, связанного с природой своих противников.

Генри слышал, что иногда китайцы не стригут ногти на левой руке. Но в сновидении эти ногти оказываются на левой ноге; они, можно сказать, когти. Последнее может означать, что китайская точка зрения настолько отличается от позиции Генри, что может нанести ему вред. Как мы знаем, сознательная установка Генри по отношению к хтоническому и женскому, по отношению к материальным глубинам своей натуры, была наиболее неопределенной и амбивалентной. Эта установка, символизировавшаяся его «левой ногой» (точка зрения или позиция его женской бессознательной стороны, которой он до сих пор опасался) оказалась поврежденной китайцами.

Это «ранение», однако, само по себе не вызвало какого-либо изменения у Генри. Любая трансформация требует в качестве предварительного условия «конца мира» — разрушения старой философии жизни. Как показал д-р Хендерсон ранее в этой книге, в церемониях инициации (посвящения) молодой человек должен выстрадать символическую смерть, прежде чем он возродится как мужчина и будет принят племенем в качестве полноправного члена. Так что научная, логическая установка инженера должна разрушиться, чтобы уступить место новой установке.

В психике инженера все «иррациональное» может быть с легкостью подавлено, поэтому оно часто обнаруживается в драматических парадоксах мира сновидений. Иррациональное в сне Генри возникает в виде некой «игры прорицателя» иностранного происхождения, как пугающей и необъяснимой силы, получающей право решать человеческие судьбы. У рационального эго Генри нет иной альтернативы кроме как безусловно уступить и принести интеллектуальную жертву (sacrificium intellectus).

Однако сознательный разум такой неопытной незрелой личности, какой является Генри, еще не вполне готов к требуемому реальному действию. Фортуна поворачивается не в его пользу, и он лишается жизни. Он пойман, не имеет возможности продолжать действовать привычным путем или вернуться домой, то есть уклониться от своих взрослых обязательств и ответственности.

==421

(В этом и заключатся инсайт, к которому Генри был подготовлен своим «большим сном»).

В следующий момент сознательное цивилизованное эго Генри связано и отодвинуто в сторону до тех пор, пока его место не занимает первобытный охотник и не испрашивает прорицания. От этого результата зависит жизнь Генри. Но когда это пребывает в тюремной изоляции, те содержания бессознательного, которые персонифицировались в теневой фигуре, могут оказать помощь и дать решение. Это станет возможным тогда, когда человек признает существование таких содержаний и испытает (почувствует) их силу. Позже они смогут стать нашими постоянными сознательно принятыми спутниками и собеседниками. Генри оказался спасен, потому что охотник (его тень) победил в этой игре, оказавшись на его месте.

==422

Встреча с иррациональным

Последующее поведение Генри ясно показало, что этот сон (и тот факт, что его сновидения и гадательная книга Ицзин привели его к возможности взглянуть глубоко и увидеть иррациональные силы внутри себя самого) имел на него очень глубокое воздействие. С того момента он с готовностью прислушивался ко всем сообщениям из бессознательного мира, и анализ стал принимать все более и более волнующий характер. Напряжение, которое ранее угрожало глубинам его психики разрушением, вышло на поверхность. Тем не менее, он смело следовал растущей надежде достичь удовлетворительного конца.

Спустя пару недель после вещего сна (но до того, как он был обсужден и истолкован), у Генри случился еще один сон, в котором он снова столкнулся с беспокоившей его проблемой иррационального: «Один в своей комнате. Множество мерзких черных жуков выползают из дыры и разлетаются над моим письменным столом. Я пытаюсь загнать их назад в дыру, используя какую-то магию. Отчасти мне это удается за исключением четырех или пяти жуков, которые улетают со стола и начинают летать по всей комнате. Но желания преследовать их у меня больше нет; они мне больше не отвратительны. Я зажигаю огонь в укромном месте. Высоко вверх взмывают языки пламени. Я пугаюсь, что может загореться вся комната, но этот страх необоснован».

К этому времени Генри стал достаточно искусным в истолковании своих сновидений, поэтому он попытался дать этому сну свое собственное объяснение. Он сказал: «Жуки представляют мои темные свойства. Анализ разбудил их, и теперь они вылезли на поверхность. Есть опасность, что они могут помешать моей профессиональной работе (символизируемой письменным столом). Однако, я не посмел их уничтожить — по форме они напо-

==423

минали мне черного скарабея — своими руками и был вынужден прибегнуть к «магии». Что касается огня в укромном месте, то я, так сказать, призвал к сотрудничеству что-то священное, в то время как взметнувшийся вверх столб пламени заставил меня подумать об огне в связи с Ковчегом Завета».

Чтобы погрузиться еще глубже в символизм этого сновидения, мы должны прежде всего отметить, что эти жуки черные, а это цвет тьмы, депрессии и смерти. В сновидении Генри находится «один» в своей комнате — ситуация, которая может вести к интроверсии и соответствующим состояниям уныния и печали. В мифологии жуки-скарабеи часто оказываются золотыми; в Египте они считались священными существами, символизировавшими солнце. Но в тех случаях, когда они были черными, они символизировали противоположную сторону солнца — что-то дьявольское. Поэтому инстинктивно Генри действует совершенно правильно, стремясь победить жуков при помощи магии.

Хотя четыре или пять жуков остаются в живых, само уменьшение их числа уже достаточно, чтобы избавить Генри от страха и отвращения. Затем он пытается устранить их появление, разведя огонь. Это действие положительное, поскольку огонь может символически вести к трансформации и перерождению (как, например, это происходит в древнем мифе о Фениксе).

В своей бодрствующей жизни Генри казался теперь полным духа предприимчивости, но, по-видимому, он еще не научился использовать его с должным эффектом. Поэтому я хочу рассмотреть другой, более поздний сон, который бросает еще более ясный свет на его проблему. Этот сон представляет на символическом языке страх Генри ответственного отношения с женщиной, и его тенденцию уходить от чувственной стороны жизни: «Старик испускает свой последний вздох. Он окружен своими родственниками, среди которых нахожусь и я. Все больше и больше людей собирается в большой комнате, каждый из которых представляется остальным весьма точными заявлениями о себе. Собралось порядка сорока человек. Старик стонет и бормочет о «непрожитой жизни». Его дочь, желая облегчить его страдания, спрашивает умирающего, в каком смысле следует понимать «непрожитую» жизнь, в культурном или моральном. Старик не отве

==424

чает. Дочь посылает меня в маленькую соседнюю комнату, где я должен найти ответ, выбросив игральные карты. «Девятка», карта, которую я вытащу, даст ответ, согласно своему цвету.

Я с самого начала ожидаю, что выпадет девятка, но выпадают разные короли и дамы. Я разочарован. Затем мне попадается просто обрывок бумаги, который вообще не имеет отношения к картам. В конце концов, я обнаруживаю, что в колоде больше карт не осталось, только конверты и листки бумаги. Вместе со своей сестрой, тоже присутствующей здесь, я ищу повсюду карты. В конце концов.я нахожу одну под учебником или записной книжкой. И это девятка, девятка пик. Мне кажется, что это может означать только одну вещь: что это были моральные цепи, помешавшие старику «прожить свою жизнь».

Существенным посланием этого странного сновидения было предупредить Генри, что может его ожидать, если ему не удастся «прожить свою жизнь». По всей видимости старик представляет умирающий «правящий принцип» — принцип, который управляет сознанием Генри, но природа которого ему неизвестна. Сорок человек, присутствующих в комнате, символизируют всеобщность психических черт Генри (сорок — число тотальности, всеобщности, увеличенная форма числа четыре). То, что старик умирает, может быть знаком того, что составляющая мужской личности Генри находится на краю окончательной трансформации.

Вопрос дочери о возможной причине смерти — неизбежный и решающий вопрос. Возможно, здесь подразумевается, что «моралитет» старика помешал ему прожить свои естественные чувства и побуждения. Однако, сам умирающий молчит. Поэтому стать активной вынуждена его дочь (персонификация опосредующего женского принципа, анимы).

Она посылает Генри найти ответ, погадав на картах,— ответ, который будет получен в цвете первой вытащенной девятки. Гадание на картах происходит в непривычной обстановке, в дальней смежной комнате (показывающей насколько далеко подобное событие от сознательной установки Генри).

Он разочарован, когда вначале обнаруживает только королей и дам (по всей видимости, коллективные образы его юношеского преклонения перед властью и богатством). Разочарование стано-

==425

вится еще более интенсивным, когда карт больше не остается, так как это показывает, что символы внутреннего мира исчерпаны. Остались лишь «обрывки бумаги» без каких-либо образов. Таким образом, изобразительный источник в сновидении иссяк. Тут Генри вынужден принять помощь своей женской стороны (на этот раз представленной его сестрой), чтобы найти последнюю карту. Вместе с ней он, наконец, обнаруживает эту карту — девятку пик. Это та самая карта, которая должна помочь своим цветом определить, что означает фраза «непрожитая жизнь», сказанная умирающим стариком. Знаменательно и то, что сама карта оказывается спрятанной под учебником или записной книжкой, возможно представляющими скучные интеллектуальные формулы технических интересов Генри.

Девятка является «магическим числом» на протяжении веков. Согласно традиционному символизму чисел, она представляет совершенную форму совершенной Троицы в трехкратном увеличении. Существуют и другие бесчисленные значения, которые были связаны с числом девять в разные эпохи и в разных культурах. Цвет девятки пик знаменует собой смерть и безжизненность. Кроме того, образ «пик» тотчас же приводит на ум форму листа дерева, черный цвет которого подчеркивает, что вместо того, чтобы быть зеленым, жизненным и натуральным, лист мертв. Далее, слово «пики» происходит от итальянского spada (по-английски «пики» пишутся spades (прим. перев.), что означает «меч» или «копье». Подобное оружие часто символизирует проникновение, «колющую» функцию интеллекта.

Таким образом, сновидение проясняет, что это были «моральные узы» по преимуществу (а не «культурные»), не позволившие старику «прожить свою жизнь». В случае с Генри этими узами, по-видимому, был страх полностью отдаться жизни, принять ответственность перед женщиной и тем самым «изменить» собственной матери. Сон известил, что «непрожитая жизнь» является болезнью, от которой можно умереть.

Генри не может больше пренебрегать посланием этого сновидения. Он начинает понимать, что в качестве компаса, направляющего человека сквозь трудности жизни, необходимо иметь еще что-то кроме разума; следует искать руководства бессознательных

==426

сил, появляющихся в виде символов из глубин психического. С узнаванием этого цель данной части его анализа была достигнута. Теперь он знал, что был выброшен из рая несвершившейся жизни и никогда не сможет в нее вернуться.

==427

Завершающий сон

Последовавший сон возник, чтобы окончательно подтвердить полученные Генри прозрения. После ряда незначащих коротких сновидений, затрагивавших его повседневную жизнь, этот последний сон (50-й в серии) появился со всем тем богатством символов, которые символизируют так называемые «большие сны».

«Четверо из нас образовали дружеский кружок, и мы проводим время следующим образом: Вечер. Мы сидим за длинным грубо сколоченным столом и выпиваем из трех разных сосудов: ликерного бокала, чистый желтый сладкий ликер; из ьинного фужера темно-красное Кампари; из большой, классической формы чаши, чай. Кроме нас сидит еще одна девушка, необщительная, утонченная. Она наливает свой ликер в чай.

Ночь. Мы вернулись с большой пьяной вечеринки. Один из нас Президент Республики Франции. Мы находимся в его дворце. Выйдя на балкон, мы обнаруживаем его под нами на заснеженной улице пьяным, мочащимся в сугроб. Содержимое его мочевого пузыря кажется неистощимым. И вот он уже бежит за старой девой, которая тащит на руках ребенка, завернутого в коричневое одеяло. Он обливает ребенка струёй своей мочи. Старая дева чувствует сырость, но думает, что это наделал ребенок. Заторопившись, она уходит.

Утро. Через улицу, залитую зимним солнцем, идет негр: великолепная фигура, совершенно обнаженный. Он двигается по направлению к востоку, к Берну (то есть к столице Швейцарии). Мы — во французской Швейцарии. Мы решаем пойти и оплатить его визит.

Полдень. После длительного автомобильного путешествия сквозь заснеженный пустынный регион мы въезжаем в город и входим в темный дом, где, как сказано, остановился негр. Мы очень боимся, что он может, замерзнуть до смерти. Однако, его слуга, такой же черный, принимает нас. Негр и слуга немые. Мы заглядываем в свои рюкзаки в поисках подарка для негра. Там должно

==428

быть что-то характерное для цивилизованного мира. Я оказываюсь первым, кому приходит на ум предложить негру коробку спичек, которую я поднимаю с пола и протягиваю ее ему с почтением. После того, как и все остальные передали ему свои подарки, начинается совместный радостный кутеж, счастливый общий праздник».

Даже на первый взгляд это четырехчастное сновидение производит необычное впечатление. Оно включает в себя весь день и движется в «правую» сторону, в направлении роста сознания. Движение начинается с вечера, проходит сквозь ночь и заканчивается в полдень, когда солнце оказывается в зените. Таким образом, «дневной» цикл представлен как образец всеобщности.

Четверо приятелей в этом сне, похоже, символизируют развернутую маскулинность психики Генри, а их похождения сквозь четыре «этапа» сновидения имеют геометрический образец, напоминающий одно из существенных базовых строений мандалы. Получается так, что вначале они пришли с востока, а затем с запада, двигаясь в направлении «столицы» Швейцарии (то есть центра), они словно демонстрируют пример описания, в котором совершается попытка объединения противоположностей в центре. И этот момент подчеркивается движением во времени — погруже-

Кувшин для питья (из древнего Перу) в виде сидящей женской фигуры отражает символику женского начала, присущего и сосудам, стоящим на столе в последнем сновидении Генри.

==429

нием в ночь бессознательного, за которым, согласно движению солнца, наступает подъем к яркому зениту сознания. Сон начинается вечером, в то время, когда порог сознания низок, и импульсы и образы бессознательного способны легко его пересекать. В таком состоянии (когда женская составляющая мужчины вызывается легче всего) совершенно естественно обнаружить появление среди четырех друзей женской фигуры. Это фигура анимы, принадлежащей им всем («необщительная и утонченная», напоминающая Генри его сестру), и связывающей их всех друг с другом. На столе стоят три сосуда с различным содержимым, которые своими вогнутыми формами подчеркивают саму восприимчивость,— символ женского. Тот факт, что этими сосудами пользуются все присутствующие, указывает на взаимную тесную взаимосвязь между ними. Сосуды различаются по форме («ликерный бокал», «винный фужер» и «классической формы чаша») и по цвету содержимого в них. Противоположности, которые представляют эти жидкости: сладкое и горькое, красное и желтое, опьяняющее и отрезвляющее — перемешаны меж собой так, как употребляются каждым из пяти присуствующих, пребывающих в бессознательной общности. Девушка выглядит как тайный агент, катализатор, который ускоряет события (поскольку ролью анимы и является вести мужчину в область его бессознательного, и, тем самым, принуждать его к более глубоким воспоминаниям и расширению сознания). Это почти все равно что, смешивая ликер и чай, кампания доведет свою пирушку до высшей точки.

Вторая часть сна рассказывает нам больше о приключениях этой «ночи». Четыре друга вдруг обнаруживают себя в Париже (который для швейцарцев является воплощением города похотливой чувственности, ничем не сковываемой радости и любви). Здесь уже имеет место некоторое разделение в единстве четырех, в особенности, между эго в сновидении (которое в огромной степени отождествлено с ведущей мыслительной функцией) и «Президентом Республики», представляющим неразвитую и бессознательную чувствующую функцию.

Эго (Генри и два Друга, которых можно рассматривать как представляющих его полусознательные функции) выглядывают вниз с балконной высоты на Президента, чьими характеристиками

==430

оказываются как раз те, что можно при желании обнаружить в недифференцированной составляющей психического. Он непостоянен и неустойчив, и предоставлен на попечение своих влечений и инстинктов. Пьяный, он мочится на улице; он не осознает себя, как и человек доцивилизованный, следующий лишь своим животным побуждениям. Тем самым Президент — огромный контраст с общепринятыми сознательными стандартами и правилами добропорядочного швейцарского ученого, принадлежал к среднему классу. Лишь в самой темной ночи бессознательного могла обнаружить себя эта сторона Генри.

Однако некий позитивный аспект фигура Президента все же имеет. Его моча, (которая может быть символом потока психической энергии-либидо) струится неистощимым потоком. Это указывает на изобилие творческой и жизненной силы. (Первобытные, например, все относящееся к телу,-.- волосы, экскременты, мочу или слюну рассматривали как имеющее магическую силу). Этот не совсем приятный образ Президента, поэтому, также мог бы быть знаком силы и изобилия, часто относимых к теневой стороне эго. А он не только мочится без всякого смущения и стеснения, но еще и гонится за какой-то старухой, держащей ребенка.

Эта «старая дева» является в некотором смысле противоположностью или дополнением той застенчивой, хрупкой анимы из первой части сновидения. Она до сих пор девственница, хотя и старая и по виду выглядит как мать; фактически. Генри ассоциирует ее с архетипическим образом Марии с младенцем Иисусом. Но тот факт, что малыш завернут в коричневое (цвета земли) одеяло, позволяет ему выглядеть скорее в образе хтонического связанного с Землей Спасителя, нежели небесного дитяти. Президент, «орошающий» этого дитя своей мочой, изображен так, словно он совершает пародию на крещение. Если мы примем это дитя как символ потенциальности, составляющей днутреннюю суть Генри, который все еще инфантилен, то тогда оно может получить силу с помощью этого ритуала. Но сон больше ничего не говорит; женщина с ребенком торопливо убегает.

Эта сцена знаменует поворотный момент в сновидении. Снова наступает утро. Все, что было темным, черным, примитивным, несущим в себе силу, в этом последнем эпизоде собрано вместе и

==431

представлено изумительным негром, который появляется обнаженным, то есть непосредственным и правдивым.

Подобно тому, как темнота и яркое утро или горячая моча и холодный снег являются противоположностями, так теперь черный человек и белый ландшафт образуют отчетливую антитезу. Теперь четыре приятеля должны ориентироваться уже в этих новых измерениях. Их позиция изменилась; тот путь, который вел через Париж неожиданно привел их во французскую Швейцарию (откуда родом невеста Генри). Трансформация у Генри имела место и на более ранней стадии, когда он был раздавлен бессознательными содержаниями своего психического. Теперь он впервые может начать отыскивать свой дальнейший путь, отсчитывая его с того места, на котором находится дом его невесты (показывая, что он принимает психологическую обстановку вокруг нее и место действия).

Сначала он отправился из восточной Швейцарии в Париж (с востока на запад, по пути, который ведет к темноте, мраку, бессознательности). Теперь же он развернулся на 180 градусов навстречу встающему солнцу и вечно возрастающей ясности сознания. Этот путь обращен к центру Швейцарии, к ее столице, Берну и символизирует устремленность Генри к центру, способному объединить противоположности внутри его самого.

Негр для некоторых людей является архетипическим образом «темного примитивного существа», а, следовательно, персонификацией определенных содержаний бессознательного. Возможно, это и есть одна из причин, почему негров столь часто отвергают представители белой расы, почему их боятся. Белый человек видит в нем в непосредственно живом наглядном виде своего двойника, свою спрятанную темную сторону. (Это и есть как раз то, чего большинство людей стремилось бы избежать; они хотят отсечь это напрочь и подавить). Белые люди проектируют на негров примитивные побуждения и влечения, архаические силы, безотчетные инстинкты, которые совершенно не хотят допустить в самих себе. Они не осознают их наличия в себе, и поэтому обозначают как качества, присущие другим людям, в данном случае неграм.

Для молодого человека возраста Генри негр может, с одной стороны, обозначать сумму всех темных черт, подавленных в бес

==432

сознательном; с другой стороны, он может представлять сумму его первобытной мужской силы и потенциала, его эмоциональной и физической мощи. То, что Генри и его друзья намерены сознательно конфронтировать с негром, означает решительный шаг в сторону становления взрослости.

Меж тем время движется к полдню, когда солнце оказывается в своей наивысшей точке, а сознание достигает наибольшей ясности мысли. Можно было бы сказать, что это Генри продолжает становиться все более и более плотным и твердым, что он усилил свою способность к сознательному принятию решений. На дворе все еще зима, которая может означать недостаток у Генри чувства и тепла; его психический ландшафт до сих пор зимний и очевидно интеллектуально очень холодный. Четыре друга очень боятся, что обнаженный негр (привыкший к теплому климату) может замерзнуть. Но их страх оказывается беспочвенным. После долгого автомобильного путешествия через пустынную заснеженную страну они останавливаются в незнакомом городе и заходят в темный дом. Автомобильное путешествие и пустынная страна символизируют долгий и утомительный поиск саморазвития.

Там четырех друзей поджидают дальнейшие сложности. Негр и его слуга немые. Поэтому речевой контакт с ними невозможен; четыре друга должны искать другие способы или возможности связаться с негром. Скорей всего здесь могут помочь чувственные жесты, поскольку интеллектуальные инструменты — слова — бессильны. Они предлагают ему подарок в виде некоего приношения богам, чтобы снискать его интерес и выразить свою признательность. И это должен быть предмет нашей цивилизации, принадлежащий к ценностям интеллектуального белого человека. Снова для завоевания благосклонности негра, воплощающего природу и инстинкт требуется интеллектуальная жертва (sacrificium intellectus).

Генри первым соображает, что следует сделать. Это естественно, так как это он носитель эго, чье гордое сознание (или hybris) должно стать скромным и почтительным. Он поднимает с пола коробку спичек и вручает ее «с почтением» негру. На первый взгляд это может показаться абсурдным, что именно таким «даром» и должен быть возможно выброшенный кем-то маленький предмет, лежащий на полу, но это был правильный выбор. Спички

==433

хранят и контролируют огонь, это средство, с помощью которого в любое время может быть получено пламя. Огонь и пламя символизируют тепло и любовь, чувство и страсть; они составляют качества сердца во все времена человеческого существования.

Преподнеся негру такой подарок, Генри символически совместил высоко развитый цивилизованный продукт своего сознательного эго с центром своей собственной первобытности и мужской силы, символизируемой негром. Действуя таким способом. Генри может войти в полное обладание своей мужской сутью, с которой его эго должно с этого момента оставаться в постоянном контакте.

Это-то и был результат. Шестеро мужчин — четыре друга, негр и его слуга — теперь все вместе в радостном веселье за общей трапезой. Ясно, что здесь маскулинная всеобщность Генри приобрела закругленную форму. Его эго, кажется, обрело безопасность, в которой оно нуждалось, давая ему возможность сознательно и свободно подчиниться более мощной архетипической личности внутри себя, которая предвещает появление Самости.

То, что произошло в сновидении имело свои параллели также и в бодрствующей жизни Генри. Но теперь он был уверен в себе. Он стал серьезен по поводу своей помолвки. Спустя ровно девять месяцев после начала анализа, он обвенчался в маленькой церкви в западной Швейцарии; на следующий день молодые отправились &<(анаду, где Генри получил новое назначение, обсуждение которого совпало с решающими неделями во время его последних снов. Впоследствии он жил активной творческой жизнью в качестве главы небольшой семьи и имел ответственный пост в сфере тяжелой индустрии.

Случай Генри обнаруживает, так сказать, ускоренное созревание к независимой и ответственной мужественности. Он олицетворяет инициацию в реальность внешней жизни, усиление эго и его маскулинности и тем самым завершение первой половины процесса индивидуации. Вторая половина — являющаяся установлением правильного взаимоотношения между эго и Самостью — для Генри только предстоит, предстоит во второй половине его жизни.

Не в каждом случае устанавливается такой успешный и активный курс, и не в'каждом случае он протекает и регулируется одинаковым образом. Наоборот, каждый случай разный. И дело ка

==434

сается не только молодых или старых, мужчин или женщин, что явно подразумевает разные способы лечения. Речь идет о каждом индивиде, к какой бы категории он ни принадлежал. Даже те же самые символы требуют в каждом случае совершенно другого истолкования. Я выбрала данный случай потому, что он дает особо впечатляющий пример автономности бессознательных процессов и показывает избыточностью их образов неослабевающую символо-творящую мощь психического океана жизни. Это доказывает, что само-регулирующее действие психического (когда оно не нарушено слишком рационализующим объяснением или критическим анализированном) может поддерживать процесс развития души.

==435

==436

М.-Л. фон Франц

1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-